Город священного огня (др. перевод) (ЛП) - Кассандра Клэр

Джейс сердито посмотрел на него.

— Обещания Себастьяна ничего не стоят.

— Но у вас есть только его обещания, — ответил Маттиас. — Сохраняйте союз с нежитью, оставайтесь в границах Идриса, и вы выживете. Но это предложение действует только до тех пор, пока вы добровольно отдаетесь нашему хозяину. Ты и Кларисса. Переговоров не будет.

Клэри медленно обвела взглядом комнату. Одни нефилимы выглядели обеспокоенными, другие испуганными, третьи полными гнева. А остальные что-то подсчитывали. Она вспомнила тот день, когда стояла в Зале Договоров перед этими же людьми и показывала им руну Союза, которая могла помочь выиграть войну. Тогда они были благодарны. Но этот же Совет голосовал за то, чтобы прекратить поиски Джейса, когда его забрал Себастьян, потому что жизнь одного парня не стоила их ресурсов.

Особенно, если этот парень был приемным сыном Валентина.

Когда-то она считала, что есть хорошие и плохие люди, есть светлая и темная сторона, но больше она так не считает. Она видела зло, в своем брате и отце, зло благих намерений шло не в ту сторону, а абсолютное зло жаждало власти. Но и в добре не было безопасности: добродетель могла резать словно нож, а огонь Небес ослеплял.

Она стала отходить от Алека и Изабель, как ее руку поймал Саймон. Она обернулась, посмотрела на него и покачала головой. Ты должен мне позволить это сделать.

Его темные глаза умоляли ее.

— Не надо, — прошептал он.

— Он сказал, мы оба, — прошептала она в ответ. — Если Джейс отправится к Себастьяну без меня, то он его убьет.

— Он в любом случае убьет вас обоих, — чуть не плача с разочарованием проговорила Изабель. — Ты не можешь пойти, и Джейс тоже. Джейс!

Джейс повернулся к ним. Клэри увидела, как выражение его лица изменилось, когда он осознал, что она пытается добраться до него. Он покачал головой, проговорив одними губами:

— Нет.

— Дай нам время, — заговорил Роберт Лайтвуд. — Дай нам время, чтобы хотя бы проголосовать.

Маттиас убрал нож от горла Джии и держал его в воздухе; другая его рука окружала Консула, держа спереди за одежды. Он поднял нож к потолку, и в этот момент из него вспыхнул свет.

— Время, — усмехнулся он. — Почему Себастьян должен давать вам время?

Воздух прорезал резкий звон. Клэри увидела, как мимо нее пронеслось что-то яркое, и услышала звук ударяющегося металла о металл, когда в нож, который Маттиас держал над головой Джии, врезалась стрела, выбив его из руки. Клэри закрутила головой по сторонам и заметила Алека, опускающего лук, чья тетива еще вибрировала.

Маттиас взревел и отшатнулся назад, у него кровоточила рука. Когда он наклонился вниз за упавшим оружием, Джиа рванула прочь. Клэри услышала, как Джейс прокричал: «Накири!». Он вынул из-за пояса кинжал серафимов, и его сияние осветило зал.

— Прочь с дороги! — закричал он и стал пробивать себе дорогу вниз по ступеням, к кафедре.

— Нет!

Отбросив лук, Алек перепрыгнул ряд скамеек и обрушился сверху на Джейса, повалив его на землю именно в тот момент, когда кафедра загорелась, как вспыхнувший от бензина костер. Джиа закричала и прыгнула с платформы в толпу; Кадир поймал ее и осторожно опустил, когда Сумеречные охотники уставились на разгорающееся пламя.

— Что за черт, — прошептал Саймон, его пальцы до сих пор сжимали руку Клэри. Она видела Маттиаса, черная тень в самом сердце огня. Он явно не причинял ему вреда. Похоже, он смеялся, снова и снова вскидывая вверх руки, словно дирижер, управляющий огненным оркестром. Комнату заполнили вопли, вонь и треск горящего дерева. Алина с плачем уцепилась за свою истекающую кровью мать. Хелен, как и Джулиан, беспомощно наблюдали, пытаясь защитить юных Блэкторнов от того, что происходило.

Но Эмму никто не защищал. Она стояла отдельно ото всех, ее маленькое личико побелело от потрясения, когда сквозь ужасные звуки, заполнившие комнату, грохот пронзили крики Маттиаса:

— Два дня, нефилимы! У вас есть два дня, чтобы решить свою судьбу! А потом вы сгорите! Вы сгорите в огне Преисподней, и ваши кости покроет пепел Эдома!

Его голос поднялся до неземного крика и неожиданно оборвался, когда пламя погасло, и он исчез вместе с ним. Последние угли лизали пол, их светящиеся края едва касались сообщения на кафедре, по-прежнему нацарапанного на ихоре.

Veni.

Я ПРИШЕЛ.

Майе нужно было всего две минуты, чтобы сделать глубокие вздохи возле двери квартиры, прежде чем заставить себя и вставить ключ в замок.

В коридоре все казалось обычным, устрашающе обычным. Пальто Джордана и Саймона висели на гвоздиках в узком проходе. Стены украшены уличными знаками, купленными на блошиных рынках.

Она направилась в гостиную, которая, казалось, застыла во времени: телевизор включен, на экране темные помехи, два игровых джойстика лежат на диване. Они забыли выключить кофейник. Она подошла и щелкнула выключателем, стараясь изо всех сил не замечать фотографии ее с Джорданом, приклеенные к холодильнику: они на Бруклинском мосту, пьют кофе в закусочной на Вэйверли Плейс, Джордан смеется и демонстрирует свои ногти, которые Майя накрасила синим, зеленым и красным. Она и понятия не имела, что он наделал так много фотографий, как будто пытался запечатлеть каждую секунду их отношений, чтобы те словно вода не ускользнули из его воспоминаний.

Перед тем, как войти в спальню, ей пришлось успокоиться. На не заправленной кровати царил беспорядок — Джордан никогда не отличался аккуратностью, — его вещи были разбросаны по всей комнате. Майя прошла через комнату к комоду, где хранила свои вещи, и сняла одежду Лейлы.

С облегчением она натянула свои джинсы и футболку. Она уже потянулась за пальто, когда в дверь позвонили.

Джордан свое оружие, выданное ему Претором, хранил в сундуке у изножья кровати. Она откинула его крышку и схватила тяжелый железный сосуд, с начертанным спереди крестом.

Девушка накинула пальто и вышла в гостиную, спрятав сосуд в карман и обхватив его пальцами. Она протянула руку и распахнула входную дверь.

У девушки, стоящий на пороге, были темные, спадающие на плечи волосы. По сравнению с ними кожа казалась мертвенно бледной, губы — темно-красными. На ней был строгий черный костюм, она была похожа на современную Белоснежку по темпераменту, типажу и холодности.

— Ты звонила мне, — проговорила она. — Девушка Джордана Кайла, я права?

Лили — самая умная в вампирском клане. Знает все. Они с Рафаэлем всегда были не разлей вода.

— Не веди себя так, будто не знаешь, Лили, — огрызнулась Майя. — Ты и раньше тут бывала, уверена ты забрала Саймона для Морин именно из этой квартиры.

— И? — Лили скрестила руки, отчего ее дорогой костюм смялся. — Пригласишь меня внутрь или нет?

— Нет, — отрезала Майя. — Поговорим здесь, в коридоре.

— Зануда. — Лили прислонилась к стене с облупившейся краской и скривилась. — И зачем ты вызвала меня сюда, оборотень?

— Морин сумасшедшая, — сказала Майя. — Рафаэль и Саймон исчезли. Себастьян Моргенштерн убивает нежить, чтобы что-то доказать нефилимам. И, может, пришло время вампирам и оборотням поговорить. Даже объединиться.

— Ты просто очаровательна, — проговорила Лили и выпрямилась. — Послушай, Морин сумасшедшая, но по-прежнему лидер клана. И я вот что тебе скажу. Она не будет вести переговоры с самоуверенным членом стаи, которая потеряла доверие из-за того, что погиб ее парень.

Майя крепче сжала руку на пузырьке. Ей хотелось выплеснуть содержимое в лицо Лили настолько сильно, что ее это пугало.

— Позвони мне, когда станешь лидером стаи. — В глазах вампирши промелькнул темный свет, как будто она без слов пыталась что-то сказать Майе. — И тогда мы поговорим.

Лили развернулась и зацокала своими высокими каблуками по коридору. Майя медленно расслабила в кармане пальцы, лежащие на пузырьке со святой водой.

— Отличный выстрел, — заметил Джейс.

— Не нужно надо мной смеяться.

Алек и Джейс находились в одной из военных комнат для допросов с подслушивающими устройствами — не в той же, где до этого Джейс был с Клэри, но другой более строгой комнате в старой части Гарда. Стены были из камня, и вдоль западной стены тянулась одна длинная скамья. Джейс опирался на нее коленями, куртка была отброшена в сторону, правый рукав рубашки закатан.

— А я и не смеюсь, — возразил Джейс, и Алек прижал кончик стило к его обнаженной коже на руке. Когда из адамаса заструились темные линии, Джейс не мог не вспомнить тот день в Аликанте, Алек перевязывал ему руку и сердито говорил: «Ты можешь исцеляться медленно и ужасно, как примитивный». В тот день Джейс разбил рукой окно, он заслужил все, что Алек ему сказал.