Проклятие семьи Грин - Стивен Ван Дайн

– Таких случаев много. Гросс приводит в пример два нашумевших дела в Австрии, а также говорит об этом способе в общем.

Он снова раскрыл «Руководство».

– Вот, на странице девятьсот сорок три: «Последние американские достижения в сфере безопасности не связаны исключительно с сейфом и могут быть использованы в любом ограниченном пространстве. Они действуют при помощи химических веществ или автоматических стреляющих устройств. Возникает вопрос: есть ли у человека законное право без долгих разбирательств убивать вора или причинять ущерб его здоровью? В Берлине в тысяча девятьсот втором году грабитель был убит выстрелом в лоб из самострела, прикрепленного к сейфу в помещении одной экспортной компании. Такого рода самострелы используют и убийцы. Некий Г. З., механик, установил в буфете пистолет, прикрепив спусковой крючок к задвижке, и таким образом застрелил жену, сам в это время находясь в другом городе. Р. Ц., купец из Будапешта, закрепил револьвер в коробке для сигар своего брата, который, открыв крышку, получил пулю в живот. Выстрел сбросил коробку со стола и обнажил механизм, прежде чем у купца была возможность его убрать»[106]. В последних двух случаях Гросс дает подробное описание. И, в свете того, что я собираюсь рассказать, вам будет небезынтересно знать, что пистолет в буфете удерживался при помощи приспособления для снятия сапог.

Он закрыл книгу и положил ее на колени.

– Здесь, вне всяких сомнений, Ада и почерпнула идею убийства Рекса. Они, вероятно, обнаружили потайной люк между комнатами много лет назад. Наверное, детьми – а они, как вы знаете, были почти ровесниками – пользовались им для секретных записок. Это объясняет имя, которым они оба его называли – «наш потайной почтовый ящик». И учитывая, что только Ада и Рекс знали об отверстии, метод убийства становится совершенно ясен. Сегодня вечером в платяном шкафу Ады я нашел старинное приспособление для снимания сапог, вероятно, из библиотеки Тобиаса. При общей ширине в шесть дюймов и длине чуть менее двух футов оно идеально подходит для коммуникационного люка. Ада, следуя диаграмме Гросса, засунула рукоять револьвера между зубцами приспособления для снятия сапог, которые держали оружие, как тиски, и привязала один конец веревки к спусковому крючку, а другой – к внутренней стороне каминной панели Рекса. Револьверу для выстрела было достаточно малейшего нажатия. Таким образом, любой, кто откроет панель и заглянет в отверстие, неизбежно получал пулю в лоб. Когда Рекс упал, пружинная панель встала на место, и секунду спустя не было ни малейших улик, указывающих, откуда был произведен выстрел. Этим также объясняется спокойное выражение лица Рекса. Вернувшись вместе с нами домой, Ада первым делом направилась к себе, спрятала револьвер и приспособление для снятия сапог в шкафу и спустилась в гостиную, чтобы сообщить о следах на ковре – следах, которые она сама же и оставила утром. А по дороге, кстати, украла морфий и стрихнин из чемоданчика Вонблона.

– Господи, Вэнс! – воскликнул Маркхэм. – А если бы механизм не сработал?

– Если бы, вопреки всем расчетам, ловушка не сработала или Рекс выжил, Ада легко списала бы вину на кого-то другого. Ей только и надо было сказать, что она спрятала диаграмму в люке, а этот другой позднее установил там ловушку.

– А что с диаграммой, сэр? – спросил Хис.

Вместо ответа Вэнс снова взял второй том Гросса и, открыв его, протянул нам. На первой странице был целый ряд забавных рисунков.

– Вот три камня, попугай, сердце и даже ваша стрела, сержант. Это графические символы преступников, Ада просто использовала их в своем рассказе. История с листком, оброненным в передней, – чистейший вымысел, но она понимала, что так пробудит наше любопытство. Я, признаться, подозревал, что бумажка липовая, поскольку она содержала знаки нескольких типов преступников, и символы были перемешаны без всякого смысла. Я полагал, что это мнимая улика, которую, как и следы, оставили специально для нас, но, конечно, не подозревал, что Ада все придумала. Теперь же, вспоминая эту сцену, я вижу, что ее поведение должно было показаться мне чертовски странным. Почему она не принесла с собой к окружному прокурору такую важную бумагу? С ее стороны это нелогично и неразумно, мне следовало насторожиться. Но – честное слово! – что такое один нелогичный факт на фоне целого melange[107] несоответствий? Приманка подействовала отлично и дала ей возможность позвонить Рексу и попросить его заглянуть в люк. Хотя это было не так уж важно. План все равно сработал бы – не в то утро, так позднее. Упорства ей было не занимать.

– То есть вы думаете, – перебил Маркхэм, – что Рекс на самом деле слышал выстрел в комнате Ады в ту первую ночь и признался ей?

– Несомненно. Эта часть ее истории была вполне правдивой. Я склонен думать, что Рекс слышал выстрел и смутно подозревал миссис Грин. Будучи довольно близким к матери по темпераменту, он ничего не сказал. Позднее он поделился сомнениями с Адой, и это признание подсказало ей способ, как его убить, точнее, как довести до совершенства свой замысел, ибо Рекса в любом случае застрелили бы с помощью потайного люка. Но теперь Ада знала, как обеспечить себе идеальное алиби, хотя даже ее идея быть в полиции во время выстрела не нова. В главе Гросса, посвященной алиби, много пищи для размышлений.

Хис озадаченно прицокнул.

– Я рад, что таких, как она, попадается немного…

– Дочь своего отца! Однако не стоит превозносить ее способности, сержант. У нее была книга со схемами на все случаи. Только и оставалось, что следовать инструкциям и не терять голову. Тем не менее, хотя она была в кабинете мистера Маркхэма во время убийства Рекса, она лично срежиссировала всю операцию. Вспомните. Она не позволила вам или мистеру Маркхэму поехать в особняк и настояла на том, чтобы беседовать у окружного прокурора. В его кабинете она поведала свою историю и предложила немедленно поговорить с Рексом. Она просто умоляла нас позвонить ему. Когда мы согласились, Ада тут же рассказала о таинственной диаграмме и вызвалась объяснить Рексу, где она лежит, чтобы тот принес ее с собой. А мы спокойно сидели, слушая, как она посылает Рекса на смерть! Ее поведение на фондовой бирже должно было навести меня на мысли, но признаюсь, в то утро я был на редкость слеп. Ада находилась в состоянии сильного возбуждения и после сообщения о смерти Рекса, за столом мистера Маркхэма, разрыдалась настоящими слезами – только плакала она не по Рексу, а от ужасного напряжения того часа.

– Я, кажется, понимаю, почему наверху никто не слышал выстрела, – заметил Маркхэм. – Звук почти полностью заглушила стена. Но вот почему Спроут так отчетливо слышал его внизу?

– Помните, в зале, прямо под комнатой Ады, есть камин? Честер как-то сказал, что им практически не пользуются из-за плохой тяги. Во время выстрела Спроут находился рядом в буфетной. Звук пошел вниз по дымоходу и в результате был ясно слышен на нижнем этаже.

– Минуту назад вы сказали, – с сомнением произнес Хис, – что Рекс подозревал старую даму. Тогда зачем в тот день, когда у него случился припадок, он обвинил Вонблона?

– Прежде всего обвинение было своего рода инстинктивной попыткой изгнать из собственной головы идею о виновности миссис Грин. Кроме того, как верно объяснил Вонблон, вы спросили Рекса о револьвере, он испугался и хотел отвести подозрение от себя.

– Вернемся к Аде, Вэнс. – На этот раз терпение потерял Маркхэм.

– Остальное вполне очевидно. Именно Ада подслушивала у двери библиотеки. Она поняла, что мы нашли книги и галоши, и ей требовалось срочно что-то предпринять. Поэтому, когда мы вышли, она рассказала нам захватывающую дух сказку о том, как ходила ее мать, – чистейший вымысел. Ада уже натыкалась на книги о параличе, и они подсказали ей, как сосредоточить подозрение на миссис Грин, главном объекте ее ненависти. Вероятно, Вонблон прав, и в книгах речь о другом, но там, несомненно, упоминается и настоящий истерический паралич и сомнамбулизм. Думаю, изначально Ада собиралась разделаться с миссис Грин в последнюю очередь и представить все как самоубийство преступницы. Однако предполагаемый осмотр Оппенхаймером смешал карты. Она услышала о нем, когда Вонблон разговаривал с больной во время утреннего визита. Поскольку мы уже знали о мифической ночной прогулке, тянуть было нельзя. Старая дама должна была умереть – до прихода Оппенхаймера. Полчаса спустя Ада приняла морфий. Она побоялась сразу дать стрихнин миссис Грин, ибо это могло вызвать подозрения…

– Вот к чему тут книги о ядах! Да, мистер Вэнс? – перебил Хис. – Когда Ада решила кое-кого из родственничков отравить, вся нужная информация нашлась в библиотеке.

– Именно так. Сама она приняла морфия ровно столько, чтобы потерять сознание – вероятно, около двух гранов. И гарантировала себе немедленную помощь, придумав несложный трюк с собакой, которая якобы подняла тревогу. Кстати, этот трюк бросал подозрение на Сибеллу. Проглотив морфий, Ада просто подождала, пока не начнет засыпать, потянула за шнур звонка, запутала кисточку в зубах собаки и легла. Она симулировала значительную часть болезни. Драмм не заметил бы притворства, даже будь он на самом деле великим специалистом, ибо симптомы орального отравления морфием при любой дозе в первые полчаса практически одинаковы. А как только она снова была на ногах, оставалось только ждать случая, чтобы дать стрихнин миссис Грин…