Ловушка для героев - Андрей Ильин

— Двое! — два раза ткнул в выступающую макушку капитан.

— Двое…

Далидзе внимательно ощупал запор. Он был самый простейший — вроде задвижки на воротах. Дерни в сторону засов — и он выскочит из прорези. Вот только выдернуть засов было нельзя Потому что он был на замке. Совершенно незнакомой конструкции.

— Здесь замок. Нужен ключ, — прошептал на самое ухо зажатой между ног голове Далидзе.

— Нужен ключ… — повторила голова второй, свободной голове.

— Ключ… — сказала свободная голова той, что была расположена ниже.

— Там замок. Без ключа не открыть… Кудряшов расстегнул ремень на брюках. И выломал из пряжки язычок.

— Держите, — положил его в раскрытую ладонь.

Язычок ушел наверх.

Далидзе аккуратно воткнул импровизированный ключ в скважину и стал вертеть им из стороны в сторону. Тщетно. Язычок скреб металл, но ни за что не мог зацепиться.

Один из часовых вздохнул и шевельнулся. Капитан замер, медленно сполз по стене вниз и прислушался. Все было тихо. Он опять приподнялся и выглянул наружу. Часовой дремал. В более удобной позе.

Разводящего на него нет! И слава Богу, что нет… Резо еще раз попытался открыть замок. И опять неудачно.

— Ничего не выходит.

— Не выходит…

— Ничего…

— Пусть попробует отжать решетку. Она ведь не железная. Может деформироваться.

— Пусть попробует отжать…

— Пусть попробует…

— Пусть решетку…

Далидзе уперся плечом в стену и надавил на решетку. Дерево слегка подалось. Он надавил еще сильнее. Щель увеличилась. Еще… Безрезультатно.

— Одному не справиться. Не хватает сил.

— Одному не справиться…

— Нужна помощь…

— Нужна помощь? — тихо спросили американцы. — Мы готовы. Мы с вами…

Вот шельмы! А ведь спали — чуть не храпели…

— No! — сказал Кудряшов. — Покамест «no»! Сами с усами…

— С какими усами? При чем здесь усы?..

«Замок» встал на выставленное колено крайнего бойца нижнего яруса, потом на его руку, потом на плечо. Взобрался, оседлал свободную голову. Тронул рукой поджидавшего его Далидзе.

— Я готов. Давай вместе и разом.

Вцепились в решетку, надавили что было сил. До хруста. В шейных позвонках ниже расположенных бойцов.

— Ну, еще немного. Еще…

Засов с легким скрежетом выскочил из паза.

— Сразу?

— Сразу.

Беглецы медленно приподняли решетку. Очень медленно. Буквально по миллиметру в секунду. Чтобы не нарваться на импровизированную звуковую сигнализацию — набросанные сверху гремящие и звенящие консервные банки или пустые бутылки. Но нет — решетка была чиста.

— Ты — первый. Я — второй, — показал Кудряшов.

Далидзе тихо выполз в образовавшуюся щель. И ухватился за решетку сверху, чтобы дать возможность выползти напарнику. Решетку бесшумно поставили на место. Пирамида рассыпалась, бойцы, ее составлявшие, мгновенно разлеглись по ступенькам. И изобразили крепкий, счастливый сон. Чтобы, если побег будет пресечен, свалить все на беглецов. Чтобы самим остаться в стороне. И сохранить себя для новой попытки.

— Твой правый. Мой левый, — показал Кудряшов.

— Есть… — кивнул Далидзе.

Осторожно ступая, беглецы приближались к часовым, одновременно осматриваясь по сторонам. Но видно все равно ничего не было. Кроме кромешной темноты и желтого круга света, отбрасываемого лампой

Шаг.

Еще шаг.

Еще шаг…

Ощупывая каждый миллиметр грунта. Чтобы, не дай бог, под ногой не хрустнула случайная ветка, не шевельнулся камешек. Лучше медленно, чем громко…

Зашли в световой круг. Кудряшов поднял три пальца.

— Разом. На счет «три»! Еще шаг.

— Три.

Два.

Один.

Ноль!

Быстрым прыжком разведчики преодолели последний шаг и ударили так и не проснувшихся вьетнамцев кулаками в виски. Синхронно, как пловчихи в парных показательных выступлениях в том самом виде плавания. И так же синхронно рванули из рук потерявших сознание часовых автоматы. И передернули затворы.

И не услышали характерного звука. Не было того звука!

В магазинах автоматов не было патронов! Магазины автоматов были пусты! И значит, сами автоматы были не опасней средневековой боевой палицы. Примитивного ударного действия.

Разведчики быстро наклонились над телами оглушенных вьетнамцев и обшарили их карманы в надежде найти патроны Хотя бы два патрона. И не нашли. Зато смогли рассмотреть своих врагов вблизи. Очень странные это были часовые. На вид — лет по сто пятьдесят каждому. С лицами — как древний пергамент. С руками, больше похожими на птичьи лапки. Таким, понятно, патроны ни к чему. Для них выстрел за счет отдачи будет иметь даже более разрушительные последствия, чем для того, в кого они удумают пальнуть. Они что, никого помоложе найти не смогли для несения ночных вахт?

— Не нравятся они мне! — шепнул Далидзе.

— Мне тоже. Но нам с ними в одной коммуналке не жить. Давай вытаскивай наших. Пока не наши не всполошились.

Кудряшов загасил лампу. Резо метнулся к яме, поднял решетку и бросил внутрь небольшой камешек.

Разведчики быстро «проснулись» и выстроили пирамиду из двух человек. По которой, как по приставной лестнице, должны были подниматься все остальные.

— Давай шустро. По одному!

— А мы? — спросили из темноты американцы. — Мы хочет с вами.

— Куда вы «хочет»? В Москву? У нас дороги разные.

— Но если вы сбегать один, они нас могут убивать!

— Это точно. Ладно, Серега. Пусть вылазят. Тоже ведь люди.

— Что-то ты этих людей не очень возле вертолетов жалел.

— Так тогда они еще были не люди, а противники…

— Ладно, хрен с ними…

Американцы быстро выстроили свою пирамиду и полезли наверх. Последних пленников выдернули на опущенных вниз ремнях.

— Все?

— Все!

— А эти за каким?..

— Они к нам привыкли. Корешками стали.

— Тогда пусть отвыкают! Какие к маме корешки, когда они наш вероятный стратегический противник! Нам за таких корешков дома все вершки посрубают к едрене фене!

Пленники разобрались на две, по национальному признаку, группки.

— Нам туда, — показал Пивоваров. — Вам туда, — махнул строго в противоположную сторону. — За ложку, конечно, спасибо. А остальное врозь!

Американцы оживленно зашептались между собой.

— Нельзя нам их отпускать. Ох нельзя, — тяжело вздохнул Кудряшов.

— Почему?

— Потому что они-то видели, что им видеть не следовало. Потому что они нас видели. Возле своего самолета!

— Ну и что?

— А то! Ликвидировать их надо. Всех! Без остатка. Если по правилам.

— Чем ликвидировать? Голыми руками? Так у них этих рук больше. А пока мы здесь возимся, нас наши желтушные братья по своим правилам…

— Ладно. Хрен с ними. Согласен. Далидзе!

— Здесь я.

— Ты с автоматом в авангарде. Я замыкающим.

Шагом…

Но шагом не получилось. И бегом тоже. Вдруг и разом невдалеке хлопнули выстрелы и в небе зажглись яркие осветительные ракеты, залив все вокруг ослепительно белым светом.

— Вот это да! Мать твою!..

Пленники увидели недалекие хижины, экзотические «плетни», фигуры людей… И еще увидели колючую проволоку на высоких деревянных столбах. Со всех четырех сторон. И две крытые грузовые машины с установленными на их кабинах ручными пулеметами. С припавшими к пулеметам пулеметчиками. Глядящими на пленников сквозь мушки прицелов.

Пытавшиеся совершить побег пленники никуда не прибежали. Они находились посреди огороженного забором плаца. Посреди маленького концентрационного лагеря.

— Е-мое! Откуда здесь колючка взялась? — удивленно спросил Пивоваров. — Ее же не было!

— Оттуда, откуда все берется! Сделали. Вначале нас в яму засадили, а потом столбы врыли и проволоку натянули. Дело-то нехитрое, — злобно ответил Кудряшов. — А мы, дураки, гадали, отчего у них решетка такая слабая. А они, оказывается, подстраховались.

— А эти тогда зачем? — махнул рукой на поверженную охрану Кузнецов.

— А эти для порядка здесь стояли. И для пригляда. Как надзиратели в тюрьме. Посмотреть — послушать — подать — принести. Оттого им и патронов не дали. Как и надзирателям. Ты, кстати, своего не сильно припечатал?

— А что?

— А то, что теперь за него спросить могут. По всей строгости…

— Я вроде нет.

— И я вроде…

В единственную бывшую в заборе калитку бесконечной цепочкой вошли вьетнамцы. С автоматами наперевес. Они охватили пленников полукругом и уставили в них дула автоматов. Командир встал сбоку.

— Кажется, они решили использовать эту яму по прямому назначению, — нехорошо сказал Кудряшов, — просто как яму ..

Все напряженно замолчали.

Вьетнамцы приблизились еще на несколько шагов, оттесняя пленников к краю. Они не говорили ни слова. И никак не выражали своего отношения к происходящему. Наверное, с точно такими же ничего не выражающими лицами они могли начать стрелять. Или умирать.