Гуляла смерть в фате венчальной (сборник) - Николай Леонов

— В том-то и дело, что не был, — со вздохом призналась Лидия Евгеньевна. — Весь этот бодрый вид, эти ночные катания были сплошной имитацией. Мне неприятно это говорить, но мой муж был фальшивым, неискренним человеком. И это касалось не только здоровья, а всего. Буквально всего! И бизнеса, и личной жизни, и привычек…

— Ну, о бизнесе и личной жизни мы можем поговорить позже, — сказал Гуров. — А сейчас хотелось бы все-таки услышать о состоянии здоровья Игоря Борисовича.

— Хорошо, давайте о здоровье, — согласилась вдова. — Начнем с того, что несколько лет назад он перенес инфаркт.

— Вот как?! — заинтересовался Гуров. — Глядя на него, я бы этого никогда не сказал.

— А разве вы его видели? — удивилась вдова. — Я имею в виду — живым?

— Да, видел, — признался Гуров. — Вот как раз вчера, когда он ехал на трассу, мы с моей женой спускались оттуда. У меня хорошая зрительная память, я неплохо запоминаю лица людей. И я запомнил вашего мужа. И припомнил, что и раньше несколько раз встречал его там, наверху. Он производил впечатление совершенно здорового человека.

— Все это было напоказ, — заверила его вдова. — На самом деле он все время беспокоился о своем здоровье. Это началось три года назад, с инфаркта. Он был, правда, не слишком обширный, поврежденным оказался только один клапан, операция не понадобилась, ему даже стенд ставить не стали, но Игорь, помню, сильно испугался. После кардиологии он лег в клинику на обследование. И оно выявило целый букет: простатит, аденома, снижение слуха, проблемы с кишечником… Кроме того, он страдал от перепадов давления. Оно у него было то немного повышенное, то резко понижалось.

— То есть пониженное давление было у вашего мужа чаще?

— Да, чаще. Но случались и гипертонические кризы. Хотя редко.

— В таком случае ваш муж должен был принимать лекарства — и для поддержания сердца, и от давления…

— Да, он принимал их каждый день, — подтвердила вдова. — И сердечные, и от давления, и от простатита.

— Скажите, а головокружений, обмороков у него не было?

— Головокружений? — удивилась Лидия Евгеньевна. — Нет, я о таком никогда не слышала. И обмороков тоже не было. Все-таки он старался, много двигался, а кроме того, принимал лекарства.

— Понятно… — произнес Гуров.

— Физически головокружений у него не было, — между тем продолжала вдова. — А вот головокружения, так сказать, психические — были.

— Что вы имеете в виду?

— То, что обычно случается со стареющими мужчинами. Увлечения! Игорь просто не мог пропустить ни одной молодой девушки, ни одной хорошенькой мордашки, которая попадала в поле его зрения. Что называется, седина в бороду, а бес в ребро.

— Возможно, вы преувеличиваете… — осторожно заметил Гуров.

— Преувеличиваю? Нет уж, скорее преуменьшаю! Он и лыжами этими своими занимался только затем, чтобы девчонкам голову кружить. Он даже сюда, со мной рядом, притащил свою очередную любовь!

— Кого вы имеете в виду?

— А вы еще не поняли? Вот эту самую Настю! Которая теперь изображает безутешное горе. Да уж, наверно, безутешное! Денежки-то перестанут течь, как до этого текли.

— Но вы, кажется, что-то путаете, — попробовал возразить Гуров. — Ведь Настя Мельникова приехала сюда с Олегом Абуладзе, это его девушка…

— Ну да, и Игорь мне ту же песню пел. И этот его дружок, грузин, жалкая личность, тоже ему поддакивает. Но меня не обманешь! Никакая она не девушка Абуладзе, она новая любовь моего дражайшего муженька. Конечно, о покойниках не принято плохо говорить. Но ведь вы, как полицейский, должны знать правду, а не красивые легенды. А хуже всего, что эти его сердечные увлечения начали сказываться на делах. Компания несет убытки.

— Да, мне говорили, — кивнул Гуров. — Но я слышал, что ваш муж как раз хотел установить причину этих убытков. И даже заказал для этого проведение независимой аудиторской проверки.

— Я слышала об этой проверке. Слышала — но не одобряю. Не знаю, зачем платить деньги аудиторам, когда и так все ясно. Деньги утекают на баб! И теперь, когда я возьму компанию в свои руки, эти траты прекратятся. Так что проверка не потребуется.

— Вы очень строго судите своего мужа, — заметил Гуров. — Как я понимаю, в последние годы отношения между вами были не слишком теплыми?

— Какие же могут быть теплые отношения при таком его поведении? — удивилась вдова. — При таком поведении вообще никаких отношений быть не может!

— Я вижу, у вас к нему накопилось много претензий. Возможно, вы не одобряли и его друзей, знакомых…

— Вы совершенно правы! Да, я не одобряла. И трудно одобрять этот его выбор. Точнее, тут и выбора никакого не было. Игорь просто плыл по воле волн. Дружил с кем попало. Например, с этим алкоголиком и неудачником Абуладзе. Я ему много раз говорила, чтобы он был разборчивее в выборе друзей. Он, при его состоянии, мог привлечь к себе людей значительных, со связями. Из мэрии, например, или из других структур. Но он не хотел ничего менять.

— Я слышал, вчера, перед тем как уйти на трассу, ваш муж полдничал. В частности, пил кофе. А что-то еще, кроме кофе, он пил?

— Это вы насчет спиртного? — уточнила Лидия Евгеньевна. — Если про это, то зря беспокоитесь. До инфаркта он действительно крепко прикладывался. А в последний год резко сбавил. Испугался. Так что нет — вчера он ничего не пил.

— Нет, я не имел в виду спиртное, — сказал Гуров. — Я говорил о напитках вообще — соки, чай, воду…

— Соки… — задумалась вдова. — Вообще он соки любит. Ну, и врачи рекомендовали. Но вчера… Нет, вчера, кажется, он ничего, кроме кофе, не пил.

— И еще у меня к вам вопрос насчет завещания, — сказал Гуров. — По тому завещанию, которое ваш муж составил несколько лет назад, все имущество компании достается вам. Это так?

— Вообще я не понимаю, какое отношение это может иметь к смерти моего мужа, — строго ответила Лидия Евгеньевна. — Но, с другой стороны, у меня нет причин скрывать истинное положение дел. Да, это так.

— А вы знали, что у вашего мужа был план изменить это завещание в пользу дочери?

— Как же, слышала! И если бы речь шла только о дочери, я бы слова не сказала. Но он ведь собирался учредить какой-то фонд. Якобы для занятия благотворительностью. А на самом деле, я уверена, эти деньги предназначались для его многочисленных баб и деток от этих баб. Вот куда он мои деньги собирался девать!

— И вы не скрывали от мужа ваше отношение к планам по изменению завещания?

— Конечно, не скрывала! С чего мне скрывать?

— Что ж, благодарю вас, — сказал Гуров, вставая. — Вы сообщили мне много интересной информации. А теперь подскажите, где я могу найти телохранителя, которого ваш муж взял сюда с собой. Кажется, его зовут Павел?

— Да, есть такой Павел Зорькин, — отвечала вдова. — Только он не телохранитель, скорее помощник. Да и помощник никчемный. Я как раз завтра собираюсь его рассчитать. Пусть возвращается в Москву. Мне он не нужен.

— Но пока он еще не вернулся в Москву, мне все же хотелось бы с ним поговорить, — настаивал Гуров. — Так где я могу его найти?

— Там в холле есть дверь направо, — нехотя сказала вдова. — Это его комната. 

Глава 8

Следуя указаниям Лидии Евгеньевны, Гуров спустился на первый этаж и отыскал нужную комнату. Постучался, услышал приглашение «Входите» и шагнул внутрь.

Эта комната сильно отличалась от тех, что он видел на втором этаже. Тут никаких претензий на роскошь не было: ни дивана, ни кресла, ни картин на стенах, ни даже ванной комнаты. «Что называется, все удобства во дворе, — подумал Гуров. — В данном случае — где-то на этаже. Видимо, комнату сразу предназначали для прислуги. А ей роскошь не полагается».

Обитатель комнаты встал Гурову навстречу. Это был молодой человек (Гуров решил, что ему чуть больше тридцати), с внешностью, не совсем типичной для охранника: ни короткой стрижки, ни выпирающих мускулов, ни облика, напоминающего медвежий. Человек, правда, был высокий и крепко сложенный — он явно мог постоять за себя.

Гуров представился и объяснил, что он должен встретиться и побеседовать с каждым, кто знал погибшего горнолыжника, кто провел с ним последние дни.

— Как я понимаю, ты был телохранителем Семенова? — спросил он.

— Да, вроде того, — сказал его собеседник. — Хотя все-таки я был больше помощником, чем телохранителем.

— А как тебя зовут?

— Фамилия моя Зорькин, зовут Павел.

— Что ж, давай присядем, Павел, и немного побеседуем, — предложил Гуров.

Сам он сел на стул, хозяин комнаты опустился на тщательно застеленную кровать.

— Так в чем все-таки состояли твои обязанности? — спросил Гуров.

— Я должен был держать в уме или в блокноте график его встреч в течение дня, — начал свой рассказ Зорькин. — И вовремя ему подсказывать, что сегодня нужно сделать. Кроме того, я носил с собой папку с документами и бумажник.