Удар «Стрелы» - Александр Тамоников

— Указатель, Степан! Коноплевка! Влево два километра!

Степан оживился:

— Сворачивай!

— А проедем?

— Сворачивай, говорю, проедем!

— Тебе откуда знать?

— Да не базарь ты впустую!

Витек подчинился, вывел «Фольксваген» на полосу встречного движения и повернул на грунтовку, зажатую с двух сторон деревьями и кустарником обширной рощи, можно сказать, небольшого леса.

Халим напрягся. Убивать его в машине не будут. Кровью салон зальет. Значит, выведут из тачки. Хорошо!

Витек, ругаясь, петляя между колдобинами, вел машину.

Степан вдруг приказал:

— Стоп, Витя!

Брат бывшего милиционера резко остановил иномарку:

— Что такое?

Степан прошипел:

— Приехали!

Халим удивленно спросил:

— Что значит, приехали?

Степан приставил к его затылку пистолет:

— А то и значит, что твой путь окончен! Дальше дороги нет.

— Что вы задумали?

— А вот это ты сейчас и узнаешь! Выходи из салона, да не торопясь, с кейсом. Попытаешься бежать, прострелю ноги.

— Степан?!

— Заткнись! Выходи! И ты, Витек, тоже.

— Я-то зачем?

— За хером! Выходи, сказал!

Халим покинул салон, встал у небольшой канавы, отделяющей грунтовку от кустов.

Степан, держа бандита на прицеле, облокотился о крышу изрядно потрепанной иномарки. Виктор встал рядом.

Степан спросил:

— Что в кейсе?

Халим ответил:

— Деньги! Да барахло разное, типа бритвы. А вы никак ограбить меня решили?

Бывший милиционер засмеялся:

— Да вот, решили. Разве справедливо, что у тебя много денег, а у нас их нет? Боженька, он велел делиться!

Халим покачал головой:

— Как я ошибся! Но раз сам угодил в ловушку, что ж, давай поделимся. В кейсе сто тысяч долларов.

Братья переглянулись.

Дикой продолжил:

— Половина ваша, черт бы вас побрал!

Степан вновь засмеялся:

— Да нет, Ринатик, мертвецам деньги не нужны! А ты, считай, уже труп! Так что наши все сто тысяч. Молись, татарин!

Дикой сплюнул на землю. Вообще, он вел себя для данной обстановки странно спокойно, без страха, что дезорганизовало Степана, не говоря уже о Витьке, который с ужасом ждал выстрела брата.

Спросил:

— А если обманываю вас? И в кейсе нет денег? Ну, разве что те «бабки», которые я обещал отдать вам в виде расчета? Стоят ли они того, чтобы, убив человека, заиметь кучу смертельно опасных проблем? Я Витька предупреждал о братьях!

Степан сказал:

— Ты нам о сестрах расскажи. О всем своем роде. Ну-ка, брось к нам кейс, мы проверим, врешь ты или нет.

Халим поставил чемодан у ноги:

— Вы его не откроете. Его открыть могу только я.

Степан воскликнул:

— Не откроем, взломаем! Кидай!

— Взломаешь, сработает специальное устройство, которое уничтожит внутренности.

— Врешь, поди.

— Нет! Говорю правду.

— Ладно! Открывай сам. Только без шуток.

Халим вздохнул:

— Какие уж шуточки. Я сейчас достану из бокового кармана пульт. Только через него можно ввести код. Так что спокойней. А то пальнешь сдуру!

— Давай, давай! Не обманешь, умрешь легкой смертью, обманешь — долго мучиться здесь в лесу будешь. И никто тебе уже не поможет.

— Договориться не сумеем?

— О чем?

— В этом кейсе мелочь по сравнению с тем, чем я владею!

Степан усмехнулся:

— Нам хватит этой мелочи. За кого ты нас принимаешь? За полных идиотов? Думаешь пообещать «лимон», который у тебя якобы в Ростове. Мол, доедем, отдашь, коль оставим в живых, да? Рассчитываешь, что поведемся, как лохи последние? Мог что-нибудь получше придумать.

— Есть вариант и лучше! Пол-«лимона» в Новокоролевске.

Этого братья не ожидали. Витек обратился к Степану:

— Слушай! Может…

Но бывший милиционер оборвал брата:

— Заткнись! Если не блефует, то «бабки» и так ясно где. В доме Галины! Проверим. Но сначала заберем те, что в кейсе.

И отдал последний в своей жизни приказ:

— Открывай кейс, татарин.

Халим закрыл глаза, начал шевелить губами.

Степан крикнул:

— Ты че, не понял?

Виктор сказал:

— Погоди, он молится.

— А?! Ну, пусть помолится перед смертью.

Халим, изобразив молитву, покорно поклонился и, вырвав из кармана пистолет с глушителем, выстрелил Степану в лоб. Тот рухнул в пыль грунтовки. Все произошло мгновенно, Витек даже с места не тронулся. Только перевел взгляд с брата на бывшего соседа:

— Ринат!.. Это… Ринат, погоди, не убивай! Это все Степан, клянусь!.. Я бы… никогда!

Дикой прервал его:

— Я слышал ваш разговор, когда остановились. И ты согласился, чтобы твой спившийся братец убил меня. Вы оба глупцы. Кого решили завалить? Меня, Халима Дикого?

— К… какого… Дикого?

— Знай, придурок, что я — полевой командир самого Абделя Аль Яни, слыхал о таком?

Виктор закивал головой. Глаза его излучали испуг:

— Конечно, слыхал! Неуловимый Абдель. Самый главный террорист.

— Точно! И это мои люди захватили школу! И это я подорвал ее вместе с заложниками. Теперь ты понял, кого собирался завалить, как обычного черножопого? Ведь так вы называете нас между собой? А как ты вел себя в городе? Для тебя я был ничтожеством. Ты ненавидел меня потому, что я увел твою шлюху. Сейчас она плавает в ванне, как дохлая жирная рыба. Вы все, неверные, для нас — жертвы. И мы будем резать, топить и стрелять вас! Ты позволил мне помолиться. Я привык отдавать долги. Можешь молиться и ты!

Витек упал на колени, взмолился:

— Ринат, Халим! Прошу, не убивай. У меня семья. Клянусь, я никогда и никому не расскажу, кто жил у покойной Галины. Буду молчать. Степана закопаю. Тебя никто не будет искать.

Халим усмехнулся:

— Это ты точно заметил. Меня искать не будут. Искать будут вас. Возможно, найдут уже завтра. Меня это вполне устраивает. Или молись, сука, или поднимись и умри, как мужчина!

Но Витек, наоборот, упал в пыль лицом, забился в истерике, повторяя одно и то же:

— Прошу, пощади! Пощади, ради всего святого!

Дикой, перекосив рот, брезгливо выстрелил в затылок бывшему соседу:

— Не хочешь, как мужчина, сдохни, как шакал.

Дождавшись, пока прекратятся судороги, Халим обыскал труп Виктора. Забрал свои шесть тысяч, выданные водителю в качестве аванса. Оттащил трупы в рощу, бросил в первую подвернувшуюся канаву, туда же полетел и очищенный от отпечатков ствол. Забросал канаву ветвями близрастущих молодых берез. Вышел на грунтовку, сел в машину. Открыл бардачок. Увидел чистые бланки доверенности. Заполнил один из них на имя Рината Ибрагимовича Гулимова. Завел двигатель. «Фольксваген», несмотря на ветхость, работал как часы. Проехал до ближайшей опушки, развернул иномарку и вскоре влился в транспортный поток трассы. В Батайске оставил машину, убрав с руля и ручек салона отпечатки своих пальцев. Прошелся по дороге. Увидел идущую в сторону Ростова «Волгу». Такси! Поднял руку. Машина остановилась. После небольшого торга таксист доставил клиента в город. На подъеме Халим попросил таксиста остановиться. Оттуда, достав аппарат спутниковой связи, вызвал абонента, находившегося в Пуштарском ущелье далекого Афганистана:

— Шейх? Халим!

— Рад тебя слышать, брат! Как дела?

— Нахожусь в Ростове!

— Это хорошо! Надеюсь, следы за собой зачистил как следует?

— Сегодня погоню за мной не устроят точно!

— Этого достаточно! Вылетай в Таджикистан немедленно, сообщив в Актебе перед посадкой на борт время убытия. Чтобы люди Абдулло в Душанбе успели встретить тебя.

— Я все помню, шейх!

— Это хорошо! Жду тебя!

— До свидания, шейх!

— До свидания, Халим!

Отключив станцию и упаковав ее в кейс, переложил пачку долларов в карман куртки. Российские деньги почти кончились, осталось около двухсот рублей. Поднялся к трамвайным путям. Увидел надпись «Обменный пункт». Обменяв две тысячи долларов, без труда поймал такси. Доехал до аэропорта. Внимательно изучил расписание. Купил билет на рейс в 20.40. Подумал, хорошо, что лететь предстоит на «Боинге-735», который уже в 22.25 доставит его в столицу России. Точнее, в Домодедово. Оттуда в Душанбе придется лететь российским «Ту-154». В последнее время эти самолеты стали часто падать. Вот будет история, если Дикому, прошедшему и огонь, и воду, и медные трубы, суждено закончить жизнь среди обломков разбившегося лайнера. Но что это за мысли? Все будет хорошо! Халим, перекусив в одном из многочисленных кафе аэропорта, стал ждать объявления регистрации и посадки на нужный борт.

Глава третья

Из Москвы Халим вылетел ночным рейсом в 02.20. В Душанбе прибыл в 7.30 по московскому времени, или в 10.30 по местному. Его встречали возле трапа. Человек, подошедший к бандиту, сошедшему на бетон, представился Шавлатом:

— Я от Абдулло, уважаемый Халим! Ассолом аллейкум!

Дикой тоже поздоровался и поинтересовался:

— Ва аллейкум ассолом, как узнал меня, Шавлат?

Встречающий ответил:

— По фотографии!