Мятеж - Александр Афанасьев

– Вас понял, Альфа-Чарли главный, благодарю, прием.

– Осторожнее, Альфа-Чарли, конец связи.

Второй оператор посмотрел на первого.

– Что там?

– Активность на восток и северо-восток. Обойдем севернее, пойдем на север, потом резко на восток.

– А вертолет?

– Не наши проблемы, предупредят. Наша задача его прикрыть.

В идущем прямо над самым лесом тяжелом транспортном вертолете с позывным «Отель Новембер» было темно – даже тусклый красноватый свет не рискнули зажигать, понимая, что привлечь внимание может и он. Темно было и в кабине, горела только подсветка приборов, пилоты пользовались приборами ночного видения. Выполнять работу, которую сейчас выполняли они, чертовски тяжело. Вертолеты не имеют автопилота, и если пилот истребителя-бомбардировщика может закрыть глаза и подумать о хорошем, пока автопилот пилотирует машину, несущуюся со скоростью тысяча миль в час на высоте десять метров над поверхностью, для них педали и ручка управления будут лучшими друзьями на все несколько часов полета. Помощник у них был – на вертолете установлен радар и термооптическая система, выдающая картинку на большой многофункциональный монитор, но это только помогало летчикам пилотировать, а не выполняло работу за них.

Весь вертолет пропах керосином. Керосин был везде, они взяли столько топлива, что их машина представляла собой огромную, проклятую летающую бомбу. Один зажигательный снаряд и... все.

Пока что им везло. Ночью здесь редко зажигают огни, они прошли над горным хребтом и углублялись в долину. И горы, и долины здесь поросли лесом, мало кто хозяйствовал на земле. Небольшие огоньки или скопища огоньков, свидетельствующие о том, что на земле под ними есть жизнь, они обнаруживали визуально и обходили. Максимальную опасность для них представлял поисковый радар, установленный на одной из горных вершин и «пробивающий» чуть ли не половину Адриатики, но они рискнули. Над морем они шли на высоте десять метров над поверхностью, над землей они нырнули в одно из ущелий, узкое и поросшее лесом, – в таких гуляет ветер, способный в считаные секунды угробить вертолет, швырнув его вниз, на землю или в сторону – винтами на скалы. Они прошли этим ущельем, хотя каждому из пилотов это стоило как минимум год жизни. Теперь они шли по заранее намеченному маршруту, избегая любых населенных пунктов.

– Альфа-Чарли главный, тишина в эфире! Срочно для «Отель Новембер», новое направление новембер, дальше эхо от контрольной точки Гольф. Срочно для «Отель Новембер», новое направление новембер, дальше эхо от контрольной точки Гольф. Не подтверждать, повторяю – не подтверждать. Конец связи.

Маршрутов было несколько на случай различных вариантов развития обстановки, контрольная точка Гольф была на третьем из них. Один из пилотов сработал педалями, посылая вертолет в нужном направлении.

Через несколько минут на экране локатора появилась техника. Самоходная гаубица, два бронетранспортера и несколько грузовых крытых автомобилей. Возле них были солдаты, похоже, это был лагерь или что-то в этом роде. Лагерь обошли...

А еще через несколько минут они почти наткнулись на зенитную установку. Страшная вещь – двуствольный «Эрликон-35» на гусеничном шасси, такой снаряд мог пробить вертолет насквозь. Установка находилась в боевом положении, но почему-то локатор было сложен, только стволы уставились в сторону гор. Зенитку обошли по еще большей дуге, отметили ее местоположение на электронной карте – при возвращении надо будет иметь в виду.

Управляя беспилотником, североамериканский офицер посмотрел на часы – до конца смены оставалось чуть меньше часа, но сегодня их явно не сменят вовремя. Они работали по странному, разработанному медиками графику – с перерывом через каждые два часа, а всего – не более шести часов в сутки, чтобы не притуплялась внимательность. Но это – когда обычные полеты, на боевом вылете, конечно, никто не рискнет менять знающего обстановку оператора на нового прямо во время полета.

Значит, им как минимум вкалывать еще три часа.

– Кофе есть? – спросил один офицер.

– Ты же все выхлебал.

– Я думал, сменят...

– Сменят... Точка Сьерра на подходе, время принимать управление на себя.

– Расходимся? Кто работает?

– Давай я. Ты смещайся левее и жди.

В этот момент оба беспилотника успешно пересекли австро-польскую границу, на своей рабочей высоте в две с половиной тысячи – оптимально, с точки зрения наблюдения и поражения целей. Картинка начала стабилизироваться...

– Граница, – негромко произнес один из пилотов «Отель Новембер».

Еще неизвестно, где опаснее. Сейчас они переходили с территории, на которой были хоть какие-то законы, туда, где этих законов не было вообще. Русские хозяйничали в этом небе свободно, североамериканская спутниковая разведка засекала активность и штурмовиков, и разведчиков, и истребителей, патрулирующих воздушное пространство в пограничной зоне. Русские истребители – по обнаружении – могли в считаные минуты оказаться на месте и принудить их к посадке.

– Принимаю управление на себя.

– Второй пилот управление сдал.

– Первый пилот управление принял. Где АВАКС?

– Описывает круги на десяти тысячах. На два часа от нас, он нас не видит. Расстояние восемьдесят кликов, его охраняет пара.

Значит, опасности русские не ждут – если бы ждали, то такой ценный самолет, как самолет ДРЛОУ или AWACS, если пользоваться британско-североамериканской терминологией, охраняли бы четыре, а скорее всего, и все восемь истребителей. Наличие работающего самолета ДРЛОУ – ключ к господству над воздушным пространством.

– Воздушные угрозы?

– Чисто.

– Наземные угрозы?

– Картинка пошла. В самом городе множественные цели, в том числе трайпл-альфа[89]. Доступ закрыт.

– Альфа-Чарли главный, я Альфа-Чарли один, аппараты над точкой Новембер, в режиме наблюдения. Наблюдаем бронетехнику до два-ноль единиц, зенитную артиллерию – семь единиц. Множественные посты наблюдения на господствующих точках. Район для действий «Отель Новембер» закрыт, прошу санкцию на применение силы, как поняли, прием?

– Вас понял, Альфа-Чарли один, ожидайте, из точки Новембер не уходить, пауза.

Информация – основа современной войны – превращалась в лучики света, неслась по оптоволоконным кабелям через всю страну – из жаркой, сухой Невады, которая знаменита не только казино и ядерным полигоном, на который в пятидесятых приезжали туристы, чтобы полюбоваться наземными ядерными испытаниями. Здесь, например, расположена знаменитая среди авиаторов всего мира, а заодно и сумасшедших, изучающих инопланетян и барабашек, зона 51, area 51, с семикилометровой взлетной полосой. Это на авиабазе Неллис, где расположена «база внутри базы», особый сектор, на котором, как поговаривают, хранятся доказательства существования внеземной цивилизации. Здесь же, у озера Грум Лейк, на базе пятьдесят один, тестирует новые летательные аппараты одна из самых известных конструкторских команд мира – Skunk works компании Lockheed Martin. Много чего интересного происходит в Неваде. А вот в Вашингтоне, верней, не в самом Вашингтоне, а в еловых лесах Мэриленда, где разместилось здание секретной разведывательной службы САСШ, переехавшее подальше от Вашингтона, от казарм Баззард Пойнт, где постоянно не хватало места, там происходят еще более интересные вещи. В просмотровом зале, оборудованном по последнему слову техники, несколько мужчин, в том числе один в инвалидном кресле, не находили себе места, ожидая информации. То, что они затеяли, было «черной операцией», операцией, которой не существует. В принципе, черными операциями СРС занималось еще в шестидесятые, тогда, когда начала расцветать пышным цветом политкорректность и потерял хватку большой мистер Эд[90]. Но эта операция была дважды черной, она держалась в секрете не только от североамериканского Конгресса, что было привычно, но и от администрации Президента, и от Совета национальной безопасности, что было не только недопустимо, но даже преступно. Один очень влиятельный человек отдал приказ – устный приказ, и началась игра. Игра, в которой все переворачивается с ног на голову, игра, противоречащая политической позиции страны. Для секретности даже финансировалась эта операция не из «черных фондов», а из гражданского сектора, из бизнеса, через подставные фирмы. Эта операция была первой ласточкой, когда группа людей, облеченных властью, решала что-то сделать, и делала, невзирая на государство и на закон. Все собравшиеся в этом зале знали, что если все раскроется – виновными сделают их, и их это не радовало. Но они были профессионалами, специалистами по тайным операциям, тот из них, кто сидел в инвалидной коляске, например, стал инвалидом в Мексике, во время очередного государственного переворота, когда пытался вывезти очередного «законно избранного» президента, чтобы тот не стал жертвой толпы и армии. То, что происходило сейчас, было именно тем, ради чего они жили и работали, ради чего существовало их ведомство. Ослабленное скандалами, ненавидимое либералами, охаиваемое патриотами за слабость, оно все же существовало, и сейчас кое-кому предстояло убедиться, что у Североамериканских Соединенных Штатов длинные, очень длинные руки.