Во всем виновата текила (ЛП) - Коул Фиона

― Паркер, ― прошептала я, умоляя его понять.

Мне было ненавистно то, что мы находились по разные стороны, не желая уступать друг другу.

Но в этот раз я не хотела уступать ему. Возможно, мне хотелось, чтобы он сделал для меня больше.

― Все или ничего, Нова. Это моя работа.

Так было всегда. Но очень надеюсь, что так будет не всегда. Возможно, я ошибалась.

― Понимаю. Делай то, что должен.

Оскалив зубы, он оттеснил меня к стене, подальше от глаз парней.

― Скажи, что тебя не беспокоит то, что у меня легкий доступ к ней.

Сглотнув, я отвернулась.

― Тебе известно, что беспокоит.

― А что, если мне придется целоваться с ней? На каждой фотографии, ― пробормотал он, прижимаясь к моей щеке, шее. ― Снова и снова.

Вдобавок ко всему он поцеловал пульсирующую точку под чувствительной кожей, я ударилась затылком о стену позади, зажмурив глаза, стараясь сдержать воображение. Но это не помогло, потому что все, что я видела ― это ее в его объятиях в новогоднюю ночь.

― Я хочу тебя, ― признался он.

― Я тоже хочу тебя, но не могу, ― решительно заявила я.

Он отступил, закрыв глаза.

― Тогда, полагаю, мне нужно подготовиться к работе.

Я злилась на его непонимание, на себя, на Соню, на Аспен... на всех, из-за кого мы оказались в этом положении, оттолкнувшись от стены, я встала во весь рост. Сжав челюсть, как и он, подалась вперед и встретилась с ним взглядом.

― Прекрасно, ― огрызнулась я.

И на этом закончила наш диалог.

Убежала в свой номер, едва закрыв дверь, опустилась на пол и дала волю слезам.

ДВАДЦАТЬ ТРИ

ПАРКЕР

Я вылез из машины, благодарный за практически пустой вестибюль и охрану, которая позволила без помех добраться до лифта. Портье нажимал нужные кнопки, попутно интересуясь, как прошел мой вечер. Мне не очень хотелось вести светскую беседу на протяжении всех двенадцати этажей, которые нам предстояло преодолеть. Я и так весь вечер только и делал, что болтал.

Все, что я хотел сделать, это подняться наверх и поговорить с Новой. Хотел рассказать о том, как прошел мой вечер, забраться к ней в постель и прижать ее к себе, как мы делали последние пару недель. Как я мечтал делать каждую ночь на протяжении пяти лет, пока находился вдали от нее.

Я представлял ее лицо, когда сообщу о том, как прошел вечер. Представлял, как она отреагирует.

Затем представил, что она не открывает мне дверь ― отказывается со мной разговаривать, как после концерта в Нью-Йорке.

Внезапно мне в голову пришла идея, достав телефон, я решил проверить популярные сайты сплетен, которые освещали это событие. Найдя то, что искал, прервал портье, рассказывающего об общении с Броганом и Ореном, и попросил его об одолжении. Он несколько раз моргнул, но с радостью согласился.

Когда я выходил из лифта, то прибывал в большем воодушевлении, чем когда заходил, и вместо того, чтобы повернуть налево к номерам люкс, направился прямо к номеру Новы.

Постучав в дверь, встал сбоку, чтобы она не увидела меня через глазок. Думаю, будет больше шансов, что она откроет дверь на случайный стук, чем мне. Ну, по крайней мере, я на это надеялся, потому что если она не откроет сейчас, мне было необходимо, чтобы она открыла портье позже.

Без ответа.

Посмотрев на часы, я убедился, что сейчас не очень поздно, около одиннадцати, и постучал снова, прекрасно зная, что она не спит.

Если только она снова не сбежала.

Мне была ненавистна паника, сдавившая грудь при этой мысли. Меня бесило, что эта мысль вообще пришла мне в голову. Она уже столько раз убегала, и стоя перед ее дверью, ожидая, пока она откроет дверь, я прокручивал в голове нашу ссору перед тем, как ушел, и пытался понять, побудило бы это ее к бегству или нет.

Я постучал чуть сильнее.

Дверь резко распахнулась.

― Что? ― рявкнула Нова, открыв дверь.

Она огляделась по сторонам в поисках того, кто так настойчиво стучал, при этом выглядя настолько сногсшибательно в черных леггинсах и майке с надписью «Я совершаю пешие прогулки и не обязана ни перед кем отчитываться», я не мог удержаться от улыбки, даже несмотря на то, что она закатила глаза и отвернулась в тот момент, когда увидела меня.

― Уходи, Паркер, ― проворчала она, пытаясь закрыть дверь.

Я вытянул руку, прежде чем захлопнулась дверь, и пробрался внутрь. Она попыталась преградить путь, но с каждым моим шагом была вынуждена отступать. Дверь захлопнулась, она вздернула подбородок, но в зеленых глазах, словно водоворот, сменялись различные эмоции ― нерешительность, боль и желание. Даже несмотря на то, что она пыталась скрыть свое желание, я видел ее нужду. В ней пылал такой же огонь, как и во мне, то разгорался, то угасал, но никогда не угасал.

― Какого черта тебе понадобилось?

Когда мы прошли коридор и вошли в комнату, она попыталась оттолкнуть меня, но ей удалось отдалиться от меня лишь на пару сантиметров.

― Пришел повидаться с тобой.

― Нет. Я не хочу, чтобы ты был здесь.

― Нова, ― тихо сказал я.

Комнату освещала только лампа, стоящая на журнальном столике. Приглушенный свет прекрасно подчеркивал россыпь веснушек на переносице, огненные блики в волосах, которые я мечтал сжать в кулак. Она предстала передо мной, такая упрямая, пытаясь сделать все возможное, чтобы компенсировать разницу в росте между нами. Но пока она глазела на меня, я не мог насытиться ее видом, впитывая каждую нежную черточку и изящный изгиб лица, запечатлевая ее образ в своей душе, во мне словно разрасталось тепло, которое каким-то образом образовывалось только тогда, когда я был с ней.

В ней я видел нечто подобное, но она пыталась это скрыть, а когда поняла, что терпит неудачу, отпрянула от меня, отошла в другой конец комнаты и вновь повернулась ко мне лицом со скрещенными на груди руками.

― Чего. Ты хочешь. Паркер? ― процедила она сквозь стиснутые зубы.

В отличие от нее я был достаточно расслаблен, свободно опустив руки по швам, сияя раздражающей улыбочкой.

― Тебя.

― Мои поздравления, но я не сторонник свободных отношений. ― Она наигранно рассмеялась и всплеснула руками. ― Не то чтобы мы состоим в отношениях. Я вообще не знаю, какого черта происходит между нами. На самом деле, никогда не знала, так что ничего нового, верно?

― Если тебе станет легче, я тоже не знаю, что между нами происходит. Я знаю, что чувствовал к тебе и как сильно хотел... все еще хочу.

Она облизала губы, сглотнула, нерешительность омрачила ее прекрасные черты. Я словно смотрел немое кино, множество эмоций сменялось на ее лице, пока, наконец, не застыло раздраженное упрямство. И она снова задрала подбородок.

― Как прошло свидание?

Она приподняла бровь, словно ей удалось загнать меня в угол.

Она и понятия не имела.

Я улыбаюсь, пытаясь уклониться от вопроса. У нас было около пяти минут до того, как постучат в дверь.

― Отличное мероприятие. Художественные работы были хороши, и нам удалось собрать много денег. Если бы ты пошла со мной, то оказалась бы в своей стихии со всеми этими высокохудожественными людьми. Знаешь, твои картины должны быть выставлены в каком-нибудь музее.

Она моргнула, пытаясь уследить за моими хаотичными высказываниями.

― Ну, я не очень люблю красные ковровые дорожки, ― усмехнулась она.

― Ты можешь пробежаться по ней... это худшая часть... хотя нет, еще и еда. Не то, что еда плохая, просто ее мало. По дороге сюда мне пришлось метнуться в Макдак, чтобы не зачахнуть с голода. ― Она нахмурилась, а затем ее глаза расширились, когда я стянул пиджак с плеч. ― Но в остальном все было супер. Музыканты всех направлений. Невероятные произведения искусства. И странные произведения искусства.

― Какого черта ты делаешь? ― спросила она, тяжело дыша.

Я постарался сохранить непринужденное выражение лица и повесил пиджак на спинку стула.