Дети утренней звезды - Алексей Олейников

Комкала одеяло, тяжело дышала. Мертвая голова черного тумана – что же откапывает Фреймус, если оно дает такую проекцию на Дорогу Снов?

«Дед, дед, зачем ты туда полез, почему ты суешься в самое пекло!» – разозлилась Дженни.

– Что вы затеяли? – губы со сна потрескались, говорить было больно.

«Зачем мне все это? Зачем я здесь с ними сижу?»

– Сами гадаем, – мрачно отозвалась Виолетта, ожесточенно почесывая руку под деревянным браслетом. – Наш предводитель сказал, что это важно.

Андрей встал:

– Положение серьезное. «Гамма» – единственная из пятерок, которая нашла все ингредиенты и способна собрать голема. Сейчас мы в прицеле у всех пятерок. У всех.

– Боишься быть на виду, Зорич? – заметила Мэй. – Думала, ты смелее.

– Не путай смелость и эпатаж. Пусть Блэквуд рисуется, он это любит, – сказал Андрей. – Он тактик и самовлюбленный дурак. А я думаю стратегически, на несколько шагов вперед. Я рассчитывал пропустить вперед парочку фаворитов и идти за ними следом как за ледоколами, а в решающий момент перехватить инициативу.

– А теперь мы – этот самый ледокол, – продолжил Эжен. – И нам в лоб все айсберги?

– Мы мишень и приманка для всех. За нами будут следить все, от Фреймуса и Штигеля до последнего студента. Поздравляю, «Гамма», мы влипли.

– Можно пропустить кого-нибудь, – пожала плечами Мэй. – И дальше по твоему плану.

– Нет смысла. Все равно мы показали себя как слишком сильную команду и слишком рано. Нас уже не будут сбрасывать со счетов. Так что придется просчитывать другую стратегию.

– И в чем она? – Виолетта подалась вперед. – Жги, обманывай, убивай? Ты уже показал свою стратегию этой ночью.

– Ви, хватит уже, – поморщился Андрей. – Если уж на то пошло, то жечь начала наша добрая Сара… разбудите ее, кстати.

Виолетта пихнула ее локтем, Дженни встрепенулась.

– Что я пропустила? – зевнула она. Мотивационные речи Зорича – это, конечно, здорово, но она бы еще вздремнула. Хождение по Дороге Снов выматывает.

– Все важное ты уже сделала, – Зорич иронично на нее поглядел. – Зачем спалила полигон?

– Это не я, это Фламмель, – сонно сказала Дженни. – Он опрокинул какую-то стекляшку, там все полыхнуло.

– Не стекляшку, а фиал с флогистоном, – сказал Эжен. – Их там было несколько, для наших… хм, товарищей, как заверяет нас Скорца.

– Не подкалывай, Фламмель, – вспыхнула Виолетта. – Мы с ними в одной лодке.

– Да, только гребем в разные стороны. Эти товарищи тебе бы голову при случае сняли, милая.

– Слушайте, я пойду, – сказала Дженни. – Вы продолжайте, сколько пожелаете, потом расскажете, кто победил…

Зорич сверкнул серыми глазами, в нем проступило что-то властное, сильное:

– Никто никуда не уходит! И хватит ссор!

Дженни заинтересовалась. Остальные не видели, но она четко различала, как засверкал браслет на его руке – пластинчатый, из тяжелого серебристого металла, без камней, гравировок и прочих прикрас. То, что нужно парню, на скромный взгляд Дженни Далфин, – настоящее мужское украшение. Артефакт из железа, но какого-то особого железа, опаленного небесным огнем, заворочалось в ней знание.

– Ты проспала весь день, – строго сказал Зорич. – Лекции спишешь у Виолетты, вы уже связь наладили, как я понял. Самое важное, что сегодня было, – Фреймус выступал. Говорил про полигон.

– Благодарил? – улыбнулась Дженни.

– Безмерно, – фыркнул Эжен. – Сказал, что остальные испытания будут проходить в подземельях, потому что полигон не восстановить. Полыхнул оставшийся флогистон, в общем, пепелище там теперь.

– Здесь есть подземелья? – заинтересовалась Мэй.

– Полно, – зевнула Дженни. – Я тебе потом покажу…

– А виноваты во всем мы, – подытожил Зорич. – Так что у нас союзников нет. И поэтому я вас собрал сегодня. Я весь день думал. Мэй, ты хотела узнать нашу новую стратегию? Она проста. Мы вырвались вперед раньше, чем я рассчитывал. Теперь нам надо бежать вперед быстрее всех, преимущество ни в коем случае нельзя терять. Мы должны стать безусловными претендентами на победу в Игре пятерок. А для этого нам придется пересмотреть наши взгляды.

– Ты о чем? – насторожился Эжен.

– В данной ситуации, как ни странно, права Виолетта.

Итальянка даже подпрыгнула. Эжен скептически скрестил руки, ожидая пояснений – потому что без таковых было явно не обойтись. Андрей взял со столика пять полосок бумаги, раздал их команде. «Сара Дуглас» – прочла на своей Дженни. Покосилась на бумажку Виолетты – там красовалось ее имя.

– Нам необходимо не просто перестать ссориться, – продолжал Зорич, – нам нужно стать командой, стать… друзьями. Даже больше. Братьями.

– С помощью вот этого? – помахала Мэй листочком.

– Все, я пошел! – фыркнул Эжен.

– Ты будешь сидеть здесь! – рявкнул Зорич, саламандра вспыхнула, стены залил белый свет. Фламмель сел обратно, глаза у него были круглые. Андрей извлек из алхимического кейса керамическую чашу и тонкую стеклянную иглу.

Виолетта побелела, когда Зорич вонзил себе в палец иглу, выдавил каплю крови на бумажку со своим именем. Швырнул бумажку в чашу.

– Клятва на крови, – хрипло сказал он. – Вы небось и забыли о таких?

– У нас они до сих пор в ходу. – Мэй, узколицая принцесса, взяла иглу и, не колеблясь, ударила в подушечку большого пальца. Размазала каплю по листку, скомкала, отправила в чашу.

– Ну, Зорич, если тебя это подбодрит, – пожал плечами Фламмель. Он махнул ножиком, окропил бумажку и бросил к остальным.

– Не надо смеяться, Эжен, – заметил Зорич. – Для потомка такого древнего рода ты удивительно легкомысленно относишься к своей крови. Виолетта?

Итальянка, белая, как роза, закусила губу. Посмотрела на остальных: Мэй подбадривала ее легким кивком, Зорич ждал, Эжен издевательски облизывал палец. Его наглый вид подтолкнул ее, Виолетта решительно взялась за иглу, вонзила в безымянный палец, приглушенно взвыла. Ткнула в листок, брызнула веером капель на юбку, страшно огорчилась, кинула эту дурацкую бумажку в чашу и полезла в карман за салфетками.

– Кто-нибудь, разбудите нашу героиню, – вздохнул Зорич.

– Я не… не сплю, – мерно сказала Дженни, не отрываясь от огня саламандры. – Ты хочешь скрепить наш союз кровью. Я читала о таком… думаешь, подействует?

Андрей потер переносицу, сдвинул очки:

– Полагаю, особо мощного эффекта не последует, однако морально-нравственные…

– То есть ты не знаешь, как этот ритуал на нас повлияет?

– Знаю! – Зорич начал раздражаться. Эта девчонка абсолютно непоследовательна. То скачет, как берсерк, объевшийся мухоморов, то спит полдня, то начинает въедливо интересоваться каждой мелочью. – Это древний обряд, который скрепляет людей кровными узами. Мы будем как одна семья, в бою или в испытаниях наши силы будут поддерживать друг друга, мы будем как единый кулак!

Он для убедительности сжал кулак.

– А я каким пальцем буду, указательным? – поинтересовалась Дженни. – Или мизинцем?

Зорич сдержался, выдохнул:

– Сара, ты хочешь победить в Игре? Я думал, что да – учитывая, что ты сделала вчера. Без тебя мы бы не справились. Ты нам нужна.

Отдавать свою кровь для какого-то сомнительного обряда Дженни совершенно не хотела. Отказаться? А вдруг она навлечет подозрения? Она и так привлекла к себе много внимания. Надо что-то придумать!

Дженни скосила глаза. На шерстяной юбке соседки дрожала капелька крови. Виолетта не заметила. А может…

– Так что, Дуглас? Что ты решила? – спросила Мэй.

– Сара? – Виолетта легко тронула ее за плечо.

Дженни не отвечала. Она смотрела на саламандру, на ее танец – легкий, беспрестанный танец живого огня, который не касался стенок своей стеклянной тюрьмы. На Авалоне она видела саламандр – они питали своим огнем многие механизмы Сатыроса, но она никогда не вслушивалась в их безмолвное существование, никогда не обращала внимания на растрачиваемые ими силы. Они были частью того мира, безмолвным топливом, двигающим бронзовые колеса острова Ловцов. Сейчас же она не отрывалась от черных глаз-бусинок, ее внезапно окунуло в пылающий мир, сотканный из нитей пламени, и во мгновенной вспышке изумления она поняла, что род саламандр потому так спокойно относится к своей участи, что есть только одна Саламандра, дух огня, рожденный в начале времен. Все прочие тысячи огнехвостых созданий – лишь его отражения, искры его пламени, они рождаются и исчезают, но Саламандра вечна. Открытие это так поразило Дженни, что она машинально кивнула.

– Отлично! – просиял Зорич, сунул ей иглу. Дженни окатило холодом, но отступать было уже некуда. Она скосила глаза – капелька крови Виолетты по-прежнему дрожала на ее юбке, она сидела рядом, если изловчиться, отвести им глаза светлым сном…

Виолетта досадливо скривилась, взмахнула салфеткой, последний шанс Дженни испарился. Что ж… Сара Дуглас, она же Дженни Далфин, сжала губы, уколола палец и размазала каплю крови по бумажному листку. Кинула его в чашу.