Последняя жертва - Джон Маррс

— А тебе никогда не хотелось хотя бы на день вырваться из своей жизни и притвориться кем-нибудь другим?

Перед внутренним взором Бекки мгновенно появилось лицо Мэйси, и женщина вздрогнула. Она очень хотела бы повернуть переключатель и стать той матерью, в которой нуждалась ее дочь, — матерью, которая может читать книги, не посматривая одним глазом на часы, которая может шить костюмы, которая может забрать дочку из школы, как только прозвенит звонок с последнего урока. Но она не могла быть такой матерью и одновременно делать карьеру, к которой стремилась. Поэтому Бекка помотала головой, и чувство вины покинуло ее — по крайней мере, на какое-то время.

— Нет, — сказала она. — Слишком многие сначала действуют, а потом думают. А таким людям, как мы, остается разгребать за ними.

Прежде чем Джо попросил Бекку уточнить, что она имела в виду, ее телефон зазвонил.

— Это Ник, — сказала Бекка, принимая звонок. После нескольких «да», двух «черт» и одного «не может быть» она завершила разговор.

— Квартира Зои Эллис сгорела сегодня утром. Судя по скорости возгорания, это был поджог, и поджигатель использовал огромное количество горючего.

— Убийца не хочет, чтобы мы нашли там его следы, — сделал вывод Джо. — Мне все больше и больше кажется, что ее убил кто-то, с кем она встречалась и кто бывал у нее дома. На ее мобильном что-нибудь нашли? Фотографии их вдвоем? Номера, с которых ей часто звонили?

— Ее телефон при ней не нашли. Или он выключен, или уничтожен. Ник ждет, пока придет детализация звонков, а сейчас велел нам вернуться в больницу.

Им понадобилось пятнадцать минут, чтобы добраться туда, и ни Бекка, ни Джо не заметили машину, которая ехала на некотором расстоянии позади них от самой квартиры Анны-Мэй до территории больницы.

— Встретимся на месте, — сказала Бекка, закрывая дверцу машины и глядя на текстовое сообщение от матери с просьбой позвонить домой.

Джо пошел вперед, а Бекка прижала телефон к груди и вздохнула. Она знала, что это нужно сделать, однако не могла заставить себя набрать номер. Она рассудила, что это не может быть чем-то срочным: если б Мэйси было плохо, Хелен сама позвонила бы ей, а не стала бы писать. Последнее убийство и едва завуалированные намеки Уэбстер на то, что надо сосредоточиться на работе, означали, что, за исключением экстренных случаев, Бекка не может позволить, чтобы что-то отвлекало ее от расследования. Она помнила обещания, данные матери, но позвонить можно и позже.

Бекка встала в центре парковки, откуда открывался полный вид на территорию больницы и окружающие здания. Несомненно, новости об убийстве медсестры уже распространились, потому что Бекка увидела новостные фургоны, репортеров и операторов, выстроившихся вдоль дороги.

Когда она пыталась положить телефон обратно в карман, он выскользнул у нее из пальцев и упал на землю. Бекка выругалась и наклонилась, чтобы поднять его, надеясь, что не разбила экран. Но когда она уже собиралась выпрямиться, то заметила, что кто-то стоит позади нее, загораживая солнце. Бекка быстро подняла голову и глянула на мужчину, зловещей тенью маячащего над ней.

Глава 36

Глядя на нее, он задержал дыхание. Она была так невероятно близко, что он чувствовал запах лавандового кондиционера для стирки от ее одежды и химический запах недавно нанесенного лака для ногтей. Она понятия не имела, что не одна и что он настолько близко. Это заводило его.

Он оставался в тени, куда не добирался свет, и старался стоять как можно прямее; ему требовалось прилагать все силы, чтобы не сдвинуться с места. Приподнятое настроение противоречило необходимости сохранять неподвижность. Мысли его разлетались во все стороны, словно фейерверк, выпущенный подростками. Это был результат недавно принятой дозы кокаина и проглоченных анальгетиков, которые сейчас растворялись в его желудке. Вторые заглушали болезненную пульсацию во вправленном плече, а первый стимулировал мозг, чтобы убрать потребность в отдыхе.

Он изо всех сил старался дышать тихо, чтобы не выдать свое местонахождение. Следя за ее движениями, в очередной раз осознал, сколько времени в своей жизни посвятил слежке за людьми. С самого раннего возраста для него было важно отслеживать и интерпретировать каждое движение матери, чтобы знать, когда избегать ее и когда его ждет очередное избиение. Потом, до университета и во время обучения, он изменил самого себя, изучая, что носят другие парни, как они себя ведут, какие темы обсуждают со своими друзьями.

Он также внимательно следил за мужчинами, которые платили за его общество. Они бывали самого разного телосложения, роста и возраста. Некоторые носили обручальные кольца и таскали па плечах груз вины; другие словно наслаждались тем, что у них есть секреты от самых родных и близких. Некоторые тешили свои черные души тем, что причиняли ему физическую боль, но он всегда был выше этого. Никто из них не мог сделать ему больнее, чем делала родная мать.

В последнее время он изучал людей из своего списка, узнавал их привычки и повседневное расписание. Например, парамедик мог отгрызть свой ноготь, а потом часами катать его во рту. Пожарный любил глазеть на девочек в школьной форме. Более тощий из двоих румын часто выдергивал темные волосы, растущие у него из ушей, в то время как его кузен в мужском туалете мочился только в кабинках, причем намеренно прямо на стульчак. Зои, когда смотрела телевизор, теребила ярлычок, вшитый изнутри в шов одежды. У каждого были свои странности и навязчивые действия, и он изучил их все.

Она снова сместилась, и он учуял слабый запах спирта, однако не смог определить, исходит ли этот запах от нее или от антибактериального моющего средства в больнице. Или это был бензин? Поливая горючей жидкостью квартиру Зои нынче утром, он плеснул немного на свои джинсы, поэтому просто бросил всю свою одежду у нее в спальне и переоделся в новый комплект, который держал в единственном ящике комода, выделенном ему. Потом щелкнул кресалом бензиновой зажигалки, уронил ее на пол и закрыл за собой входную дверь — в тот самый момент, когда горючее вспыхнуло.

Кровь. Он неожиданно ощутил вкус крови и медленно, бесшумно поднял руку к