Под прикрытием - Александр Афанасьев

Александр Афанасьев

Под прикрытием

Пришли к Конфуцию его ученики и спросили: «Учитель! Чем следует платить за зло? Может быть, за зло следует платить добром, как подобает всякому хорошему человеку?»

И ответил им Конфуций: «Нет, ни в коем случае! Нельзя платить за зло добром! Ибо если вы заплатите за зло добром – то чем же тогда вы расплатитесь за добро?»

Пролог

Закрытый военный госпиталь для командного состава Министерства обороны представлял собой старинную виллу-дворец, выкупленную казной и превращенную в нечто среднее между госпиталем и санаторием. Здесь не столько лечили, сколько долечивались на природе, набирались сил, чтобы снова встать в строй. К сожалению, не так давно к старому, причудливой итальянской архитектуры зданию пристроили новое – обычную, пусть и закрытую со всех сторон стеклянными панелями примитивную семиэтажку – здоровенный и уродливый корпус, ставший архитектурной доминантой на местности и портящий весь ландшафт. Хорошо, что остался огромный смешанный, в основном сосновый бор с посыпанными песком дорожками и удобными скамейками на каждом шагу. Сидеть в таком вот бору, вдыхать свежий лесной воздух было даже не столько удовольствием, сколько одним из лечебных мероприятий, довольно эффективным, кстати…

Сейчас, по одной из дорожек, в глубь леса довольно быстро шагал среднего роста, крепкий на вид человек лет пятидесяти, с проседью в волосах и аккуратно подстриженной бородой, в форме Его Императорского Величества полка казачьей конвойной стражи без знаков различия. В руках он нес большой серый пакет из плотной крафт-бумаги. Видимой охраны у него не наблюдалось – возможно, она скрывалась где-то неподалеку, а возможно, и вовсе – осталась у ворот, ибо в государстве, которым правил этот человек, после недавних бурь вновь воцарилось спокойствие, и бояться ему было нечего. Тем более среди офицеров его собственной армии, в которой когда-то служил и он сам. Встречные врачи и долечивающиеся офицеры уже привыкли к его визитам сюда и при встрече отдавали честь, как это было предписано придворным этикетом и армейскими уставами. Человек кивал в ответ и шел дальше.

Тот, к кому он пришел, сидел в беседке, на самом краю соснового бора, в одиночестве. Его желание побыть в одиночестве уважали – и вовсе не за то, кем он был, а исключительно за то, что он сделал. Цесаревич на удивление быстро поправлялся с тех пор, как пришел в себя, и светила медицины, совсем недавно не решавшиеся давать прогнозы, теперь стыдливо опускали глаза…

– Как ты? – коротко спросил Государь, присаживаясь рядом на невысокую деревянную скамейку и неуклюже подбирая под себя ноги. – Тебе, кстати, Ксения пакет собрала. Просила передать. Ну и я кое-что добавил от себя, не знаю, можно ли…

– Пока нет, – ответил цесаревич, – но скоро будет можно… Как Ксения?

– Как всегда. Источник проблем. Занимается тем, чем не пристало бы заниматься благовоспитанной девице из хорошей семьи. Она думает, что может скупить всю Россию… Не сразу, конечно, годам к сорока…

– Возможно, она и сумеет это сделать… – задумчиво произнес цесаревич Николай, – и тогда мне придется царствовать, но не править. Как это сейчас модно говорить: «бабло побеждает зло», правильно?

– Нет, неправильно, – сухо проронил Государь, – государство, живущее по такому принципу, обречено на гибель. Там, где «бабло», как изволит выражаться твое поколение, «побеждает зло» – оно побеждает не только зло, оно побеждает и честь, и достоинство, и верное служение. Не все измеримо «баблом», и не все можно купить за «бабло». Впрочем, довольно об этом. Я хочу спросить, какие у тебя планы на будущее?

– Планы? – цесаревич пожал плечами. – Думаю, они несовместимы с твоими. Вернуться в часть, верней, в то, что от нее осталось. Служить дальше. Наше знамя осталось с нами – значит, и дивизию мы возродим. Пусть даже из пепла.

– Ошибаешься, – сказал Государь, – это как раз в моих планах. Сегодня я подписал высочайшее повеление на этот счет. Шестьдесят шестая десантно-штурмовая дивизия приобретает статус придворной и перебазируется под Санкт-Петербург, где включается в состав частей лейб-гвардии. Тебе, после выздоровления, конечно, надлежит подобрать место для ее дислокации – не дальше пятидесяти километров от Царского села.

– Для чего? – цесаревич скривился, как будто от боли. – Я же просил… Я обычный офицер армии, и не стоит…

– Стоит! – возвысил голос Государь. – Как раз стоит! Ты не просто офицер, ты будущий государственный деятель и Император Всея Руси! Это – твой крест, твое служение, и ты не смеешь забывать о нем!

Цесаревич угрюмо молчал.

– Как ты считаешь, – спокойнее спросил Император, – все закончилось?

Цесаревич поднял голову, посмотрел на отца, с удивлением отметив, как тот сдал за последнее время. От нестарого еще, подтянутого мужчины, умевшего нравиться женщинам, не осталось и следа – теперь перед ним был пожилой, отягощенный проблемами, требующими немедленного решения, человек.

– Что им еще надо?

– Что надо? Им надо уничтожить нас, – ответил Государь, – и не за то, что мы что-то совершили или что-то умышляем против них, нет. Просто у нас есть богатая земля, трудолюбивый народ, мы слишком большие и сильные. Мы существуем, мы сильнее их – и это достаточный повод для того, чтобы желать нам гибели.

– Почему бы тогда не уничтожить их?

– Потому что в таком случае мы станем такими же, как эти люди. Если ты победил, но стал при этом негодяем – в чем смысл такой победы? В том, чтобы стать негодяем? В том, чтобы одним негодяем на Земле стало больше? Я не хочу становиться негодяем, уподобившись им. А ты должен готовиться принять власть – потому что в любой момент это может потребоваться.

Цесаревич невольно вздрогнул, взглянул на отца – тот был спокоен и тверд, как всегда.

– Они попробовали нас на прочность. Всех нас. Они напали на нас – и получили такой урок, который запомнят надолго. Возможно, до того, как враги осмелятся напасть снова, пройдет лет семьдесят, а скорее всего, меньше. Но кое-что они попытаются сделать и раньше. Ты читал «Конец эпохи ядерного сдерживания» фельдмаршала Лотиана?

– Нет.

– А должен был. Куда интереснее, чем полевой устав, и этим ты и займешься, когда выйдешь отсюда. Фельдмаршал Лотиан умный и прозорливый полководец, он нашел слабые места в концепции гарантированного ядерного взаимоуничтожения, которая уже несколько десятилетий не дает свершиться новой большой войне. Он написал, что если в стране вооруженный мятеж и гражданская война, если ее самодержец убит – то никто не сможет нажать на ядерную кнопку, и эту страну можно брать голыми руками. Индивидуальный террор в сочетании с молниеносными ударами по жизненно важным точкам обреченной страны – вот новая концепция ведения войны Британии. САСШ пока ничего не хотят слышать, идут даже разговоры о коалиции между нами и САСШ по совместной разработке астероидного пояса[1] – но это пока только слова. Коалиция была бы чрезвычайно выгодна, прежде всего для самих САСШ – но ей не дадут свершиться. Помимо публичной власти в САСШ, которую они считают демократической, есть и тайная власть – власть старых европейских денег. Прежде всего это деньги британцев и бежавших из страны французов – и они разрушат все коалиционные планы, с Россией им нужна война, а не мир.

Цесаревич что-то хотел сказать, но Государь предостерегающе поднял руку.

– Дослушай до конца. В мире неспокойно, и с каждым днем становится все неспокойнее. Африку так и не удалось окончательно замирить, а у Германии не хватит сил, если та взорвется. Британцы этому взрыву, конечно же, помогут. Персия, хотя и является нашим протекторатом и партнером по нефтегазовому картелю – одновременно закрывает глаза на радикальный ислам, направленный против нас. Шахиншах готов за деньги приютить кого угодно, лишь бы это не было направлено против него самого. Италия и Австро-Венгрия слабеют, за их колониальное наследство развернется нешуточная борьба. Япония посматривает на нашу Сибирь, им мало половины Сахалина и островов, они хотят захватить как можно больше, хотят выбить нас из Порт-Артура, аннексировать Желтороссию[2]. Наступает эпоха войн – и мы должны быть к этому готовы. Шестьдесят шестая десантная передислоцируется в Санкт-Петербург, в течение года-двух нужно ее подтянуть до уровня дивизии особого назначения. Случись что со мной – ты должен будешь принять власть. И во власти – ты окажешься менее уязвим, чем я. Армия заслуженно считает тебя героем, в шестьдесят шестой дивизии ты легенда. Какой бы мятеж или переворот ни был инспирирован из-за рубежа – армия не пойдет против тебя, потому что ты – ее часть, один из тех офицеров, на которых нужно равняться. Поэтому в случае с тобой концепция фельдмаршала Лотиана не сработает.