Творения - Афанасий Великий

Поскольку же такова церковная вера, то, когда иные, смотря на дела человеческие, видят Господа жаждущим, или утруждающимся, или страждущим, и только глумятся над Спасителем, как над человеком, тогда они тяжко согрешают, однако–же, раскаявшись вскоре, могут получить прощение, имея предлогом немощь тела; потому что и Апостол не лишает их извинения, и какъ–бы простирает к ним руку, говоря: и исповедуемо велия есть благочестия тайна: Бог явися во плоти (1 Тим. 3, 16). И еще, — когда иные, взирая на дела Божества, сомневаются о телесном естестве, тогда и сии наитяжко согрешают; потому что, видя ядущего и страждущего, представляют это мечтою; впрочем и их, если вскоре раскаются, Христос готов простить, потому что и для них служит предлогом самое превыше–человеческое величие, обнаруживающееся в делах. Но когда думающие о себе, что имеют ведение закона (каковы и были тогдашние фарисеи), тех и других превзошедши невежеством и ожесточением, доходят до безумия, и совершенно отрицают самое сущее в теле Слово, или самые дела Божества приписывают диаволу и его демонам, тогда за таковое нечестие справедливо несут они непощадное наказание; потому что они диавола вменили в Бога, об истинном действительно сущем Боге помыслили, что Он в делах ничем не превышает бесов.

16) В такое–то нечестие впали тогдаште иудеи, и из иудеев фарисеи. Когда Спаситель являл дела Отца, воскрешал мертвых, даровал прозрение слепым, делал, что хромые ходили, отверзал слух глухим, разрешал язык немым, повелевая ветрам, ходя даже по морю, давал разуметь, что Ему покорна тварь; тогда народ изумлялся и славил Бога, а чудные фарисеи говорили, что это — дела веельзевула, и безразсудные сии не стыдились Божию силу приписывать диаволу. Посему, Спаситель произнес о них справедливый приговор, что хула их неизвинительна и непростительна. Пока они, видя дела человеческие, хромали помышлением, говоря: не Сей ли есть тектонов сын (Матф. 13, 55)? и: како Сей книги весть не учився (Иоан. 7, 15)? и: кое Ты твориши о Себе знамение (Иоан. 6, 30)? и: да снидет ныне со креста, и веруем в Него (Матф. 27, 42); дотоле Господь терпел их, и поскольку они грешили против Сына человеческого, скорбя об их ослеплении, говорил: аще бы разумели и вы, еже к миру (Лук. 19, 42). Ибо и великого Петра, поскольку дверница спрашивала его, а он отвечал ей о Господе, как о человеке, Господь простил за его слезы. А когда падшие иудеи еще более пали и обезумели, так что и дела Божии стали называть веельзевуловыми; тогда Господь не потерпел уже их. Ибо хулили они Духа Его, говоря, что творящий сие не Бог, но веельзевул. И за это, как отважившихся на дело нестерпимое, наказал их вечно.

Это тоже значило, как если бы, взирая на порядок мира и на промышление о мире, дерзнули они и сказали, что и тварь получила бытие от веельзевула, что, диаволу повинуясь, солнце восходит, и ради его вращаются звезды не небе. Как твари суть дело Божие, так и Христовы дела были дела Отчия. А если одни из этих дел суть веельзевуловы, то необходимо и другия должны быть веельзевуловыми. И для утверждающих это иудеев значит ли что сказанное: в начале сотвори Бог небо и землю? Ничто не чуждо их безумию; ибо одинакового с ними образа мыслей были и отцы их в пустыне: недавно еще вышедши из Египта, сделали они тельца, и ему приписывая бывшия к ним Божии благодеяния, говорили: сии бози твои Израилю, иже изведоша тя из земли Египетские (Исх. 32, 4). Посему и тогда не в малом числе, но многие из отважившихся на это истреблены были в самом начале за эту хулу; притом же Бог объявил, сказав: в оньже день присещу, наведу на них грех их (Исх. 32, 34). Ибо и их, пока роптали по причине хлебов и воды, терпел еще Бог, подобно матери питающей сосцами сына своего. Когда же еще более обезумели, и, как воспевает о них Дух: измениша славу свою в подобие тельца, ядущего траву (Псал. 105, 20); тогда, отважившись на такое непростительное дело, как говорит Писание, поражены были за сотворение тельца, егоже сотвори Аарон (Исх. 32, 35).

17) И теперь фарисеи, отважившиеся на подобное сему дело, услышали от Спасителя такой же приговор, какой слышал уже и несет на себе упомянутый иудеями веельзевул, то–есть, что и их вместе с веельзевулом вечно поядать будет уготованный ему огонь.

Говорил же это Господь, не сравнение делая между хулою на Сына и хулою на Духа Святого, и не в том смысле, что Дух больше, а потому хула на Духа имеет бóльшую вину. Да не будет сего! Ибо предварительно научил Он, что все, что имеет Отец, принадлежит и Сыну, что Дух приимет от Сына и прославит Сына, и что не Дух дает Сына, но Сын подает Духа ученикам, а чрез учеников и верующим в Него. Посему, не сравнивая Себя и Духа, говорил Спаситель. Но поскольку хула в обоих случаях касается Его самого, в одном же случае хула меньше, а в другом гораздо больше; то Господь и сказал это. Ибо и самые фарисеи говорили то и другое. Видя Его человеком, злословили: откуду Сему премудрость сия (Матф. 13, 54)? и: пятидесяти лет не у имаши, и Авраама ли еси видел (Иоан. 8, 57)? Взирая же на дела Отчия, не только отрицали Божество Его, но еще говорили, что в Нем не Божество, но веельзевул, и что дела Его суть дела веельзевуловы. То и другое говорено было против Него; но поскольку меньше была хула по человечеству, и больше хула по Божеству, то за большую хулу изрек им неизбежное наказание. И действительно, в ободрение учеников говоря: аще Господина дома веельзевула нарекоша (Матф. 10, 25), Себя, столько хулимого иудеями, наименовал Господином дому.

18) Если же иудеи, говоря: о веельзевуле, злословили не иного кого, но Господа; то явно, что и в сказанном: хула же на Духа, разумеется хула на самого Господа, и Себя разумея, произнес Спаситель все это изречение, потому что Он есть Домовладыка всего.

И нам неленостно для безопасности снова повторить то–же. Жаждать, утруждаться, спать, быть заушаемым, вкушать пищу свойственно людям. Но творить дела, какие сотворил Господь, возможно уже было не людям, но Богу. Посему, когда, по сказанному прежде, иные, видя свойственное людям, злословили Господа, как человека, тогда делались они достойными меньшего наказания, неже–ли те, которые Божии дела приписывали диаволу. Последние не только святое повергают псам, но и Бога равняют с диаволом, свет называют тьмою. И что в этом состояла непростительная хула фарисеев, заметил то Марк, сказав: а иже восхулит на Духа Святого, не имать отпущенiя, но повинен есть вечному греху. Зане глаголаху: духа нечистого имать (Марк. 3, 29–30). А слепой от рождения, прозрев, свидетельствовал: от века несть слышано, яко кто отверзе очи слепу рождену. Аще не бы был Сей от Бога, не мог бы творити ничесоже (Иоан. 9, 32–33). И народ, дивясь совершенному Господом, говорит: сии глаголи не суть беснующегося: еда может бес слепым очи отверсти (Иоан. 10, 21)? Фарисеи же, которые почитали себя сильными в Законе, расширяли воскрылия риз, хвалились, что знают больше других, не устыдились при всем этом; но, говоря, что Господь имеет беса и что дела Божии суть дела бесовские, окаянные сiи, по написанному, пожроша бесови, а не Богу (Втор. 32, 17). Подверглись же сему не ради чего иного, а только из желания отрицать, что творящий дела сии есть Бог и Божий Сын. Если вкушение пищи и телесный вид показывали в Господе человека, то почему же фарисеи не усматривали из дел, что Он во Отце и Отец в Нем? Им не хотелось признать это, лучше же сказать, они имели в себе веельзевула, который внушал им — за дела человеческие именовать Господа простым человеком, а за дела, свойственные Богу, не исповедывать Его Богом, вместо же Господа обоготворять сущего в них самих веельзевула, чтобы с ним, наконец, вечно мучиться им в огне.

19) И это замечание Евангелиста Марка в читаемом нами месте, кажется мне, наводит на мысль подобную сказанной, и показывает, что та и другая хула касается самого Господа, и Он сказал о Себе — и: Сын человеческий, и: Дух, чтобы первым наименованием указать на человеческое естество, а словом «Дух» обозначить Свое духовное, умное и преистинное Божество. Ибо в означение телесного Своего естества хулу, в которой можно получить прощение, отнес к Сыну человеческому, о хуле же непростительной объявил, что простирается она на Духа, чтобы этим отличением от телесного естества указать на Божество Свое.

Этот же образ речи примечаю я и в Евангелии от Иоанна, когда Господь, беседуя о вкушении тела Его, и видя, что многие тем соблазнялись, говорит: сие ли вы блазнит? аще убо узрите Сына человеческого восходяща, идеже бе прежде? Дух есть, иже оживляет, плоть не пользует ничтоже: глаголы, яже Аз глаголах вам, Дух суть и живот суть (Иоан. 6, 61–63). И здесь сказал о Себе Он то и другое, — и плоть, и дух; и слово «дух» употребил в отличение от плоти, чтобы ученики, уверовав не только в видимое, но и в невидимое Его, уразумели, что глаголы Его суть не плотские, но духовные. Для многих ли достаточно было в снедь тела, и как оно напитало бы целый мир? Но для того и упомянул о восшествии Сына человеческого на небеса, чтобы отвлечь их от телесного понятия, и дать им, наконец, уразуметь, что плоть, о которой говорил, есть небесная снедь и духовная пища, свыше подаваемая Им. Ибо говорит: яже глаголах вам, Дух суть и живот. А это значило: то, чтó показуется и дается за спасение мира, есть плоть, которую ношу Я; но сия плоть и кровь ея дана будет Мною вам духовно в снедь, такъ–что она каждому уделяема будет духовно, и для всех соделается охранением в воскресение вечной жизни. Так и Самарянке, отвлекая ее от чувственного, Господь наименовал Бога Духом, чтобы она о Боге представляла себе не телесно, но духовно. Так и Пророк, созерцая Слово соделавшееся плотию, говорил: Дух лица нашего помазанный Господь (Пл. Иерем. 4, 20), чтобы не заключил кто о Господе из видимого, что Он простой человек, но слыша слово: Дух, знал, что Он есть сущий в теле Бог.