Маг моего сердца - Марина Дробкова

Пока он говорил, невольная улыбка озарила лицо Даймонда.

– Значит, у них все хорошо? И если меня не станет…

– Они не пропадут, не беспокойся, – закончил Ральф.

– Тогда я согласен. Способ?

– Любой из арсенала, да хоть все, – равнодушно ответил Ральф.

Я стояла на подъемном мосту, дочь спала у моей груди. То, что на той стороне замок, – не имеет значения, я не вижу его. Главное – мост.

Когда-то в академии я начинала обучение с того, что лепила из маны тесто. Маны достаточно в моем мире, и создать из нее можно все, что угодно, хоть бетонные сваи.

Хоть тонкие нити «ловца снов».

Я не умею ориентироваться во времени. Но я сделаю все, чтобы найти тебя, Даймонд. Почувствовать тебя. Направить к тебе опоры моста.

Я зачерпнула ману прямо из воздуха, она заструилась между пальцами золотым песком. Теперь надо просто свить тонкие золотые нити в сеть, которая протянется к Миру-на-краю…

Магический поединок – дело чести. В него не вмешиваются даже Верховные творцы. Выжил – значит, выиграл. Погиб – проиграл. Не более того.

Площадка на башне была слишком узкой, пришлось спуститься во двор.

Пятьдесят шагов разделяло магов – слишком много, чтобы видеть выражение лица врага. Но мало, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Они подняли руки одновременно – и две молнии сверкнули над их головами, два огромных сияющих зигзага. Громыхнули громом внезапно сгустившиеся тучи. Дождь пролился тяжелым водопадом, не замочив, однако, даже кончиков их башмаков.

То было лишь приветствие.

В следующее мгновение Ральф стремительно направил в Даймонда золотую стрелу.

Мой «ловец снов» был готов. Переплетение нитей – с миндальным деревом, как вышивкой, – сверкало в воздухе, словно лед под солнцем. Это мой ориентир, мой маяк. И мост протянется туда, куда он укажет.

Я медленно двинулась вперед, нагребая себе ману с двух сторон. Мой шаг отмерял полотно моста, под руками вырастали перила. Замка уже не было, только пустота. И я шла по ней, прокладывая дорогу. Запахло… электричеством. Гроза? Но на небе позади меня ни облачка. А впереди еще ничего нет, кроме лабиринта нитей.

…Стрела разбилась о ледяной панцирь.

Даймонд сделал быстрое движение рукой – и пыльная буря поднялась с земли, неся к противнику облако серого колючего песка. Ральф увернулся, чудом не наглотавшись, успев воздвигнуть купол, который тут же был облеплен темной массой. Бросок! И острые камни помчались в обратном направлении, а Даймонду осталось лишь… оттолкнуть их огромной волной. Камни понеслись назад – и застыли на полпути. Затем просыпались на землю с глухим стуком, окутав все вокруг пыльной завесой. Ральф тут же разверз землю, она с протяжным стоном дала длинную извивающуюся трещину, которая стала стремительно расширяться. Даймонд упал на колено – и прямо из трещины выстрелили гибкие стволы лиан, связывая края, соединяя их и не давая расползтись. Затем, с содроганием, земля сомкнула брешь, она покрылась свежим настом, словно заживающий рубец – коркой, и на глазах исчезла.

Усмехнувшись, Ральф воздел руку кверху и принялся закручивать над головой торнадо.

Даймонд, недолго думая, сделал то же самое. Когда оба вихря достигли огромных размеров, готовые вот-вот соприкоснуться, Ральф, словно фокусник, достал откуда-то артефакт.

Глиняную флейту с огромными отверстиями.

Торнадо Ральфа изменил угол вращения, словно прицеливаясь.

А в следующий момент… Ральф не успел понять, что происходит, как огненный шар сверкнул у самого его лица. «Конец», – только и подумал Верховный контролер. Но нет – пламя охватило флейту, которую Ральф выпустил из рук, получив легкие ожоги, и разметало ее тысячами брызг.

– Я знал, что она когда-нибудь всплывет! – крикнул Даймонд.

Ральф, казалось, не был сильно удивлен или раздосадован. Оправившись от неожиданности, он уже смотрел на торнадо.

Битва стихий началась.

Мой мост прочный и звонкий, как струна. Ветер качает его, но мне совсем не страшно, я иду вперед, лабиринт «ловца снов» сияет, как путеводная звезда. Мой ребенок просыпается и начинает тихонько возиться, но пока молчит.

Внезапно… заканчивается мана. Я понимаю, что впереди – только бездна, и тот запас, та ниточка, что тянулась из моего мира, закончены.

Я стою на мосту, висящем над черной пустотой. «Ловец снов» все так же светит, но мне не с чем идти к нему. А позади уже не видно мира, я ушла очень далеко. Лишь ткань моста, перила и ветер, прилетевший из ниоткуда. Становится холодно. Я не знаю, что делать дальше. Надо мной качает ветвями миндальное дерево, а маленькая девочка, моя дочь, начинает тихонько плакать.

– Даймонд, где ты? – в отчаянии кричу я.

Над Миром-на-краю бушуют торнадо. Закручивая воронками небо и землю, сгибая деревья, срывая крыши с домов, сметая все на своем пути. Люди – те, кто еще чувствует себя людьми, – попрятались и не высовывают носа. Животные сбиваются в стаи. Птицы мечутся, и смерч уносит их.

В конце концов две противодействующие стихии просто поглощают друг друга – и на мгновение повисает тишина.

Маги переводят дух. Несколько долгих секунд ничего не происходит. Но вот два огненных лассо взвиваются одновременно ввысь, словно сказочные змеи, кружат над магами, извиваясь и шипя, извергая искры обжигающего света. Тут главное – удерживать лассо противника на расстоянии как можно дольше, не дать ему пленить тебя, пока хватает сил.

Внезапно Даймонд оступается и на миг упускает лассо Ральфа. Оно тут же обвивает его, как ядовитый плющ, готовое задушить, смять, сжечь. Даймонд морщится от боли, но лишь плотнее сжимает зубы. Его собственное лассо истончается и исчезает, на прощанье коротко вспыхнув. Усмехнувшись, Ральф, не спеша, поднимает руку вверх. Тучи раздвигаются. Яркое, ослепляющее, невероятно жаркое солнце пронзает воздух убийственными лучами, тянется к земле. Даймонду, не имеющему возможности спрятаться, закрыться, отойти, становится невыносимо жарко – до боли, до крика. Солнце жжет кожу, опаляет волосы, заставляет слезиться глаза. Ральф с сожалением смотрит на него… И замирает. Взгляд черных, как глубины космоса, сияющих, как алмазы, глаз Даймонда словно пригвождает Ральфа к земле. Захваченный взглядом – одним только взглядом, – Ральф не в силах двинуться с места. Ненависть, буря, вызов – все в этом взгляде. А солнце припекает все сильнее, жарит все безжалостнее, разгорается ярче, неотвратимей. Пленники – огненного лассо и огненного взгляда – стоят друг напротив друга, сжигаемые заживо.

Я слышу, как мост позади меня начинает дрожать и осыпаться. Я не в силах дольше удерживать его. Тина плачет. Мне страшно.

– Даймонд!

Мой крик пронзает пространство.

– Я здесь, родная!

Он появляется из ниоткуда. На своей половинке моста, которая приближается к моей, и обе они соединяются, а сверкающая нить вспыхивает над местом соединения и взвивается ввысь.

Мост звучит, как струна. Я смотрю на Даймонда – его лицо и руки в жутких ожогах, рубашка свисает клочьям, но он улыбается мне и нашему ребенку. Я прижимаюсь к нему и плачу. Он обнимает нас с Тиной.

Мы создали Единый Магический Путь.

…Два мага стоят друг напротив друга, полные ненависти и желания истребить другого. Оба сильные и знающие. Обоим есть что терять и к кому возвращаться.

Но один из них – моложе.

Сердце Ральфа не выдерживает. Огромное напряжение, жар, бой на износ – отзываются спазмом. Миг – и лишенное крови сердце останавливается.

Ральф падает замертво, тут же превратившись в черный пепел.

Солнце гаснет.

– Даймонд! – доносится откуда-то крик, полный мольбы и страха. Даймонд легко разрывает путы, устремляясь на зов.

Мир-на-краю и мир-отражение смотрят друг на друга, словно близкие родственники, которых разлучили давным-давно, но они еще помнят смех друг друга, слезы друг друга, слова друг друга. А потом – начинается соединение.

Человек, только что протяжно завывавший, стоя на четвереньках, вздрагивает. Кто-то лохматый, дикий в один миг покидает его тело, бросаясь в лес, а человек поднимается на ноги, удивленный: что с ним происходило все последние дни? Двое, он и она, чьи тела были покрыты чешуей, сбрасывают тяжелую ношу, и два дракона устремляются ввысь, к солнцу, а люди недоверчиво и радостно берутся за руки. Существо с длинными клыками и нечеловеческим голодом внезапно понимает, что ему хочется обычного хлеба. А странная тень, секундой раньше оторвавшаяся от тела и повисшая на дереве вниз головой, – всего лишь летучая мышь. Девушка выходит на берег из холодной реки, не понимая, почему она полезла купаться в начале ноября. А длинноволосая серебристая красавица, вильнув хвостом, скрывается в глубине. Нечисть не исчезает – лишь оставляет в покое людей и начинает существовать отдельно.