Состязание. Странствие - Коре Холт

Амундсен начинает запинаться. Такого за ним еще не замечалось. Он выдавливает из себя вульгарные слова, на какие они отнюдь не считали его способным. В нем было что-то от красной девицы. Он принуждал себя смеяться, слушая непристойные анекдоты. Сам в таких ситуациях выдавал что-нибудь донельзя пресное. Они и не подозревали, что ему известны такие выражения, какие он сейчас изрыгает.

Амундсен выбирается из тисков между двумя свитерами — Юхансена и Хасселя. Юхансен уже не может остановиться. Приступает к обстоятельному объяснению. Возможно, считает, что, изложив голые факты, понудит начальника взять себя в руки. Напоминает, что Престрюд и он начали отставать, собаки падали замертво; а куда вы-то все подевались? У нас не было палатки. Не было примуса. Мы могли погибнуть. Престрюд обморозил обе пятки. Я требую объяснения.

Престрюд кричит:

— Я обморозил обе пятки!..

Амундсен:

— Стюбберюд и Хассель тоже обморозили. Верно я говорю?!

Обращаясь к ним.

— Да! Да! — откликаются оба.

Они знают, что он говорит правду; знают также, что он лжет. Сейчас, когда правдивое слово могло утвердить его право на звание человека и руководителя, он уклоняется от истины, предпочитая полуправду, равную лжи. Хассель и Стюбберюд обморозили себе обе ноги. Но сам-то начальник разве обморозился? Почему он первым сломя голову ринулся назад, на базу?

Юхансен мог бы на этом успокоиться. Возможно, это изменило бы его дальнейший жизненный путь. Он не успокаивается. У него есть право уравновешенного человека предаться гневу, когда для этого есть причина. И он повторяет свою ошибку, недооценивая безмерную страсть оппонента во всем быть первым.

Он спрашивает ледяным голосом:

— Кто первым дошел до базы — ты или они?..

Еще немного, и полетят по воздуху чашки. Простор для кулаков не больно-то велик. Но стол достаточно узок, чтобы сидящие с обеих сторон могли вмешаться в великую битву. До сих пор Стюбберюд молчал. Человек, который мало говорил, но который построил «Фрамхейм», рывком кладет ногу на стол между блинами и прогорклым маслом. Кричит:

— Вот, погляди!

Голая ступня, пятка величиной с брюкву, синяя, налитая болью. Престрюд тоже поднимает ногу, молча выпрастывает ее из туфли и показывает. Его ступня выглядит еще хуже.

Страсти несколько стихают. Начинается медицинская процедура. Ступни обертывают тряпками, смоченными в холодной воде. Затем эти тряпки снимают, дескать, теперь нужно положить горячие компрессы, а в заключение обмыть ступни раствором борной кислоты.

— Марш в постель! — командует начальник экспедиции.

— Да-да, в постель! — подхватывает Юхансен.

Разумная реплика, намек на возможность переговоров, обмен сигналами через окопы. Вистинг слышал, что обмороженные пятки следует держать повыше. Они мастерят по люльке на каждую больную ногу и подвешивают к гвоздям в потолке. Амундсен приносит молоток. Юхансен вколачивает гвозди.

После чего они расходятся. Снаружи бушует метель. В помещениях «Фрамхейма» тесновато. Все понимают, что предстоящие часы могут стать решающими для дальнейшего хода событий. Позволим каждому уединиться: кому в собачьей палатке, кому в холодильной камере под «Фрамхеймом», кому на грязной кухоньке. Пусть не мешают друг другу.

Трое лежат в постели с обмороженными ногами. Хассель, Стюбберюд и Престрюд. Путь к полюсу стал длиннее прежнего.

Начальник тоже уединяется. Есть во льду кабина, где никто долго не засиживается, хотя мороз избавляет от запахов и сиденье застлано тюленьей шкурой. Подходят другие, видят, что занято, и уходят. Он задерживается надолго.

Уединение придает ему силы, которых недостает другим. Он может спокойно обдумать случившееся. Он не боится, а впрочем, боится — его страшит утрата ореола, но в своем желании и способности предотвратить это зло он бесстрашен. Ему претит отступать перед человеком, подвергающим сомнению его величие. Инстинкт подсказывает ему формы тактического маневра; говорить полуправду свойственно его натуре. Сейчас перед ним два пути. Широкая душа выбрала бы другой. У него душа ограниченная, и он делает свой выбор, делает мастерски.

Обед.

Теперь за столом просторнее. Трое обморозивших ноги лежат в постели, морщась от боли. Еду им приносят. Гороховый суп и тюлений бифштекс. Они едят медленно.

Он прокашливается.

Настала решающая минута: он начальник и обязан принять меры. Все откладывают вилки и ножи. Все смотрят на него.

Он неторопливо произносит:

— Я передумал.

Вот уж чего они никак не ждали. Передумал — стало быть, признаёт свои ошибки? Он продолжает:

— Я пересмотрел планы похода к полюсу. Восемь человек слишком много. Пяти достаточно. Остальные трое пойдут на восток исследовать Землю Короля Эдуарда. Эти трое — Престрюд, Стюбберюд и Юхансен.

Покоритель северных и южных льдов встает, удар нанесен в самое сердце, это личная месть, противник не стерпел правды, теперь он меня выдворяет, потому что мне достало смелости высказаться.

Юхансен отвечает:

— А если я откажусь?..

Захоти он, сейчас мог бы взять верх. Отмахнуться от их бегающих глаз, собраться с духом, ударить кулаком по столу, вытащить контракт и разорвать его пополам. Остальные поддержали бы его — может быть.

Но как раз в этой ситуации начальник доказывает, кто здесь руководитель. Он предвидел такой ответ. Кричит:

— Бьоланд! Иди за мной!

Они выходят на кухню. Остальные не слышат, что там говорится.

Бьоланд возвращается. Амундсен зовет:

— Вистинг!

Вистинг выходит на кухню. Бьоланд уныло произносит:

— Я обязан молчать.

Один за другим туда, один за другим обратно. Наконец приходит очередь Юхансена.

Амундсен вручает ему бумагу. Письменный приказ. Юхансен освобожден от участия в походе к полюсу. Вместо этого он пойдет с Престрюдом на восток под начальством Престрюда.

Юхансен профессиональный военный. Сердиться его право, но отказаться выполнить приказ, составленный по форме на основании подписанного им контракта, — совсем другое дело. Он не говорит ни слова.

Следуют дни и недели, которых девять обитателей «Фрамхейма» никогда не забудут. Бураны чередуются с сильными морозами. Иногда с моря Росса наплывает сырой туман. Весна на подходе.

Может быть, англичане уже в пути?

Как ведут себя моторные сани?

Девять человек стараются избегать друг друга. Раньше они всегда ели вместе, теперь перекусывают наспех на кухне у Линдстрёма и за обеденным столом не собираются. Чинят упряжь, пострадавшую во время первой вылазки. Семь человек не знают, как подойти к Юхансену, чтобы выразить свое сочувствие. Они раскаиваются, они поступили несправедливо, чувствуют себя предателями. Но он не из тех, кто тает от одного доброго слова.