Воды спят - Глен Кук

Наша встреча с Могабой могла окончиться плохо и для него. Если бы нас захватили, его шансы на воскрешение свелись бы к нулю

50

Встреча с Великим Генералом несколько задержала нас, и мы не смогли незаметно уйти подальше от дороги до дождя. Зато он оказался настолько силен, что на нас уже никто не обращал внимания, кроме, может быть, тех, кто находился непосредственно рядом. Мы сбились жалкой кучкой. Я вообще-то не слишком склонна к сочувствию, но неожиданно для самой себя поняла что мне жаль ребятишек Икбала.

– Сингх получит известное преимущество, если мы доберемся туда после наступления темноты, – заметил Лебедь.

– Тьма приходит всегда.

– Как?

– Одно из изречений Обманников. Тьма – это их время. И тьма приходит всегда.

– Ты, похоже, не слишком обеспокоена.

Я едва слышала его, так сильно шумел дождь.

– Вовсе нет, приятель. Я уже бывала здесь раньше. Это не то, что можно назвать «хорошим местом» .

Роковой Перелесок был сердцем Тьмы, благодатной почвой для безнадежности и отчаяния. Он разъедал душу любого, кто не был приверженцем Тьмы. Они же всегда чувствовали себя здесь прекрасно.

– Места не могут быть хорошими или плохими, Дрема, они – явление природы. Это люди бывают добрыми или злыми.

– Вот побываешь там и изменишь свое мнение.

– Слушай, я того и гляди утону. Может, спрячемся куда-нибудь?

– Ничего не имею против, если ты найдешь куда.

Небо прорезала огненная вспышка, оглушительно загрохотал гром. Вскоре и град наверняка посыплется. Хотелось бы мне иметь шляпу побольше и попрочнее. Вроде тех, которые нюень бао плетут из бамбука и надевают, работая на рисовых полях.

Не оставалось ничего другого, как следовать за Речником и Радишей – в надежде, что они сами следуют за кем-то, кого могут видеть. И еще я очень надеялась, что никто у нас не заблудится и не потеряется. В особенности, с наступлением темноты. И что ребята с Семхи окажутся там, где должны быть.

Когда начал падать град, откуда-то сбоку возник Икбал. Он пригибался, стараясь уклониться от ударов обжигающе холодных градин. Я делала то же самое, но почти без толку.

Икбал прокричал:

– Налево, по склону холма! Там небольшая роща вечнозеленых деревьев. Лучше, чем ничего.

Мы с Лебедем бросились в указанном направлении. Градины падали все гуще по мере того, как молнии сверкали все ближе, а гром грохотал все громче. Но хоть воздух посвежел.

Во всем есть своя хорошая сторона.

Я поскользнулась, упала, покатилась и… оказалась среди деревьев. Там уже были дядюшка Дои и Гота, Речник и Радиша. Икбал у нас известный оптимист – я бы не решилась назвать это деревьями. Разве что кустами, которые были о себе слишком высокого мнения. Ни одно растение не достигало даже десяти футов, и чтобы иметь удовольствие укрыться под ними, нужно было распластаться на мокрых иголках. Но ветки не могли задержать падение градин, которые с шумом проскальзывали между ними. Едва собравшись открыть рот, чтобы спросить, как там животные, я услышала блеяние козочек.

И почувствовала легкий укол вины. Не испытывая особой любви к животным, я обычно увиливала от участия в уходе за ними.

Градины падали отовсюду, и между ветками, и снаружи. Лебедь поймал одну особенно большую, показал ее мне, усмехнулся и засунул себе в рот.

– Вот это жизнь, – сказала я. – Только свяжись с Черным Отрядом, и каждый день будет рай на земле.

– Великолепный способ вербовки, – согласился Лебедь.

Как это обычно бывает, вскоре буря также стремительно умчалась прочь. Мы выползли из-под кустов, сосчитали головы и обнаружили, что даже Нарайан Сингх никуда не делся. Живой святой Душил не хотел потерять нас. Книга Мертвых была очень важна для него.

Дождь, который совсем недавно лил как из ведра, теперь лишь моросил. Пока мы выкарабкивались из грязи, каждый взывал к тому богу, которого предпочитал. Теперь мы старались держаться вместе, за исключением дядюшки Доя, который умудрился тут же раствориться даже на местности, где не было никакой возможности укрыться.

На протяжении следующего часа мы миновала несколько верстовых столбов, которые я узнала по Летописям Мургена и Ворчуна. Я все время шарила взглядом по сторонам, надеясь, что появятся Слинк и его товарищи. Но нет, их не было. Я очень надеялась, что это было хорошее предзнаменование, не дурное.

Мои страхи оправдались – в другом отношении. Мы добрались до Перелеска в сумерках. Вид у всех был жалкий и измученный, малышка плакала, не переставая. Я натерла мокрой обувью волдырь. За исключением, возможно, Нарайана, все и думать забыли о том, зачем мы сюда притащились. Жаждали одного – рухнуть куда угодно в надежде на то, что кто-то другой разведет костер, чтобы можно было обсушиться и поесть.

Нарайан настаивал на том, чтобы мы двинулись дальше, к храму Обманников, который находился в самом центре Перелеска.

– Там сухо, – пообещал он.

Его предложение не вызвало энтузиазма. Хотя мы только-только пересекли границу Перелеска, его «запах» окружал нас со всех сторон. Неприятный, по правде говоря. Как же тут воняло в «удачные» для Обманников дни, когда они устраивали свои жертвоприношения?

Это место действовало на людей как отрава, в нем было что-то сверхъестественное, заставляющее испытывать ощущение мурашек, бегущих по телу. Гунни обвиняли в этом Кину, потому что это было одно из мест, где упал фрагмент ее расчлененного тела. Их нисколько не смущал тот факт, что одновременно Кина спала очарованным сном где-то на, или под, или за равниной из Сияющего камня. У Гунни вообще отсутствует понятие души, не то что у нас, веднаитов, или у нюень бао. С моей точки зрения, здесь, в Перелеске, обитали души всех жертв, которые погибли тут ради удовольствия Кины, или во славу ее, или ради чего там еще Душилы убивают людей.

Если бы я только заикнулась об этом, Нарайан, а уж тем более какой-нибудь из посвященных гуннитов тут же заговорили бы о ракшасах, этих злобных демонах, ночных бродягах, которым завидовали и люди, и боги. Ракшасы могли притвориться духом кого угодно – просто ради того, чтобы мучить живых.

– Нравится нам это или нет, но Нарайан прав, – заявил дядюшка Дои. – Здесь негде укрыться. Что касается безопасности, то что там, что здесь – все равно. Зато там мы не будем страдать от этого бесконечного нудного дождя, – дождь и впрямь никак не кончался.

Я внимательно посмотрела на него. Старик, который, казалось бы, меньше молодых должен был рваться продолжать трудный путь. Значит, у него есть причина хотеть этого. Он наверняка что-то знает.

Дой всегда что-то знает. Другое дело, что заставить его объяснить, в чем дело, задача почти невыполнимая.

Я была здесь за старшего. Пришло мое время принимать непопулярное решение.

– Идем дальше.

Ропот, ворчание, жалобы.

Храм был задуман как величественное сооружение, обладающее очень мощным воздействием – даже по сравнению с окружающим его Перелеском. Еще не видя его, можно было ощутить, в каком направлении он находится. Лебедь, который шел позади меня, спросил:

– Интересно, почему вы не снесли его, когда были в силе?

Я не поняла вопроса. Зато Нарайан, шедший впереди, услышал и понял.

– Они пытались. И не раз. Мы восстанавливаем его, когда никто не видит.

Он разразился бессвязной и напыщенной речью о том, как его богиня всегда охраняла строителей. И продолжал в том же духе, пока Ранмаст не стукнул его бамбуковым шестом.

Это был один из тех самых шестов, хотя Нарайан об этом не знал. В Перелеске было очень темно – отличное место для Теней, чтобы устроить тут засаду. Ранмаст был начеку.

Кто мог помешать Душелову выпускать этих злобных тварей, когда ей вздумается? Сейчас Таглиос был в полном ее распоряжении.

Я могла лишь надеяться, что, несмотря на все сложности, наши люди, оставшиеся в городе, выполнят свои задачи. В особенности, те, кто должен был снова проникнуть во Дворец Им предстояло завербовать Джауля Барунданди и поглубже втянуть его в наши дела, чтобы он не успел сбежать прежде, чем обида на Душелова за смерть жены сменится трезвым пониманием своего положения.

51

Малышка продолжала плакать, уткнувшись в материнскую грудь, но не потому, что хотела есть. Ее плач всем внушал беспокойство. Выследить нас не составит никакого труда. Мы даже не услышим, если кто-то подкрадется – из-за этого плача и беспрерывного шуршания капель, скользящих по веткам мокрых деревьев. Речник и наши Сингхи не спускали рук с оружия. Дядюшка Дои достал Бледный Жезл, несмотря на то, что меч мог заржаветь.

Животные нервничали не меньше ребенка. Козы блеяли и еле волочили ноги. Ослы упрямились как обычно, но матушка Гота знала несколько трюков, чтобы заставить упрямых животных идти вперед. Да, неприятностей разного рода было предостаточно. Дождь продолжал лить.

Впереди шел Нарайан Сингх. Он знал дорогу. Он был дома.