Марк Солонин - Bill Gates

Накануне войны 19-я танковая дивизия обладала солидной боевой мощью. Артиллерия дивизии имела полный штатный комплект вооружения: 12 гаубиц калибра 152 мм, 12 гаубиц калибра 122 мм, 18 минометов калибра 82-мм и 27 минометов калибра 50 мм. Для буксировки орудий и эвакуации с поля боя подбитых танков дивизия имела 52 трактора. Якобы отсутствующие в Красной Армии средства радиосвязи в 19-й тд также были: 2 мощные радиостанции РСБ, 4 полковые 5-АК, 52 батальонные рации (РБ, 6-ПК, РРУ), а также 85 радиостанций 71-ТК на ганках и бронемашинах. Бронетанковое вооружение дивизии включало в себя 158 танков (122 Т-26, 7 огнеметных ОТ-26, 12 БТ-7, 17 БТ-5) и 58 пушечных бронеавтомобилей БА-10 (8, 92).

Противник (14-я танковая дивизия из состава 1-й ТГр вермахта) уступал в численности (всего 147 танков, включая 11 «командирских танков» с пулеметным вооружением), но превосходил в качестве: в составе 14-й тд было 56 танков Рг-Ш с 50-мм пушкой, которые, несомненно, превосходили по бронезащите легкие советские Т-26.

С другой стороны, 19-я танковая должна была вступить в бой совместно с 1-й ПТАБ, на вооружении которой к началу войны числилось 120 пушек (калибра 76 мм и 85 мм), которые гарантированно пробивали броню любых немецких танков. Наконец, в полосе предстоящего контрудара находился и 21-й артиллерийский полк РГК, па вооружении которого было, в частности, 20 дальнобойных пушек калибра 122 мм — орудия такой мощи могли пробить лобовую броню КВ, не говоря уже про немецкие танки. Дело оставалось за малым: наладить взаимодействие крупных сил Красной Армии, сосредоточенных в районе шоссе Владимир-Волынский — Луцк, и «размазать по асфальту» 14-ю танковую дивизию вермахта.

Дальнейший ход событий не вполне ясен. Из воспоминаний Москаленко следует, что 23-го и утром 24 июня

1-я ПТАБ вела ожесточенные бои с наступающими вдоль шоссе на Луцк немецкими танками и мотопехотой, причем без какого-либо взаимодействия с частями 22-го мех-корпуса:

«...Договорились, что в 4 часа утра (23 июня. — М.С.) встретимся снова, но уже на опушке леса восточнее За-турцы (37 км по шоссе к западу от Луцка. — М.С.), чтобы увязать взаимодействие. Но ни Тамручи (начальник штаба, в дальнейшем — командир 22-го МК), ни Артеменко (командир 27-го стрелкового корпуса) в назначенное время не явились... Бригада, отойдя на восток, заняла оборону в районе Затурцы, окопалась и замаскировалась... Так и не встретившись с Тамручи и Артеменко, я понял, что бригаде предстоит самостоятельно вести бой с противником» (75, стр. 33).

Медленно отступая с боем от рубежа к рубежу, противотанковая бригада Москаленко утром 24 июня заняла оборону у местечка Торчин, в 25 км к западу от Луцка, а к концу дня вела бой уже в пригородах Луцка. С другой стороны, из монографии Владимирского следует, что встречный танковый бой произошел в районе поселка Войница, т.е. в 25 км к западу от Торчина. «19-я танковая дивизия к утру 24 июня еще не прибыла на исходный рубеж, и поэтому контрудар, назначенный на 4 часа 24 июня, был перенесен на более поздний срок... Подошедшая в 13 часов 24 июня 19-я тд имела в своем составе всего 45 исправных танков Т-26 и 12 бронемашин (подчеркнуто мной. — М.С.)... в 14 часов 24 июня во взаимодействии со 135-й стрелковой дивизией 19-я тд атаковала противника в направлении Пасека, Войница... В 17 часов 24 июня противник, введя в бой танки, вновь атаковал 135-ю стрелковую и 19-ю танковую дивизии... В итоге двухчасового боя 19-я танковая дивизия, потеряв большую часть своих танков, а 135-я стрелковая дивизия и 1-я артиллерийская противотанковая бригада — значительное количество личного состава и матчасти артиллерии, начали отходить на рубеж в 12—16 км западнее Луцка...» (92).

Совместить эти два описания боев на шоссе Владимир-Волынский — Луцк сложно. Автор склонен поверить Москаленко, который был и живым свидетелем, и главным действующим лицом этих событий. Скорее всего, 1-я ПТАБ и 19-я тд действовали по отдельности, причем в районе Войницы днем 24 июня ударная группа из 19-й тд п 135-й сд могла встретиться только с частью сил немецкой 14-й танковой дивизии, так как передовые части 14-й немецкой танковой дивизии в это время пытались прорваться через оборону бригады Москаленко в районе Горчина, т.е. были уже значительно восточнее Войницы.

Единственное, что не вызывает никакого сомнения, — это трагический результат встречного танкового боя у Войницы. Предоставим слово маршалу Рокоссовскому:

«...к вечеру 25 июня на КП нашего корпуса в районе Клепани (90 км восточнее Войницы. — М.С.) прибыл пешком командир 19-й танковой дивизии генерал-майор Семенченко « весьма расстроенном состоянии, с забинтованной кистью правой руки. Он сообщшг, что его дивизия полностью разбита... Вскоре здесь оказался и один из комиссаров полка этого же корпуса, сообщивший о гибели генерала Кондрусева и о том, что корпус разбит. Упаднический тон и растерянность комдива и комиссара полка вынудили меня довольно внушительно посоветовать им немедленно прекратить разглагольствования о гибели корпуса...» (111).

К сожалению, эти «разглагольствования» не были безосновательны. Вот как описывает Москаленко встречу с остатками 22-го МК, произошедшую днем 25 июня:

«...на мост неожиданно бросились тыловые подразделения и артиллерия на конной тяге из состава частей 27-го стрелкового и 22-го механизированного корпусов. Поддавшись панике, несколько сот человек, мешая друг другу, пытались прорваться на восточный берег. Их кони ломали носи между шпалами, повозки и орудия сбивались в кучу. Образовалась пробка. А тут еще немцы открыли артиллерийский огонь по мосту. Началась невообразимая суматоха...» (75).

О состоянии дел в 19-й тд убедительно свидетельствует тот факт, что на марш от Луцка до Войницы (50 км) этой танковой дивизии потребовалось полтора дня, причем из 158 танков до места боя дошло только 45, а из 58 бронемашин — только 12. В бою у Войницы погибли командиры двух танковых и мотострелкового полков дивизии. Скорее всего, такие огромные потери командного состава явились результатом мужественной, но неорганизованной попытки горстки оставшихся в строю танкистов атаковать в лоб немецкие средние танки на легких Т-26 с противопульным бронированием.

Еще более странные события происходили в 215-й моторизованной дивизии. Утром 23 июня дивизия ушла к Ковелю. Только 25 июня (т.е. уже после разгрома 19-й танковой дивизии) 215-я мд на северных окраинах Владимир-Волынского встретилась с выдвигающейся из города на восток 298-й пехотной дивизией вермахта.

На вооружении 133-го танкового полка 215-й моторизованной дивизии перед войной было 129 танков БТ.

Более того, перед наступлением на Владимир-Волынский ей был передан (в дополнение к ее «собственному») и один из танковых полков (по другим сведениям — два танковых батальона) 41-й танковой дивизии. Тем не менее, как пишет Владимирский, в бою 25 июня 215-я мд действовала как пехотное соединение, «без танкового полка».

Куда же делись танки? Встречаются сообщения о том, что танковый полк 215-й мд отстал якобы из-за того, что «израсходовал горючее» — и это при том, что общая протяженность маршрута Ровно — Луцк — Ковель — Владимир-Волынский составляет 190 км по шоссе (значительно меньше запаса хода танков БТ), а на складах 5-й армии хранилось горючее в количестве 33 (тридцать три) заправки (92).

Встречный бой с немецкой пехотной дивизией закончился тем, что (как пишет Владимирский) уже на следующий день, 26 июня, «215-я моторизованная дивизия сосредоточилась в районе Софияновки в 50 км восточнее Ковеля». Другими словами, дивизия была разгромлена и отброшена на 80 км к северо-востоку от места боя (на этот марш горючего, как всегда, хватило). 129 танков БТ из состава 133-го тп просто пропали безо всякого упоминания в известных автрру источниках. Правда, в конце июня в 215-й мд еще числилось (по данным Владимирского) 15 танков, но это были Т-26, вероятно, «прибившиеся» к дивизии из других частей.

Самым крупным соединением в составе 22-го МК была 41-я танковая дивизия. На ее вооружении было 414 танков (больше, чем в двух других дивизиях корпуса, вместе взятых), в том числе 31 сверхтяжелый танк КВ-2, вооруженный 152-мм гаубицей.

Как уже было отмечено выше, в первый день войны 41-я танковая дивизия ушла с основного операционного направления, с автострады Владимир-Волынский — Луцк в лесисто-болотистый район Ковеля. Там дивизия фактически перешла в распоряжение командира 15-го стрелко-иого корпуса, выдвиженца Жукова, полковника И.И. Фе-люнинского. Личность этавесьма незаурядная. В июне 41-го полковник Федюнинский командует генералами (начальник штаба 15-го СК — генерал Рогозный, командир 45-й дивизии корпуса — генерал Шерстюк). 8 октября 1941 г. бывший командир корпуса, ныне генерал-майор Федюнинский, принимает из рук Жукова командование целым фронтом, да еще каким фронтом — Ленинградским! Правда, через 18 дней этот блистательный карьерный рост покатился под гору, и на завершающем этапе Великой Отечественной войны генерал Федюнинский ушел в тень.