Большая книга ужасов – 90 - Мария Евгеньевна Некрасова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На порог вышла женщина. Платок на ней закрывал пол-лица так, что возраста не разберёшь. Она рассеянно уставилась прямо на меня, но, кажется, не видела. Губы её шевелились, но я не слышал ни воплей, ни ругательств, будто она сама с собой разговаривала или напевала. А где все? Ну эти, которые, Кит говорил, побежали в этот дом?
С другой стороны дома послышался такой топот Кита, что я сразу очнулся и решил, что пора удирать. Кинул второй камень наугад, услышал, как со звоном посыпались стёкла. Вскочил, оставив репейнику хороший клок своих волос, и рванул к лагерю. А тех, местных, в доме-то и не было! Хотя, может, просто не захотели выходить. Женщина что-то крикнула мне вслед, но кто же прислушивается к проклятьям в спину!
Я бежал к забору и думал, что меня она точно запомнит и точно в лагерь явится искать. Шевелюра у меня приметная: белобрысая, а сейчас на солнышке выгорела – вообще седой стала. Запомнит! Как пить дать, запомнит! Из-за моего дурацкого языка мы с Китом можем запросто уехать домой раньше срока, сколько бы там ни стоили путёвки. Вот всегда я так! На днях Егору сказал, что он придурок, прям при его бабушке. Узнал много новых ругательств, а подзатыльник получил такой, что до сих пор голова гудит. Трудно жить балаболам. Но весело!
Мелочи у забора уже не было, похоже, все ушли на обед. Сейчас и нас хватятся! А Кит, кажется, ещё не пришёл. Странно, он же убежал вперёд меня… Я потихоньку шёл вдоль забора к перелеску, наверняка Кит ждёт меня там, чтобы не светиться в скошенном поле.
У деревьев меня окликнули.
– Наконец-то! А то мы ждём-ждём, неудобно вас как-то по одному лупить. И так много чести! – Между березами стоял долговязый парень, в спортивной куртке на голый торс и девчоночьих красных кедах. Из-за этих кед я его и запомнил, а то лица у всех местных какие-то одинаково сизые, не различишь.
За спиной у «Кед» стоял парень в тельняшке и двое мелких без особых примет. Мне даже весело стало: надо же, подкрепление вызвали: полчаса назад мелкий в этой компании был только один. Напротив, ко мне спиной, стоял Кит и теребил в руке камешек.
– Вы что это хулиганите, стёкла вздумали бить в чужом посёлке? – «Кеды» некрасиво сплюнул под ноги и вопросительно уставился на Кита.
– А что, дует? – спрашиваю.
– Я те ща дуну! – Парень в тельняшке рванул на меня с кулаками, но «Кеды» его удержали.
– Погоди ты, не горячись! Просто интересно, чем люди думали…
– А ты чем думал, когда на берегу пристал? – проворчал Кит и с лёту получил от «буйной тельняшки». Конечно, дал сдачи, конечно, получил ещё. «Кеды» и мелкие сначала пытались разнять, но, кажется, специально зацепили меня по носу, и кулаки мои среагировали сами.
Дальше плохо помню. Я врезал разок «Кедам», а потом пытался достать мелких, пока затылок мой не встретился с землёй. В небе закружились верхушки деревьев, по лицу неловко мазнула чья-то нога, «Кеды» сказал: «Хватит», – и мы с Китом опять остались пересчитывать раны. Ещё одна короткая бесславная драка. Вторая за час, причём с теми же самыми.
– Не, ну ты видел? – Кит присел на корточки, опершись на ствол спиной. Его глаз, подбитый на берегу, заплыл окончательно, разбитые кулаки опять закровили. Вид был жутковатый, Лёхе на глаза лучше не попадаться.
– Просто им скучно жить в деревне, вот они и цепляются к городским.
– Да ну! – Кит потрогал подбитый глаз. – Давай, что ли, ребят из лагеря соберём…
– Стенка на стенку? Нас тогда точно выгонят. Если в драке не убьют.
– Вот они где! Вас весь лагерь ищет! – Сашка подкрался, как тот капец. Он стоял по другую сторону забора и старательно вдавливал свою физиономию между прутьями.
– Тебе чего? – Кит повернулся к нему лицом, и Сашка отпрянул. Я бы тоже отпрянул.
– Ой! Никита, кто тебя, а? – Сашка даже оглянулся, будто опасаясь, что Китов обидчик ещё где-то прячется и вот-вот выскочит, чтобы Сашке тоже досталось.
– Не бойся, – говорю. – Они уже ушли.
Кит раздражённо зыркнул на него, неужто хочет отыграться на Сашке?!
– Кто надо. Чего хотел?
Сашка поймал его взгляд и на всякий случай отошёл от забора:
– Так, в столовку идите. Только потихоньку, как будто вы там и были. Вас уже ищут все… Ну Никит, правда, кто? Вась, хоть ты скажи!
Я промолчал, потому что я не «хоть».
– Будешь много знать, такой же красивый будешь. Пошли. – Последнее Кит бросил мне и полез прямо через забор.
Лагерь как будто вымер. Никто не носился по дорожкам туда-сюда, малышня не выскакивала из кустов с брызгалками, на баскетбольной площадке не стучал мяч, даже на стадионе никого не было. Ну и что, что время обеда! Обед – дело добровольное и совсем не такое, чтобы обезлюдел весь лагерь. Мы брели к столовке, а я ловил себя на дурацком страхе: сейчас зайдём, а там – никого.
У самой столовки всё-таки нашлись два живых человека. Они ревели в голос, изредка обмениваясь короткими тумаками с расстояния вытянутой ноги. Я прибавил шагу, потому что один из них явно был Егор. Приметный парень, здоровенный, выше и шире даже нашего физрука. То, что он выл, как малявка, рядом с ним и гримасы корчил такие же, могло означать только одно…
– Вот ведь злобный карлик! – прошипел Кит и рванул бегом. Странно, что на рёв еще не сбежались воспитатели, значит, мы успели к самому началу. Вечно мелкоте неймётся!
Кит подскочил к парочке первым и тряхнул малявку за шиворот:
– Так! Быстро отдал ему банку!
При слове «банка» Егор нервно обернулся и вопросительно глянул на нас типа: «Где?» Отчего-то мне всегда неловко смотреть ему в глаза. Я быстро уставился на мелкого, будто он меня очень интересует.
– Уже! – Мелкий всхлипнул и поднял физиономию, украшенную здоровенным фингалом.
– Чёрт… Где болит, говори. Руки-ноги гнутся? Пошевели пальцами…
Мелкий опасливо косился на Кита, украшенного синяками, но сопротивления не оказывал. Только всхлипывал, размазывая по лицу грязь, похоже, Егор успел его и в земле повалять.
– Тебя мама учила не связываться с придурками? – спрашиваю.
Егор не расслышал меня, потому что опять заревел, как сто бизонов, а малолетка неоригинально ляпнул:
– Я пошутил.
– Ну и дурак. – Кит подтолкнул его в спину. – Получил, пойдём теперь к медсестре сдаваться. Только быстро.
– Я сам. – Мелкий вырвался и дал стрекача, будто
