Выбор за тобой - Якуб Шамалек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Реальность, разумеется, оказалась не столь захватывающей. Большинство дел были попросту скучными – вместо гениальных злодеев он в основном отправлял за решетку любителей быстрой езды, которые, пропустив пару стопочек, сбивали пешеходов на переходах. Чаще всего он имел дело не с благодарностью, а неприязнью и даже равнодушием, а прокурорская тога, о которой он так мечтал, была сшита из дешевой ткани и впивалась в шею. Но он не жаловался, делал свое дело, тихо работал для того, чтобы ЗАЛОГ СИЛЫ И ВЕЛИЧИЯ РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ оставался им и впредь.
А потом… Потом оказалось, что все, чему он учился, все эти вызубренные ночами статьи и параграфы, все эти адъюдикации, деволюции и ратификации – лишь слова на воде, пустые фразы, которые можно наполнить любым содержанием в зависимости от капризов и потребностей момента. И что никакой он не представитель закона и справедливости, а член зловещей высшей касты, время которой на исходе. И наконец – что вместо красного жабо он должен носить ошейник.
А когда Бобжицкий думал, что хуже быть не может, появилось То Дело. Он вел его два месяца, а потом дело у него забрали.
Вроде недолго, но он уже не мог спать по ночам. Выбора у прокурора Бобжицкого не было, он вернулся к неплательщикам алиментов и городским райдерам, но ничего не забыл. Потихоньку, тайком собирал материалы, держал руку на пульсе. Надеялся, что, когда расстановка сил немного изменится, с дела можно будет смахнуть пыль и довести его до конца. Всему свое время.
Цезарий Бобжицкий сел на лавку у входа в зал заседания и открыл портфель; металлический щелчок сверкающих застежек эхом отскочил от стен. Он достал очки, сбрызнул их жидкостью для чистки стекол, тщательно протер тряпочкой, а затем нацепил на нос и достал бумаги. “Истица призналась, что в момент столкновения находилась…”
– Пан Цезарий? – услышал он женский голос.
Бобжицкий поднял голову. Профессор Веслава Мачек. Обычно он видел ее в фартуке и хирургическом чепце, а сейчас на ней был шерстяной жакет в черно-белую клетку с крупными золотыми пуговицами. Точь-в-точь восьмидесятые. И зная Веславу Мачек, он мог быть уверен, что жакет действительно из восьмидесятых.
– Добрый день, приятная встреча, – поздоровался он.
– Какое-то важное разбирательство?
– Любое разбирательство важное, – ответил Бобжицкий.
– Вот и поговорили.
– Сбитый пешеход.
– А он к нам попал?
– К счастью, нет. На сей раз обошлось парой переломов. – Бобжицкий закрыл портфель. – А вас что сюда привело?
– Я выступала экспертом, – сказала она. – По делу о смерти того священника, отца Клоса, царствие ему небесное.
– А, да, я что-то слышал краем уха.
– Интересное дело, – продолжала Веслава Мачек, усаживаясь рядом с ним на лавку. “Ну конечно, – подосадовал Бобжицкий, – она не упустит повод посплетничать”. – Он умер во время диализа, подозревали, что дело в бракованном аппарате. Но производитель клянется, что с их стороны все было в порядке, а вот на аппарат было установлено вредоносное программное обеспечение. Вы слышали о чем-нибудь подобном?
Бобжицкий замер. “Может, случайное совпадение, – подумал он. – А может, и нет”.
– Слышал, – произнес он. – Совсем недавно. Пожалуйста, продолжайте.
– А у вас есть время?
– Для вас есть.
Аккуратный пучок, в ушах и на шее жемчуг, белый пиджак, шелковая полосатая блузка, темно-синие штаны со стрелками и кремовые шпильки, а вдобавок лаковая кожаная сумочка. Юлита обернулась, осмотрела себя со всех сторон. Она не узнавала эту элегантную женщину в зеркале. То, что нужно.
– Ты прекрасно выглядишь, – восхитилась Магда. – Серьезно.
– Я выгляжу как манекен из бутика, – сказала Юлита, разглаживая полы пиджака. Материал был приятный на ощупь, щекотал кончики пальцев.
– Это хорошо или плохо?
– Ну, хорошо, только знаешь… Не мой стиль.
– Привыкнешь.
– Ага. Только сначала упаду в обморок от голода, потому что, честное слово, я побоюсь в этом есть.
– Слушай, если тебе некомфортно, мы можем попробовать что-нибудь еще. У меня есть отличный розовый костюм, сейчас покажу…
– Нет, спасибо. – Юлита сняла туфли, расстегнула тоненький кожаный поясок. – Не хочу больше тебя мучать.
– Чего не сделаешь для сестренки. – Магда встала с дивана и обняла ее. Так сильно, что ребра затрещали. – Я тобой горжусь, ты это знаешь?
– Гордишься? Ой, я тебя умоляю… – Юлита сняла брюки и тщательно сложила их по стрелке.
– Я серьезно.
– Магда… Я безработная псевдожурналистка с репутацией похотливой шлюхи. – Юлита вспомнила прикосновение Друкера, его скользкий, горький от кофе язык. Ее передернуло, плечи сжались. Она не рассказала об этом Магде. И не расскажет никогда и никому. – Мне вот-вот стукнет тридцать, а я одинока, одалживаю шмотки у сестры и ем уцененные сосиски. Ну и чем здесь гордиться?
– Тем, что ты не сдаешься, – Марта сжала ей руку. – Что ты не дала себя сломать, что решилась наконец бросить журналистику, что собралась с силами и идешь на собеседование. Я бы так не смогла.
Юлита отвернулась. Она боялась, что Магда поймет по ее глазам, что Юлита врет. Не было никакого собеседования, она так и не откликнулась на объявление, которое ей показала сестра. Не собиралась становиться ассистенткой председателя правления датской корпорации (требовалось свободное владение письменным и устным английским языком, гибкость и готовность к переработкам, стрессоустойчивость и быстрый темп работы), не собиралась заваривать кофе и ксерить бумажки. Ей просто нужны были элегантные, дорогие шмотки на завтра. Признайся она Магде, что на самом деле собирается сделать, та бы ни за что не стала ей помогать. Хуже того, наверняка обозвала бы ее сумасшедшей и заперла дома на ключ.
– Спасибо, – произнесла она наконец.
– Не за что. Эй, а может, потренируешься со мной проходить собеседование? Я вообще-то полжизни провела в крупных корпорациях, знаю их сленг и мышление, могу тебя подготовить.
– Мой главный недостаток – излишняя пунктуальность, я обожаю челленджи и не допускаю факапов, работа в вашей фирме станет пределом моих мечтаний, ведь я всегда интересовалась технологическими решениями охлаждения и климатизации, а через пять лет я вижу себя в должности младшего специалиста по вопросам HR, – оттарабанила Юлита с унылым видом. – Видишь, легче легкого.
– Очень смешно. Надеюсь, завтра ты поймешь, что…
– Окей, у меня важный звонок, сразу отпишусь, пока-а-а!
– Ну, ладно, иди уже.
Юлита вошла в свою комнату, аккуратно сложила одежду на диван, чтобы случайно ее не помять, и села за компьютер. В браузере было открыто несколько окон, в основном профили в соцсетях: Facebook, Twitter, LinkedIn, GoldenLine. Впереди много работы.
Но сначала она должна была задать вопрос, который никак не выходил у нее из головы.
Юлита
