Последний рубеж - Андрей Ливадный

Дикая охота, на человека. "Одиночки" никогда не промахивались, но только при одном условии: их сканеры должны четко фиксировать цель, но человек постоянно петлял, уклонялся, сигнатура бронескафандра то исчезала вовсе, то появлялась вновь благодаря работе состава "Хамелеон" и маскирующих антисканирующих комплексов.

Сердце Шайгалова билось неровно, дыхание стало прерывистым, учащенным.

Двести метров… Двести пятьдесят… Триста…

Все. И он, и "Хоплиты" в зоне действия главного калибра фрегата.

Очередная серия разрывов все-таки сбила Шайгалова с ног, сервомоторы вдруг издали затухающий вой и…

На частоте связи напряженный голос Ригана сухо доложил:

– Артиллерийская палуба блокирована.

Иван понял – ему конец.

Правая нога пульсировала горячими волнами боли, сервомоторы рвали нервы беспомощным визгом, он знал, что сейчас в воздух поднимутся "Нибелунги", но им уже не упредить движение серв-машин, которые если не расстреляют, то растопчут распростершуюся на земле фигуру.

Скрипнув зубами, Иван приподнялся, опираясь на левую руку, правая, с заряженным "ОРК", начала последнее движение, скорее по инерции, в силу привычки сопротивляться до последнего, и в этот миг на экранах периферийного зрения возникло пять ослепительных точек; тактическая система, все еще работающая с несколькими не поврежденными сканерами, внезапно выдала предупреждение о целевом ракетном запуске, и сознание вдруг начало расслаиваться, – он еще машинально поднимал руку, а рассудок уже переключился на иное видение: подчиняясь мысленному приказу, система взгляда включила увеличение с одновременным сопровождением целей, а метаболический регулятор подал в кровь предельно-допустимую дозу стимулятора.

Эффект был потрясающим.

Шайгалов испытывал нечто подобное лишь однажды, на Эрлизе, в момент смертельного ранения: он больше не ощущал тела, не воспринимал себя пытающимся привстать из липкой грязи, но сознание работало на удивление четко, он увидел размазанные проносящиеся на чудовищной скорости контуры пяти штурмовиков класса "Валькирия" и мутные инверсионные шлейфы выпущенных ими ракет…

Вырвавшийся вперед "Хоплит", до которого оставалось метров семьдесят, вдруг конвульсивно дернулся, словно боксер на ринге, получивший сокрушительный удар в голову, и из пробитой рубки серв-машины внезапно рвануло пламя…

Пять штурмовиков, не снижая скорости, проскочили в узкую щель под днищем фрегата и, вырвавшись из теснины, тут же начали набор высоты.

Истерзанная равнина центрального острова, курилась дымом и паром, грязь высыхала на глазах, превращаясь в потрескавшуюся коросту, покрывающую остекленевший базальт.

"Нибелунги" еще только поднимались в воздух, когда "Валькирии" одна за другой сели, филигранно вписавшись в свободные от воронок площадки подле фрегата.

Шайгалов умудрился встать, не смотря на ранение и перебитые активаторы брони.

Вокруг догорали обломки "Хоплитов", кумулятивные ракеты, рассчитанные на поражение брони крейсеров, ударили без промаха, превратив рубки серв-машин в расплавленные, потерявшие форму огрызки, похожие на иззубренные бутоны полураскрывшихся металлизированных соцветий какого-то зловещего, фантастического растения.

Перед посадкой каждый из штурмовиков отработал из курсовых орудий, сметая остаточные группы пехотных дройдов, и только после этого грозные машины (последнее детище ВПК Альянса) одна за другой коснулись перепаханной воронками тверди, вздымая тучи пепла и облака пара.

Иван ждал.

Откровенно, он не знал, что и думать. Своевременная помощь выглядела слишком фантастичной, а потому подозрительной. Перебирая в уме возможные варианты, он не мог найти ответа на вопрос – откуда в системе Афины появилось звено "Валькирий".

Гадать он не любил.

Не знаешь ответа – жди. Штурмовиками управляли не кибернетические системы, а люди. Хотя… – у Шайгалова возникло сомнение, – это могла быть и запоздалая "помощь" со стороны Воронцова.

Он не ошибся в своем предвидении: как только стих рев турбин, люк одной "Валькирий" начал открываться, из проема шлюзовой камеры автоматически выдвинулся короткий трап, затем на верхней ступеньке появился пилот.

Вопреки ожиданию полковника, на нем не было скафандра: летный комбинезон черного цвета плотно облегал женскую фигуру, волосы убраны под мягкий шлем, проекционное забрало поднято, открывая лицо.

Она осмотрелась по сторонам, отыскав взглядом фигуру Шайгалова и, легко сбежав по трапу, бросилась к нему.

– Иван…

Этот миг был похож на продолжение травматического бреда, столько боли и надежды сконцентрировалось в нем, что реальность вновь отдалилась, сузилась, словно в мире осталось только два человека.

Тонко взвыл сервоприводом открывающийся гермошлем, в лицо ударил прогорклый от дыма, влажный ветер.

– Лада?

Вспышечная память, наконец, вытолкнула нужное воспоминание.

Это было на одной из орбитальных баз Линии Хаммера, в системе Везувия, перед отправкой к новому месту службы, в скопление Ширана, – они случайно столкнулись на огромной предшлюзовой площадке: Иван торопился к старту челнока, а ему навстречу со стороны вакуум-доков станции шла группа пилотов, он еще тогда обратил внимание на необычные черты лица молодой женщины со знаками различия командира звена…

Они разминулись и больше никогда не видели друг друга, но образ Лады, оказывается, остался в подсознании.

Значит, она лгала ему?

– Ранен? – Ее голос показался незнакомым, напряженным, сухим.

Вот и конец мечте… – с непонятной горечью подумал Иван, а вслух ответил:

– Пустяки. Осколок пробил броню.

Она взглянула в его глаза.

– Поговорим потом, ладно? – И не дожидаясь ответа, сухо, четко произнесла в коммуникатор, настроенный на частоту связи "Нибелунгов": – Нужен эвакуационный модуль. Командир ранен.

– Кто вызывает? – не очень дружелюбно осведомился Святогор.

– Лада. Не забыл меня?

– Это ты?! Серьезно?

– Да, Святогор, я. Командир отдельного звена "Валькирий", капитан Нечаева.

– Докладывай, Риган.

Шайгалов вынужденно проводил совещание в медицинском модуле фрегата. Повреждение бедра оказалось серьезнее, чем он думал. Кроме осколка, задевшего кость, он получил еще три ранения, которых не почувствовал в горячке боя.

Справа и слева от Шайгалова под опекой аппаратуры поддержания жизни находились еще четверо бойцов из состава штурмовых групп. К счастью, обошлось без невосполнимых потерь, хотя Иван мысленно оставался недоволен операцией: противника недооценили, разведка вовремя не обнаружила резервную патрульную группу серв-машин, действовали медленно, и в результате только появление звена "Валькирий" спасло Шайгалова и его бойцов от неминуемой гибели.

Ральф Риган не стал пользоваться аппаратурой для демонстрации. Схему фрегата все присутствующие знали и без голографической проекции, поэтому он сразу перешел к сути:

– На данный момент обезврежено двадцать четыре модуля искусственного интеллекта, – сообщил он. - Основная кибернетическая система фрегата была повреждена еще во время орбитальной бомбардировки, поэтому пришлось повозиться с автономными сетями палуб. В общем, сейчас корабль под нашим контролем, за исключением некоторых подсистем, добраться до которых у меня физически не хватило времени.

– Степень повреждений и возможности ремонта? – уточнил Шайгалов.

– Кибермеханизмы к моменту нашей атаки уже завершали восстановление корпуса. Сейчас основной проблемой является поврежденный технический носитель. Есть мнение: заменить его на один из носителей, законсервированных после посадки основного модуля "Ширана".

– Здравая мысль, – согласился Шайгалов. – Чем быстрее мы уберемся с планеты, тем будет лучше. Неизвестно, что задумал Воронцов.

– Значит решено?

– У меня возражений нет. И вообще, Риган, технические вопросы мог бы решить самостоятельно. Теперь по анализу операции. Группа Кайманова справилась на "отлично". Остальным двойка. Расслабились. Много недочетов, а в результате – не успели проскочить на борт. О последствиях говорить не буду, сами понимаете, не маленькие. "Хоплиты" не задавили нас по двум причинам – их модули "Одиночек" сконцентрировались на абсолютно бессмысленном с точки зрения целесообразности соревновании – кто первым прикончит вражеского командира. Сбой возник в результате воздействия на искусственные интеллекты психологии ширианских воинов, незадолго до этого вступавших в прямой нейросенсорный контакт с управляющими модулями серв-машин. Ну и своевременная помощь звена капитана Нечаевой, – без атаки "Валькирий" "Хоплиты" успели бы разделаться со мной и встретить "Нибелунги". В общем, каждому, – повторяю: каждому офицеру – собраться, забыть о том, что мы год прожили без войны. Все. Больше "чудесных избавлений", – он не удержался и посмотрел на Ладу, которая держалась особняком, слушая полковника, – не предвидится. За ошибки, нерасторопность придется платить кровью.