ПереКРЕСТок одиночества 4: Часть вторая - Руслан Алексеевич Михайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Насколько вместительные там холодильники? На какое примерно количество дней хватит их запасов?
На складах или среди виденных мной различных предметов есть хоть что-то пластиковое или так же господствуют металл, стекло и дерево?
Проходя коридорами, не слышал ли я работы каких-нибудь механизмов за стенами или дверьми?
Заметил ли я в полу или в потолке какие-нибудь технические люки?
Кто-нибудь из встречных был вооружен?
Примерный возраст каждого из новых знакомцев? Расовая принадлежность?
Каким ощущался исходящий от них настрой? Рутинно спокойный? Усталый и грустный?
Как работает телепортация в мусороприемнике? Нажатием рычага? Или надо звонить куда-то и просить активации?
Вопросов было довольно много. Я дал ответ на каждый из них. Благодаря этому в голове зажглось еще несколько огоньков воспоминаний, и я заговорил о уже известных мне зачатках внутренней организации кухонь.
Правят всем фурриары. И они единственные, кто не относится к категории узников. Они свободны, они в договоренности с истинными хозяевами планеты, возможно, имеют некую существенную материальную заинтересованность. У фурриаров есть доступ к телепортационным технологиям, они же курируют процесс набора новых добровольцев в кухонные рабочие из числа заключенных.
Дальше идут луковианцы и земляне. Они вроде бы в равных условиях, но у меня создалось впечатление, что землян на кухнях куда меньше и в результате мало и их влияние на внутренние мелкие процессы. Именно поэтому Василий Азаматович так сильно обрадовался моему появлению — ведь я землянин и, стало быть, займу место на «их» чаше весов.
На что именно влияет численность землян или луковианцев? Понятия не имею. Но, скорей всего, это становится важно, когда распределяют выходные дни, худшие смены, черную тяжелую работу и прочее. Ведь это огромная и работающая двадцать четыре на семь кухня — стало быть, там огромное количество различной работы и среди этих занятий найдутся самые нелюбимые и выматывающие. Те же мешки и замороженные туши грузить на тележку, перевозить и снова разгружать, куда худшее занятие, чем, скажем, чистить картошку, сидя на табурете. И чем старше человек, тем важнее для него исход распределения. Одно дело кинуть пятидесятикилограммовый мешок на тележку, когда тебе еще нет и тридцати, но попробуй это сделать в возрасте за семьдесят…
Что это дает нам? Да ровным счетом ничего. Даже зная внутренний расклад в мельчайших деталях, мы не сможем извлечь из этого выгоду или втереться кому-нибудь в доверие. Вообще, чтобы добиться чьего-то уважения или доверия требуется много времени и усердной работы, а у меня нет ни малейшего желания задерживаться там на несколько месяцев или на полгода.
Хотя… говоря откровенно, если выяснится, что нужное нам место надежно защищено стальной дверью с кодовым замком или неизвестно где хранящимся ключом… то может и придется мне превратиться из Охотника в Работягу. В этом случае игра стоит свеч. Вот только никто не может дать гарантий, что уже утром, когда я явлюсь пред очи фурриара, меня не раскроют как шпиона и не повяжут. А это вполне может случится…
— И ты вернешься? — тихо спросил Филимон.
— Часа через три выхожу обратно — спокойно ответил я, протягивая смартфон Милене — Сможешь зарядить?
— Ты ведь сам говорил, что заряженный смартфон может тебя выдать — заметила она.
— Может — согласился я — Поэтому спрячу его где-нибудь в раздевалке. И следующие сутки или больше не буду его трогать, пока не уверюсь, что меня ни в чем не подозревают.
— Сутки или больше? Как долго ты собираешься там пробыть? — удивленно спросил Чифф, протягивая мне сигарету.
— Вот это мы сейчас и обсудим — кивнул и я сделал глубокую затяжку — Включая все крайние сроки и наши действия на такой случай. Меня можете не отговаривать — я все равно вернусь на кухни. Даже если меня поймают и прикончат или отправят обратно в крест… мы все понимаем, что наша цель стоит такого риска. Ставки слишком высоки… и с каждым пройденным днем ставки возрастают.
— Ты это о чем? — Милена первая сообразила, что я говорю о чем-то тревожном.
— Не знаю — совсем по-стариковски проворчал я — Просто где-то в подкорке шевелится что-то смутное и непонятное. Ладно… завалюсь подремать на пару часов, а затем двину обратно. Мне ведь еще с фурриаром знакомиться, а затем могут и во внеурочную смену припрячь поработать — сами знаете как с новичками обращаются.
— Охотник устроился на работу — пробормотал Филя и пораженно покачал седой головой — Это ж кому рассказать — не поверят.
— Но ты все равно расскажи — попросил я, протискиваясь мимо луковианца в шатер — Когда мы снимем полог секретности с наших темных дел…
— Так это обязательно! — заверил меня Филимон, чей голос я уже слышал, как сквозь вату — А ревизоры наши так и застряли в ущелье ледяном! Все пробиться пытаются и нас по радио стращают. Ха! Смешные, право слово — чем нас сидельцев усталых напугать они могут-то? А ты спи, Охотник… спи… набирайся сил…
Упав на шкуры, я постарался максимально расслабиться и словно бы растечься киселем. Прием подействовал безотказно, и я моментально заснул, едва успев ощутить, как меня заботливо накрывают одеялом.
* * *
— Неплохо — старший по отделу подготовки продуктов, седой как лунь луковианец Велро Дукич отхлебнул глоток черного как смола чая из удивительного стакана, затянулся трескучей сигаретой и одобрительно кивнул — Очень неплохо. Крепкий ты мужик, Тихон.
— Да обычный — скромно ответил я.
— Где ж обычный — усомнился луковианец — Тяжеленный ящик с маслом на самую верхнюю полку шутя поднял. Во времена моей
