Гарнизон - Игорь Николаев

— Не вопрос. Заводи и подгоняй к главным воротам, — достаточно беззлобно, но с мрачной иронией ответил хирург, — Все только спасибо скажут. Если сам не сможешь, найди того, кто рискнет хотя бы подойти к этим… машинам…

— Это предательство Веры! — яростно огрызнулся священник, категорически не удовлетворенный кратким и миролюбивым пояснением Александрова. — Это Ересь!

Уве сжался в комок, больше всего желая провалиться сквозь пол, просочиться меж клепаных листов металла и свалиться под "таблетку" радиорубки, подальше от гнева презлющего Фация. А комиссар Хаукон Тамас, доселе молча и внимательно наблюдавший за словесной потасовкой, грозящей перейти в рукоприкладство, неожиданно стукнул кулаком по столу, привлекая внимание всех присутствующих. И спросил:

— А почему бы и нет?

Глава 23

— Вот сводка по основным расходным ресурсам.

С этими словами Инженер — Археолог положил на стол Сименсена несколько листов, исписанных мелким убористым почерком. Буковка к буковке, крошечные, как следы жучков, но аккуратные, словно каллиграфия сервитора — писца из администрации губернатора. Бывшей администрации… Бумага тоже была хорошая, из переработанных растительных волокон, судя по разлиновке на оборотах — бланки все той же администрации. Да, вот уж чего, а хороших писчих принадлежностей теперь было вдоволь. А вот всего остального — увы, нет.

— А это отдельно — по воде.

Сименсен подавил тяжелый вздох и размял пальцы. Руки болели, несмотря на кольца боле — блокаторов. Слишком мало сна, слишком много работы. В связках и остатках мышц поселилась тупая, ноющая ломота. А еще в спине и пояснице — из‑за многочасового сидения у вокса и проводного коммутатора. И в ногах — из‑за не менее многочасового хождения, которым перемежалось сидение. Да вообще везде, кроме, пожалуй, головы. Разум арбитра оставался холодным, расчетливым, тщательно оберегаемым инструментов решения проблем.

— И также — сводка по беженцам и карантинным субъектам.

Владимир окинул взглядом свой, с позволения сказать, 'кабинет'. Конечно, это был никакой не кабинет. Так, обычная каморка два на два метра, в которой раньше складировались бланки. Те самые, что ныне шли на повседневные нужды северного анклава Танбранда. Очень низкий потолок, по которому высокий арбитр регулярно стучался затылком, ребристый металлический пол с глубокими выемками — мечта неряхи и мучение для черепов — уборщиков. Видимо взяли панель с космического транспорта с непременными ребрами жесткости и кинули как временный заменитель, на точечную сварку. Да так и оставили. Вентиляция тоже регулярно отключалась, а затем также загадочно включалась — видимо в системе поселились особо своенравные духи — аватары Омниссии, с которыми не могли совладать или договориться даже искушенные механики.

У каморки было только два достоинства, но они перевешивали все недостатки — стальная клетка находилась в геометрическом центре анклава, и к ней легко подводились все коммуникации связи, через отверстия, выплавленные мельтами прямо в стенах. Разноцветные провода змеились в глубоких выемках на полу и уходили в распределительный блок, который в свою очередь был подключен к сервитору связи. Старый надежный киборг серьезно пострадал в ходе бурных событий месячной давности — останки его бывшей человеческой сущности атрофировались, голосовое управление не действовало, как и многие специализированные функции, включая сложное ступенчатое кодирование и обратную дешифровку. Но остатков действующей мозговой ткани еще хватало на поддержание основных задач. И арбитр надеялся, что верный механизм прослужит еще какое‑то время. Без него станет намного сложнее.

— Что с водой? — спросил Владимир.

Инженер, ожидавший традиционного вопроса, сел на цельнопластиковый стул, обшарпанный и поцарапанный, знававший лучшие времена в качестве подставки для коммуникатора. И ответил:

— Все то же. Поисковые партии в два — три человека прочесывают жилые массивы… ну, те, до которых еще можно добраться. Это дает нам до центнера воды в сутки. Но все уходит на технические нужды и госпиталь. Сегодня я послал трех человек в дальний отвод пожарной системы, думали, может там сольем что‑то.

Инженер умолк и выразительно пожал плечами.

— Сколько вернулось? — мрачно уточнил Боргар.

— Один. Теперь в карантине. Весь в крови, не своей, но все же…

Владимир понимающе кивнул и заметил:

— Что ж, будем надеяться, вера его достаточно крепка.

Арбитр и инженер замолчали. Первый думал, не забыл ли он о чем‑либо, какой еще вопрос или вопросы стоит задать. Второй терпеливо ждал.

"Север" изнывал от дефицита воды. После спасительной диверсии планетарного комиссара системы пожаротушения сработали идеально, практически без помощи людей. Автоматика и скудные, но исполнительные мозги сервиторов изолировали страшный пожар, начавшийся после подрыва резервных танков, и не позволили яростному огню сожрать весь Черный Город. Но для этого пришлось использовать почти все водохранилища дистриктов, перекачивая тысячи тонн жидкости в колонны розлива и каскадные трубы распылителей.

Воды оставалось много в танках, расположенных по периметру Танбранда и на заводах, окаймлявших Черный Город сплошным индустриальным барьером. Но для того, чтобы ее добыть, нужно было покидать анклав и выходить из относительно безопасного убежища…

Когда счет погибших экспедиционеров перевалил за сотню, отчаявшийся Инженер — археолог попробовал слать партии в другом направлении — не вниз, а на верхние ярусы, чтобы собирать снег и лед. Поначалу все складывалось удачно, удалось даже пробить колодец через три уровня и найти укромный угол на стыке трех 'крыш' разных дистриктов, про который служба верхней очистки, похоже, забыла. Предприятие обещало несколько тонн льда и временное решение проблемы водного дефицита.

Однако надежды оказались преждевременны — лед был не просто грязным, он был фактически концентрированным замороженным ядом, результатом промышленных осадков. Отфильтровать получавшуюся жижу оказалось невозможно, несмотря на все усилия химиков. А затем колодец нашли. Как оказалось, враг облюбовал не только нижние уровни… И только опыт Боргара, заранее приказавшего заминировать сбросовую шахту, спас весь анклав.

— Нужно установить сообщение с Бентом… — сказал Боргар. Звучало это примерно, как 'надо каждый день молиться и возносить хвалу Богу — Императору человечества', то есть истиной, не требующей дополнительного проговаривания.

— Надо организовать прямую транспортную коммуникацию. У него есть вода и осталось несколько полицейских частей в подчинении. Но нет электричества — едва хватает для освещения, уже есть случаи обморожения. Поодиночке мы пропадем…

— У меня больше нет людей, — отозвался инженер.

— Я приказал Дживс, она пошлет человека, — вымолвил Владимир.

— Человека?.. — повторил инженер.

— Да, человека, — повторил Сименсен. — Больше некого. У меня от силы пятьсот бойцов на три тысячи беженцев. И большая часть из них — городские ополченцы.

— Это много, — заметил инженер.

— Это очень мало, учитывая, сколько дыр и проходов приходится перекрывать. Плюс отдых — никто не может нести дозор беспрерывно. Плюс вылазки для ремонта. Две недели назад я мог посылать партии по десять солдат. Неделю назад — по три. Сейчас в разведку уходят поодиночке. Если не удастся пробить дорогу к Бенту — мы погибнем.

— Я пойду, — произнес после долгой паузы инженер — археолог. — Посмотрю по картам и старым записям, может быть где‑то есть еще вода…

— Идите, — негромко согласился Боргар.

После того, как инженер вышел, арбитр какое‑то время сидел молча, откинувшись на тонкую спинку решетчатого стула и сильно откинув голову назад. Ему казалось, что в таком положении шея немного расслабляется, и кровь отливает головы. Теперь боль, доселе гнездившаяся в теле, постепенно заползала под череп — потихоньку, отдельными щупальцами пробной разведки.

Боргар представил себе анклав — крошечную часть Танбранда, удерживаемую оставшимися в живых энфорсерами и немногочисленными бойцами. Теми, что прибились из полиции, планетарной обороны и просто добровольцы, которые знали, за какой конец надо брать лазган. Шесть уровней. Точнее по маленькому ломтику на шести уровнях, к тому же смещенных относительно друг друга, соединенных пробитыми шахтами, временными лесенками, сметанными на живую нитку электроподъемниками. И седьмой — часть главного транспортного терминала, которую удалось отсечь временными переборками, аварийными герметичными воротами и электрифицированными заграждениями.

Немного в стороне залаяла собака, Боргар встрепенулся, бросил взгляд в сторону дробовика, лежащего на расстоянии руки, но почти сразу успокоился. В собачьем подвывании не было истеричных, злобных ноток, лишь тоска и вековечная собачья скорбь. Псина просто давала выход чувствам. Арбитр перевел дух. В Танбранде всегда было мало живых собак — их содержание слишком дорого обходилось. А сейчас четвероногие спутники человека стали… раньше сказали бы — на вес золота. На самом деле — гораздо ценнее. Собаки и кошки чуяли зараженных лучше любого прибора, точнее самого пристрастного анализа крови.