Проклятие семьи Грин - Стивен Ван Дайн

– Вы знаете правду?

– Да, знаю, – последовал спокойный ответ. – Мой разум убедительно показал, кто стоит за изуверскими преступлениями, но даже теперь, при свете дня, я отказываюсь верить. Все во мне восстает против этой правды. Я почти боюсь ее принять… Черт, я слабею. Незаметно подкрался средний возраст. – Вэнс изобразил жалкую улыбку.

Маркхэм молча ждал.

– Нет, старина, – продолжал Вэнс, – сейчас я вам не скажу. Сперва нужно прояснить один-два вопроса. Видите ли, схема более-менее ясна, но основные объекты в новых взаимоотношениях выглядят гротескно, как образы в дурном сне. Мне необходимо дотронуться до них и измерить, убедиться, что это не бред.

– Сколько времени займет проверка? – Маркхэм не настаивал – он понимал, что Вэнс прекрасно сознает серьезность ситуации, и уважал его решение повременить с обнародованием выводов.

– Недолго, я надеюсь. – Вэнс подошел к столу и написал что-то на листке бумаги. – Вот пять книг библиотеки Тобиаса Грина, которые читал ночной посетитель. Они мне нужны. Немедленно. Никто не должен знать. Прошу вас, позвоните сиделке О’Брайен, чтобы она взяла ключ миссис Грин и потихоньку забрала книги. Пусть завернет их во что-нибудь и велит детективу, дежурящему в доме, принести их сюда. Объясните ей, на каких полках они стоят.

Маркхэм взял листок и без слов встал. В дверях кабинета он помедлил.

– Думаете, разумно оставлять дом без охраны?

– В настоящий момент там больше ничего не может случиться.

Спустя несколько минут Маркхэм вернулся.

– Книги доставят через полчаса.

Когда сверток прибыл, Вэнс развернул его и положил тома рядом с креслом.

– Теперь, Маркхэм, я собираюсь почитать. Вы не против? – Несмотря на будничный тон, он был очень серьезен.

Маркхэм немедленно встал, и я в который раз подивился полному взаимопониманию между этими двумя доведенными до отчаяния людьми.

– Мне нужно написать несколько писем, – сказал он, – так что я пойду. Омлет у Карри получился отлично… Когда мы снова увидимся? Я могу заглянуть на чай.

Вэнс почти с нежностью протянул ему руку.

– Да, приходите в пять. К этому времени я закончу свои изыскания. – И добавил мрачно: – Когда вы все узнаете, то поймете, почему я хотел немного подождать.

Маркхэм вернулся к пяти. Вэнс все еще читал в библиотеке, но вскоре присоединился к нам в гостиной.

– Картина проясняется. Фантастические образы постепенно обретают отвратительную осязаемость. Кое-что подтвердилось, хотя остается еще несколько фактов…

– И гипотеза будет доказана?

– Не в этом дело. Гипотеза самоочевидна, в ее истинности нет никаких сомнений. Но, черт побери, Маркхэм! Я не приму ее, пока не будет неопровержимо подтверждена каждая улика.

– Характер этих улик позволит использовать их в суде?

– Об этом я и думать не желаю. В данном случае судебные процедуры совершенно бессмысленны. Но общество должно получить свой «фунт мяса», и вы – законно избранный нашими замечательными гражданами Шейлок[90] – несомненно, поработаете ножом. Однако уверяю вас, что присутствовать на заклании я не буду.

Маркхэм с любопытством в него вгляделся.

– Звучит довольно-таки зловеще. Если вы нашли преступника, почему общество не может требовать наказания?

– Будь общество всеведущим, у него было бы право судить. Но оно невежественно, злобно и лишено всякой проницательности. Оно превозносит мошенничество и поклоняется глупости, распинает разумных и бросает в застенки больных. Этого мало: оно приписывает себе право анализировать смутные источники так называемого преступления и приговаривать к смерти всех, чьи врожденные и необоримые импульсы ему не нравятся. Вот оно, ваше ненаглядное общество, Маркхэм, – стая волков, исходящая слюной в ожидании жертвы, на которую можно обратить свою жажду убивать и потрошить.

Маркхэм посмотрел на него с изумлением и тревогой.

– Уж не намерены ли вы позволить преступнику сбежать? – произнес он с иронией.

– О нет, – покачал головой Вэнс. – Я передам вам вашу жертву. Убийца Гринов отличается особой жестокостью, и его нужно нейтрализовать. Я просто предположил, что электрический стул – это трогательное устройство вашего дорогого общества – в данном случае не вполне подходит.

– Тем не менее вы признаете, что преступник представляет угрозу обществу?

– Безусловно. Причем, если его не остановить, череда преступлений в особняке продолжится. Вот почему я так осторожен. Сомневаюсь, что при данных обстоятельствах вы смогли бы произвести арест.

После чая Вэнс встал и потянулся.

– Кстати, Маркхэм, – произнес он небрежно, – что слышно про Сибеллу?

– Ничего особенного. Она в Атлантик-Сити и, очевидно, намерена там задержаться. Вчера позвонила Спроуту, чтобы он прислал ей еще чемодан с одеждой.

– В самом деле? Это очень радует. – Вэнс с неожиданной решимостью направился к двери. – Наведаюсь-ка я ненадолго в особняк. Это займет не больше часа. Подождите меня здесь, Маркхэм, будьте так любезны. Я не хочу, чтобы мой визит носил официальный характер. На столе свежий номер «Симплициссимуса»[91], он развлечет вас до моего возвращения. Проштудируйте его и благодарите ваших богов, что в Америке нет таких карикатуристов, как Тёни или Гульбранссон, чтобы запечатлеть ваши гладстоновские[92] черты.

Он поманил меня, и, прежде чем Маркхэм смог что-то спросить, мы вышли в коридор и спустились по лестнице. Через четверть часа такси высадило нас перед особняком Гринов.

Нам открыл Спроут, и Вэнс, едва поздоровавшись, увлек его в гостиную.

– Насколько я понял, мисс Сибелла звонила вам вчера из Атлантик-Сити и просила выслать ей чемодан.

Спроут поклонился.

– Да, сэр. Я отправил его вчера вечером.

– Что именно сказала вам мисс Сибелла по телефону?

– Почти ничего, сэр, – на линии были помехи. Сказала, что в ближайшее время не намерена возвращаться в Нью-Йорк и ей нужно больше одежды, чем она с собой взяла.

– Она спросила, как обстоят дела в доме?

– В самых общих чертах, сэр.

– То есть она не выражала тревоги по поводу того, что может произойти здесь в ее отсутствие?

– Нет, сэр. Собственно говоря – если я могу сказать это, не изменяя своему долгу, – тон мисс Сибеллы был вполне равнодушным.

– Судя по ее замечанию насчет чемодана, какое время она собирается отсутствовать?

Спроут поразмыслил.

– Трудно сказать, сэр. Но осмелюсь предположить, что мисс Сибелла намерена оставаться в Атлантик-Сити месяц или больше.

Вэнс удовлетворенно кивнул.

– А теперь, Спроут, мне нужно задать вам очень важный вопрос. Когда вы вошли в комнату мисс Ады в ту первую ночь и обнаружили ее на полу возле туалетного столика, окно было открыто? Подумайте хорошенько! Мне нужно знать наверняка. Окно рядом с туалетным столиком, из него видно лестницу на каменный балкон. Оно было открыто или закрыто?

Спроут наморщил лоб, припоминая. В конце концов он заговорил, и в его голосе не было ни тени сомнения.

– Окно было открыто, сэр. Теперь я вспомнил совершенно отчетливо. После того как мы с мистером Честером перенесли мисс Аду на кровать, я его тут же закрыл, боясь, как бы она не простудилась.

– Оно было открыто широко? – нетерпеливо спросил Вэнс.

– Дюймов на восемь-девять, сэр. Может быть, на фут.

– Спасибо, Спроут. Теперь скажите, пожалуйста, кухарке, что я хочу ее видеть.

Миссис Маннхайм пришла через несколько минут. Вэнс указал ей на кресло рядом с настольной лампой, а сам встал рядом и устремил на женщину суровый непреклонный взгляд.

– Фрау Маннхайм, настало время говорить правду. Я здесь, чтобы задать вам несколько вопросов, и если я не получу честный ответ, то сдам вас в полицию. Уверяю, там с вами церемониться не будут.

Кухарка упрямо поджала губы и отвела глаза, не выдержав его пронзительного взгляда.

– Вы как-то сказали, что ваш муж умер в Нью-Орлеане тринадцать лет назад. Верно?

Вопрос Вэнса, видимо, ее успокоил, и она с готовностью ответила:

– Да-да. Тринадцать лет назад.

– В каком месяце?

– В октябре.

– Он долго болел?

– Около года.

– Что это была за болезнь?

В ее глазах запрыгал страх.

– Я точно не знаю. Меня к нему не пускали.

– Он был в больнице?

Она быстро закивала.

– Да. В больнице.

– Насколько я помню, фрау Маннхайм, вы говорили, что видели мистера Тобиаса Грина за год до смерти мужа. То есть приблизительно в то время, когда ваш муж попал в больницу – четырнадцать лет назад. И как раз четырнадцать лет назад мистер Грин усыновил Аду.

Женщина вдруг захлебнулась воздухом. Паника исказила ее лицо.