Взять измором или наказать сказочника - Ядвига Благосклонная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Илья! — простонала, когда он подхватил и усадил на раковину.
— Варюша, — прошептал, между поцелуями в шею, опускаясь к груди.
Рука переместилась на грудь и сжала. Откинув шею назад, я потерлась о его джинсы, а затем сняла с него футболку, откидывая назад.
Красивый. Идеальный. Только такие слова можно подобрать.
Провела рукой по его торсу и услышала глухой рык. Парень схватил меня за руки, тем самым блокируя любые движения и прижался лбом к моему.
— Секунду, — на выдохе шепнул.
Подхватив на руки, он понес меня в спальню и аккуратно уложил на кровать. Сверху он выглядел впечатляюще, как настоящий мужчина, который знал чего хотел и брал это.
Проведя рукой вдоль моего живота, он начал гладить и ласкать меня. У меня был всего один парень в постели. Неистовые ласки Ильи заставляли краснеть и желать. Мои глаза закрылись.
— Смотри на меня, — приказал, и я подчинилась.
Вторая рука нашла застежку лифчика, а после тот улетел, как ненужная деталь.
Вмиг я прикрылась, порываясь встать, но тут же была прижата обратно, а мои руки оказались в оковах над головой, демонстрируя меня в полной красе.
Улыбка, что осветила его лицо была предвкушающая, голодная, и абсолютно не знавшая смущения. И тогда его рот накрыл мои груди, а рука беспощадно порвала черные стринги, но едва ли меня это волновало.
Я видела лишь звезды. Руки мои все еще находились за головой, из-за чего я не могла пошевелиться, и это было пыткой.
— Морозов! — захныкала в нетерпении двигая бедрами.
— Не так, — прошептал на ухо, прикусывая мочку уха.
Дрожь прошла по позвоночнику.
— Илья, — попросила.
Довольный он отстранился, вмиг стянул джинсы, боксеры и достал квадратный пакетик из тумбочки.
— В следующий раз ты сделаешь это сама, — властно отченикал и раскатал презерватив.
Наконец он дал волю моим рукам и я могла дотянуться до всего чего только желала, а я желала его всего, до последней капли, до последнего вздоха.
Илья вошел в меня плавно, и мы оба чуть не задохнулись. Наши сердца стучали в унисон. Мое тело действовало первобытными инстинктами. Мы были не только два соединенных тела, но и две соединенные души. То нежно, то грубо он вбивался в меня, заставляя забыться. Отрезветь и снова опьянеть.
— Илья! — простонала громко в последний раз, взрываясь тысячами фейерверков.
Он толкнулся еще пару раз и, уткнувшись в шею, сипло простонал:
— Цветочек!
После, безмятежно улыбаясь, мы лежали на простынях. Я вырисовывала пальчиком узоры на его точеной груди, а он, обняв меня, гладил бережно по спине.
— Ты не малая, — вдруг произнес он.
— Почему?
— Потому что ты кошечка, — хохотнув, ущипнул за ягодицу.
— Тебя гости потеряли.
— Забей на них. Мои друзья поймут, а на остальных мне похер, — поцеловал меня в макушку, — они пришли сюда движнячить, а не ко мне.
Он сказал это просто, как факт, а мне за него стало обидно.
Приятная усталость накатила, и, невзирая на шум музыки в гостиной, я унеслась в забытье.
* * *
Какой-то иуда, прости господь душу грешную, что-то где-то бил. И, кажется, мою голову. Похмелье встретило меня не столь приветливо и любезно, как в прошлый раз. На сей раз оно отзывалось болью в моей головушке и пульсацией в висках. Вода — единственная нужна.
Словно зачарованная, я поднялась. Спросонья мне было все равно, что происходило вокруг, что за комната, что за парень лежал со мной и обнимал…
Стоп! Парень?!
Зажмурилась, сглотнула, распахнула свои лживые зеньки. Они не могли этого показывать! Похлопала! Японский бог! Переключите этот канал! Однако сколько глазами не хлопала, не протирала, а тело сего спящего недоразумения никуда не делось.
Осторожно вытянула свою руку из его, сняла лапищу со своей талии и выскользнула из объятий.
Парень спал лицом в подушку. Засопев, он так знакомо пробормотал что-то во сне, а после повернулся.
Морозов. Я и Морозов. Посмотрела на себя, и тотчас же прикрыла свой срам руками. Я и Морозов голые.
Господи, что ж вчера было-то? Ну, Цветкова, набедокурила на сто веков вперед. Напрягла свои мозги и начала вспоминать…
Вечеринка, Виктор, танцы, Морозов… Пока все было вменяемо и вполне прилично.
Затем вспомнила комнату. Посмотрела на журнальный столик, а там бутылки открытые, торт недоеденный и бокалы. Теперь пазл потихоньку складывался. Осталось найти недостающую и значительную часть в своем затуманенном сознании.
Платье? Где оно? Огляделась, а после воспоминания огорошили по голове.
Вино, ванная и самые горячие поцелуи.
Батюшки! Это ж я… Морозов… И так откровенно…
Провела рукой по лицу, скользнула тихо в ванную, боясь быть замеченной.
Быстро натянула платье и сапоги. Чулки и лифчик даже не стала искать.
Последний раз бросила взгляд на спящего Морозова и, тихо закрыв дверь в комнату, сбежала.
После такой бурной и пылкой ночи, мне требовалось еще доза алкоголя, но ближайшие недели, а лучше месяца — я зареклась.
Глава 20
Илья
Это утро должно было быть лучшим за последние годы. Вчера, засыпая, я думал о том, что с утра мне нужно будет всех выгнать, позже мы с Цветочком приготовим завтрак, а еще позже займемся вещами поинтересней.
Но все было иначе…
Проснулся я отнюдь не от нежных поцелуев, не от запаха любимого кофе, не от светящих в лицо солнечных лучей.
Я проснулся от воплей. Громких, неприятных, вперемешку с матами.
— Ты совсем охерел? — были первые слова на моей памяти этим утром.
Поморщившись, перевернулся на другой бок, накидывая подушку на голову. Тогда я не понимал, отчего так пусто под руками и холодно.
— Ты знала, на что идешь! А теперь строишь из себя невинную овечку! Карина, очнись! Разуй глаза! — теперь мужской бас.
Очнулась не Карина, а я. С глухим рыком перевернулся и открыл глаза.
Они там совсем с ума посходили? Какого хрена они в моем доме устроили свои сопливые разборки?
— Какой же ты, мудак! Господи, ты меня совсем не уважаешь! Я для тебя половая тряпка!
Пора прекращать этот цирк, подумал я. Еще Цветочка мне разбудят, психи неадекватные! Щас я эту Санту-Барбару быстро разрулю.
Встал, потянулся, оглянулся в
