В Россию с любовью - Сергей Анатольевич Кусков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Алла, я… — Я не просто опешил. Тут даже слово «офигел» не передаст всех эмоций.
— Мне сказали, что давать тебе нельзя, — спокойно и вкрадчиво, «романтично» щебетала она, расслабляя и настраивая на близость одной интонацией — профи в работе! — Государыня будет сердиться. Но это не значит, что я не могу снять симптомы — я всё же дипломированный специалист, медик. — Её пальцы умело расстегнули мне ширинку.
— Мне всего четырнадцать. Я не уверен, что…
— О, Саш, за это не волнуйся! — рассмеялась она. — Если по утрам пиписька уже начала стоять — то процесс взросления запущен. А значит со мной у тебя не будет никаких проблем. Мои мужчины никогда не дают «петуха» и не страдают импотенцией.
— Целительство, да? Дар?
— Да, — довольно кивнула она, после чего говорить больше не могла. А я стоял, прижавшись спиной к стенке кладовки, обхватив руками её голову, закрыв глаза, и… Ни о чём не думал. Чувствовал, как медленно, но бескомпромиссно отступают все горести и проблемы. Да, Алла их не решит, это так. И она права — есть вероятность, что никто не сможет подсказать мне решение. И это самая взрослая и умная её мысль. Но остроту восприятия она сняла… Снимет… Короче, в процессе. И я смогу думать своей тумкалкой, а не как сейчас. А это уже здорово.
— Я не буду тебя целовать, — произнёс я, когда она, устроив реально первоклассный минет, дала кончить. Причём абсолютно всё в процессе контролировала. Влияла на меня, как целитель — и агрегат мой юношеский сработал без сбоев, без фальстарта, и завершил я в момент, когда она посчитала, что время настало. Учитывая свой возраст, уверен, что с обычной женщиной бы так не получилось. Если бы вообще получилось. Или не встал бы толком, или бы упал в процессе, или бы я завершил через минуту-две. Нормальные подростковые проблемы момента созревания. А так мы тут возились минут пятнадцать-двадцать, нормальный уровень взрослого, созревшего организма, и… Кажется, ей тоже понравилось. А что, есть много женщин, которым это нравится.
— Не целуй, больно надо — произнесла она, вставая с колен и вытирая тыльной стороной ладони губы. — Представляешь, какая досада! Я могла бы понести от царевича, и ничего бы за это не было! Но как дура должна была сглотнуть.
— С этой стороны проблему не рассматривал… — задумался я, а поверьте, после первого секса в жизни, пусть пока орального, но пипец «взрослого», полноценного, думается ой как плохо. — Ну да, это госпиталь. Пробирки, криосумки… Сейчас выйдешь, куда надо выплюнешь, и на операцию…
— Угу. И через семь-восемь месяцев — в декрет, а ещё через два — я мама отличного малыша с царской кровью. Но нет. — Тяжёлый вздох.
— Служба прежде всего?
— Именно.
— Спасибо. За… Помощь в снятии симптомов, — улыбнулся я.
— Не за что. Обращайся. — Она подалась вперёд, обняла меня. Я не сопротивлялся, наоборот — мне нравилось её обнимать. А вот содержимое декольте я даже не попробовал на ощупь. Какая досада! Надо будет позже наверстать.
* * *
Жизнь налаживалась — мне стало легче. Успокоился, взбодрился… И с лёгким сердцем вернулся в свою комнату — за учебники. «Комната» не совсем правильно, это блок из пяти комнат, включая две спальни, мою и Машкину, игровую, где до сих пор лежат наши игрушки, которыми мы уже не играем, аудитория, где делаем уроки, и детская столовая, где уже не едим. К каждой спальне примыкает персональная туалетная, совмещённая — и унитаз за перегородкой, и ванна-джакузи, и душевая, и раковина для умывания — всё в одном флаконе. Так что спальни хоть разные, но аудиториум у нас общий, а занимался я в нём.
Долбанная физика! И ведь понимаю, о чём речь! Ибо понятия все верные. Сила тока. Напряжение. Сопротивление. И даже схемы знакомые — почти те же обозначения. Вот только единицы измерения непонятные. Ладно некоторые, вроде сопротивления, на греческом, но даже самые простые меры длины такие, что без ста грамм не разберёшься! Например, «аршин». Это что-то сравнимое с метром. Или человеческим шагом. Это хотя бы знакомое понятие, «я» в прошлой жизни его слышал и интуитивно соображает, о чём речь. Но дальше — лес. Ибо далее идёт «пядь», она же «четь». Судя по формулам, где они замещаются, это четверть аршина. Ещё есть «линия». Это что-то маленькое. В линиях измеряется сечение проводника. То есть линия это что-то вроде толщины толстой проволоки! Или верёвки. В линиях измеряются диаметры в принципе, тогда как в аршинах — длины оных. И вот по такой толщине в линиях прогоняется заряд в греческих «разрядах», бог его знает что это и как сравнить количественно с кулонами из памяти «я». Зато разряд на линию даёт силу, мать его, тока! Такую же, как там, только хрен знает, как сравнить их величины! Пипец, короче.
Когда я окончательно сломал голову, ко мне зашла и села напротив Марина. Моя личная служанка. Убирается, не наглая, молчаливая, при этом не уродка — отличная девчонка. Ближе к тридцати, ну так и Алла, оказывается, не молодушка — у целителей больше возможностей держать себя в красивом юном теле без всякой пластики. Проблем с Мариной у меня не было, если не считать, что она всячески мешала, лезла, если я, например, что-то уронил или рассыпал. Да я и сам могу убрать и поднять! И да, одеваюсь тоже сам, не нужна её помощь. Она на это всё время обижается, но проблемы я не видел. Но сейчас, судя по её хмурому лицу, случилось что-то важное.
— Царевич, я тебе совсем не нравлюсь? — нахмурившись, начала разговор она.
Отстранённый от мира борьбой с «разрядами на аршин», я не сразу въехал, чего она хочет.
— Переведи?
— Я тебе совсем не нравлюсь, Саш?
О, наконец, и с нею мы на «ты». Танцуем, девочки!
— Почему? Наоборот. Ты хорошо справляешься.
— Почему ты мной недоволен?
— Кто это сказал? — Я искренне её не понимал. Как до этого не понимал Машу. И много кого ещё.
