Ночная Сторона Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

В том месте, где я перемахнул через нее, немного ниже. Но я хочу тебе сказать, что мы бы не смогли это сделать, если бы было много пассажиров, как тогда, когда мы развозили гостей. Мы бы остались на дороге.

— Понял. Или, во всяком случае, думаю, что понял.

— Но посмотри вперед, патера. — Поплавок пошел медленнее. — Видишь мужика, который лежит на дороге?

Шелк сел прямо и посмотрел через плечо одетого в ливрею водителя.

— Да, вижу. Ради прекрасного лица Фэа, я надеюсь, что он не мертв.

— Скорее всего, пьян в стельку. А теперь смотри, сейчас мы проплывем прямо над ним. Ты даже не почувствуешь его, патера. Как он не почувствует тебя.

Шелк сжал зубы, но, как и обещал водитель, не почувствовал ничего.

— Я уже видел, как поплавки перепрыгивают через детей, играющих на улице, — сказал Шелк, когда лежащий ничком человек уже был позади. — Однажды капот ударил одного ребенка в лоб, прямо перед нашей палестрой.

— Никогда не делал такого, — целомудренно уверил Шелка водитель, — потому что ребенок может поднять руку и сунуть ее в воздуходувку.

Шелк его не слышал. Попытавшись встать, он больно ударился головой о прозрачный колпак поплавка, на мгновение замер, полусогнувшись, а потом опять сел.

— Подожди, не так быстро, пожалуйста. Видишь того человека с двумя ослами? Остановись на мгновение и выпусти меня. Я бы хотел сказать ему пару слов.

— Я просто опущу колпак, патера. Так немного безопасней.

Гагарка хмуро поглядел на поплавок, опустившийся на дорогу рядом с ним. Но его глаза расширились, когда он увидел Шелка.

— Может быть, какой-нибудь бог благословил тебя сегодня вечером, — начал Шелк. — Я хочу напомнить тебе, что ты пообещал мне в таверне.

Гагарка открыл было рот, чтобы что-то сказать, но подумал лучше и закрыл.

— Ты дал мне слово, что придешь в мантейон в следующий сцилладень, помнишь? Я хочу быть уверен, что ты сдержишь обещание, не только ради тебя, но и ради меня. Мне нужно поговорить с тобой.

— Да. Конечно. — Гагарка кивнул. — Могет быть, завтра, если я не буду слишком занят. И уж точно в сцилладень. Ты?..

— Все прошло в точности так, как ты предвидел, — сказал ему Шелк. — Однако я думаю, что наш мантейон в безопасности, пусть на время. Спокойной ночи, и пусть Фэа благословит тебя. Постучи в дом, если не найдешь меня в мантейоне.

Гагарка что-то ответил, но водитель подслушал прощание Шелка, и между ними уже поднялся прозрачный купол колпака; щелкнули запоры, и голос Гагарки утонул в реве воздуходувок.

— Держи ухо востро, разговаривая с типами вроде этого, патера, — заметил водитель, покачав головой. — Этот меч только для вида, и под грязной туникой он прячет игломет. Хочешь пари?

— Ты бы выиграл, я уверен, — согласился Шелк, — но никакой игломет не может превратить хорошего человека в исчадие зла. Даже бесы не могут такого сделать.

— Поэтому мы и хотим увидеть дом Орхидеи, патера? Я вроде как удивился.

— Боюсь, что я не понимаю тебя. — В это мгновение загадка Журавля особенно больно ударила Шелка, и он, поерзав, уселся немного по-другому. Решив, что никакого вреда не будет, если он раскроет уже известный план Крови, он добавил: — Завтра в полдень я встречаюсь там с твоим хозяином и хочу быть уверенным, что приду в правильный дом. Желтого цвета, верно? Дом Орхидеи? Мне кажется, что он упомянул женское имя Орхидея.

— Ты прав, патера. Она им владеет. Только, на самом деле, домом владеет он, или, может быть, он владеет ей. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да, мне кажется. Да, конечно. — Шелк вспомнил, что формально мантейон купил не Кровь, а Мускус. — Возможно, Кровь владеет закладной на этот дом и за него просрочен платеж. — Ясно, что Кровь должен каким-то образом защитить свои интересы на случай смерти владельца.

— Да, мне кажется, что-то в этом роде, патера. Во всяком случае, ты говорил о бесах, и я думаю, что ты попал в точку.

Волоски на загривке Шелка вздыбились. Это было смешно («Как если бы я был собакой», — сказал он себе позже), но так оно и было; он попытался пригладить их ладонью.

— Быть может, будет полезно, если ты расскажешь мне все, что знаешь об этом деле, сын мой, — полезно как твоему хозяину, так и мне. — Преподаватели в схоле строго-настрого приказывали ему, как и всем другим аколитам, никогда не смеяться, когда кто-то упоминает духов (после того, как Кровь упомянул экзорцизм, он уже предвидел обычный простодушный рассказ о призрачных шагах и завернутых в саван фигурах) или бесов. Возможно, потому, что он очень устал, ему совершенно не хотелось смеяться.

— Я никогда не видел их собственными глазами, — признался водитель. — Я очень редко бывал внутри. Одни говорят одно, другие — другое. Знаешь, что я имею в виду, патера?

— Конечно.

— Там полный бардак. Например, девушка собирается надеть свое лучшее платье, глядь — а рукава оторваны и платье распорото спереди. Иногда люди, ну, вроде как сходят с ума. Понимаешь? А потом это проходит.

— Перемежающаяся одержимость, — сказал Шелк.

— Вот и я так думаю, патера. В любом случае через минуту ты увидишь сам. Мы почти приехали.

— Отлично. Спасибо тебе, сын мой. — Шелк изучал затылок водителя. Поскольку водитель думал, что Шелк — гость Крови, по-видимому ничего страшного не случится, если он увидит предмет, который передал Шелку доктор Журавль; вместе с тем есть вероятность, хотя и слабая, что кто-то допросит водителя, когда тот вернется в виллу Крови. Однако как раз сейчас водитель был очень занят, ведя поплавок во все более плотном потоке людей и возов, и ему не до взглядов назад. Шелк вынул предмет.

Как он и подозревал, это оказался азот. Шелк покосился на слабые огоньки у самых ног, которые заметил раньше, и опустил азот пониже, чтобы водитель не увидел его, даже если посмотрит через плечо. Демон был неограненной багровой геммой, и можно было с полной уверенностью предположить, что это тот самый азот, который он вынул из ящика Гиацинт, а она выхватила из веревочного пояса, обмотанного вокруг его талии. Исследуя азот, Шелк подумал, что демон должен быть голубой геммой, гиацинтом. Значит, азот не был украшен в стиле, предназначенном, чтобы польстить Гиацинт, как игломет в его кармане. Возможно, он вообще не ее.

Почти незаметно покачнувшись, поплавок стал замедляться и наконец сел на дорогу.

— Вот это заведение Орхидеи, патера.

— Вот это? Благодарю тебя, сын мой. — Шелк сунул азот в носок своей здоровой ноги и прикрыл сверху брючиной; какое облегчение