Ловушка для героев - Андрей Ильин

— Сволочи! Устраивают зверинец! В клетки сажают, из корыт кормят…

Пивоваров злобно пихнул котел так, что часть похлебки плеснула на землю. Как ни хотел он есть, но уподобляться сельскохозяйственным животным не желал.

— Вы хотели кушать с ложка? — вежливо улыбаясь, спросил американец

— Я просто хотел есть..

— У меня есть ложка. — И он вытащил из кармана маленькую складную ложку. — Please.

— Ну ты вообще, американец, ничего мужик, — обрадовался Пивоваров, похлопывая своего спасителя по плечу.

— Ты что, в самом деле будешь есть? — спросил Далидзе.

— Буду!

— И гусениц?

— И гусениц! И вам рекомендую. Ничего другого вы от них все равно не дождетесь. Только оголодаете. А потом все равно придется… Голод не тетка…

— Наверное, он прав, — сказал Кудряшов. — Лучше сейчас, чем потом. — И решительно придвинулся к котлу.

— И вы тоже, как это — плиз, — показал Пивоваров на котел американцам. — Подсаживайтесь. Учтите, второй раз плиз не буду.

— O'key! — согласились янки, пододвигаясь ближе.

— Ваша тетя держит диета? — поинтересовался у Пивоварова американец, который презентовал ему ложку.

— Какая тетя? Ты что, с ума съехал?

— Вы сказали что-то о своей родственнице и о ее голоде. Я не понял. Я подумал, что…

— А-а! — наконец догадался Пивоваров. — Ты про тетку? Она мне такая же тетка, как эта бурда — суп…

— Что есть «бурда»?

— Ну ты меня достал своими вопросами… На лучше трескай…

— Что есть такое — «трескай»…

Ну что его, убить, что ли?! Так поздно уже. Раньше надо было об этом думать. Еще там, у вертолетов…

Ложка пошла по кругу. От русских — к американцам. От американцев — к русским. До полного опустошения котла.

— Ничего, за милую душу пошел супчик…

— Что есть «за милая душа»…

Глава 32

Утрами и вечерами перед сном американцы чистили зубы. Кончиком разбитой между камнями палочки, заменяющей зубную щетку. Или просто пальцем. Чистили ровно пять минут. Как рекомендуется обществом стоматологов США. А потом в тридцать два зуба улыбались друг другу, проверяя их белизну.

— Вот дура-люди! — возмущался Пивоваров. — Им того и гляди головы пооткручивают, а они о зубах болеют! Эй, янки, на хрена вам все это надо?

— Что — «это»?

— Ну вот это, вот это самое, — ожесточенно тыкал пальцем в свои блестящие металлические передние зубы Пивоваров.

— О, нет, это нам не надо. Спасибо, — отвечали американцы.

— Он имеет в виду, зачем вы чистите зубы?

— Остатки пищи, застревавшие между зубы, вызывают, как это по-русски… дырка.

— Вы хотите сказать, кариес?

— Yes! Кари-ес! Зубная помощь стоит очень много долларов. Надо смотреть за свой зубы! Если не хочешь сильно платить.

— Им о душе впору думать, а они о долларах! — раздраженно сплюнул в сторону параши Пивоваров. — Правильно в свое время замполит говорил — звериный оскал империализма…

— Ты на свой посмотри…

— Зато на нем «дырка нет»! Даже если гвозди перекусывать!

— Вы, наверное, не почистил зубы? — заинтересованно спросили американцы, показывая на пивоваровскую стальную челюсть.

— Я — нет. Зато мне почистили. Очень хорошо почистили. Вот, — еще раз продемонстрировал свой кривой металлический оскал Пивоваров.

— О! У вас есть услуга почистить зубы другой человек? — искренне удивились американцы.

— Есть, — расхохотался Далидзе, — сколько угодно…

— У нас в Америке нет услуга почистить зубы. Хотя у нас очень хорош американский сервис! У нас Америка каждый сам чистит зубы. Это, наверное, очень дорого — почищать зубы другой человек?

— Нет, бесплатно. У нас такая помощь бесплатная. В любой момент. Если хорошо попросить. Он попросил. Ему пошли навстречу.

— Стоматологический больница? Или частный врач?

— Нет, прохожий, на танцплощадке… Или рядом… Слышь, Пивоваров, тебе где услугу оказывали?

— Да пошли вы все… вместе с американцами…

— Ха-ха-ха…

Нашли над чем смеяться. И где… В зловонной яме посреди вьетнамской деревни, под охраной вьетнамских часовых. Видно, действительно безделье развращает. Даже в яме…

Или все совсем наоборот? И смех — это единственно доступное лекарство от неизбежного в такой ситуации сумасшествия? Если вдруг начать думать только о том, где ты находишься и что тебя здесь в ближайшее время ожидает…

— Слышь, Пивоваров, а по чистке ушей тебе услугу не предлагали?

— Ха-ха-ха…

Сверху, сквозь клетки бамбуковой решетки глянули лица вьетнамцев и автоматные стволы.

— Хо-цо-то-цо… — быстро залопотали вьетнамцы. И еще глубже ткнули вниз автоматы.

— Вот суки! Даже посмеяться не дают, — возмутился Пивоваров, хотя смеялись над ним.

— «Су-ки» — это что7 — спросили американцы.

— Это собаки женского рода.

— Но ведь они мужского рода? — удивились странным противоречиям русского устного языка американцы.

— Они не мужскою рода. Если бы они были мужского рода — они бы спустились сюда. И мы бы поговорили, как мужской род с мужским родом! — свирепо сказал Далидзе. — Они хуже, чем женский род…

Вьетнамцы крикнули что-то еще, бросили вниз несколько камней, показали пальцами на стены.

— Велят сесть вдоль стен.

— Сюда? — показал Пивоваров.

— Да, да… — оживленно закивали вьетнамцы.

— А это не хотите, — продемонстрировал разведчик кулак правой руки, жестко придержав локоть ладонью левой.

Оскорбительности данного конкретного жеста вьетнамские часовые не поняли. У них была другая символика. Но о смысле ответа в общих чертах догадались. И передернули затворы.

— Ладно, давайте не будем по мелочи… Давайте сядем, — предложил Кудряшов. На правах бывшего, а впрочем, и нынешнего, ведь его с должности никто не смещал, «замка».

Сели. Американцы по правой стене. Русские по левой.

И стали смотреть друг на друга. Потому что больше смотреть было не на что.

Монстров ни те, ни другие не напоминали. Американцы были похожи на русских. Русские — на американцев. Кроме разве только зубов. Но зубы в счет не шли. Зубы не могли родить многолетнее противостояние двух сверхдержав.

Черт его знает, что они не поделили?

— Вы где русский изучали? — от нечего делать спросил Кузнецов.

— Русский?.. В школе, — чуть с запинкой ответили американцы.

— Хорошо вас учат.

— Хорошо. Да. Да, — ответили американцы.

— А я ваш в школе пять лет зубрил — и ни в зуб ногой!

— Зачем в школе в зубы ногой?! — напряглись янки.

— В смысле не знаю ни хрена. Кроме «О'кей».

— O'key! Хорошо! У вас хорошее произношение, — похвалили американцы. И заулыбались. И русские заулыбались. В ответ.

— Нет, ну ведь обидно: мы пять лет и они пять лет…

— Они не в той школе учились. Они в спецшколе учились. С уклоном. Вы их слушайте больше, — сказал Кудряшов. — И вообще помните, с кем имеете дело. А то расслабились, понимаешь…

Разговор иссяк. Остались только взгляды.

— Тогда я спать лягу, — сказал Пивоваров.

— Ты же уже спал.

— Еще посплю. Солдат спит — служба идет…

— Знать бы только, куда она идет…

Американцы уснули рано. Американцы вообще вели очень здоровый образ жизни. Чистили зубы. Занимались физическими упражнениями. В одно время ложились, в одно время вставали. Вот только ели в разное. В то, в которое давали. Если давали вообще. И умывались не всегда. Только когда шел дождь…

— Спят? — спросил Кудряшов.

— Как младенцы. Только пузыри не пускают.

— Уверен?

— Уверен.

— Тогда давай…

Пленники тихонько толкнули один другого, чтобы разбудить тех, кто вдруг по случайности уснул. Но никто не спал. Все ждали

Неслышно поднявшись, разведчики сместились к одной из стен. Трое встали плечом к плечу. Сцепились для устойчивости локтями. Глубоко присели. Двое других, встав им на голени и уперевшись стопами в подставленные руки, вползли на их плечи. Бесшумно. Как обвивающие ствол дерева лозы дикого винограда. И встали И выпрямились.

Последним по живой пирамиде взобрался вверх капитан Далидзе. Как самый легкий и ловкий. Забрался и сел верхом на плечи одного из бойцов. И зажал ногами его голову.

— На месте! — сообщил он, слегка щелкнув по выступающему между ногами темечку ногтем.

Боец, на котором он восседал, поднес к его носу кулак. И несильно притопнул ступней по плечу, на котором стоял.

— На месте!

Нижний ярус разведчиков медленно выпрямился, вознося капитана Далидзе к самой решетке.

— Достаточно!

— Достаточно…

Капитан Далидзе осторожно взглянул сквозь решетку. С противоположной стороны ямы, метрах в пяти от ее края, тускло горела керосиновая лампа типа «летучей мыши». Рядом с ней на расстеленной циновке сидели часовые. И как всякие нормальные часовые, слегка дремали. Как видно, служебные пороки мало зависят от национальности и вероисповедания. Все солдаты всех армий мира не прочь прихватить часок-другой из служебного времени. Чтобы сэкономить для личного.