Баллада ворона (ЛП) - Хамм Эмма

Она погладила большим пальцем щеку Кэрман.

— Смерть идет рядом с тобой, ведьма-королева. Стоит позволить ей увести тебя подальше отсюда.

— Это не смерть, — Кэрман зловеще рассмеялась. — Я порвала вуаль времени. Я дотянулась до всех сильных ведьм и женщин, которые были, есть и будут. Каждая из них умерла ужасной смертью от рук мужчин, что не понимали их. Я обещала им королеву, которая выведет их из теней к свету. И этой королевой, конечно, была я.

Дрожь пробежала по спине Айслинг. Магия толкала ее вперед, к Кэрман, пока ее подбородок не лег на плечо ведьмы-королевы.

— Сними мои цепи, дитя, и вместе мы спасем не только твоих фейри, но и всех ведьм, которые нуждаются в нас.

— Нет, — проскулила она, пытаясь бороться с магией, которая не отпускала ее.

Кэрман прижалась губами к уху Айслинг.

— Тогда ощути их боль.

Волна ощущений лилась из ведьмы-королевы в Айслинг. Боль, какую она еще не чувствовала, грозила переполнить ее. Ее спина выгнулась, толкая ее ближе в руки Кэрман.

Где были цепи? Но она лишь миг думала об этом, а потом ее снова захлестнули чувства. Ненависть, боль, печаль — все эмоции, что она ощущала до этого, но не могла узнать, потому что они были намного сильнее всего, что было в ее короткой жизни.

Айслинг не могла думать. Она едва дышала, эмоции поглощали ее, и она не могла отыскать границу между ними и собой.

— Ощути их, — шептала Кэрман ей на ухо. — Ощути ведьм, которых ты лишаешь счастья, мира и покоя. Это их жизни ты уничтожаешь, а не только тех фейри.

Айслинг стиснула зубы и застонала от боли. Она отказывалась верить этим словам. Они были лишь историей, которую ей рассказывала Кэрман. Боль было легко подделать. Эмоциями было просто управлять. Она не преклонится перед ведьмой, которая хотела, чтобы она пала к ее ногам.

Губы прижались к ее уху, слова срывались с медового языка:

— Лилит, первая из нас. Ее убил ее бог за то, что она была женщиной. Она умерла одна, в боли, и тьма поглотила ее.

Боль пронзила ее спину, словно кто-то оторвал крылья. Айслинг вздрогнула, лопатки двигались, пытаясь прогнать обжигающую боль.

— Пандора была слишком красивой и любопытной. Она открыла ящик тайн и узнала все, что не должны были знать женщины. Они заперли ее, но она не может умереть. Они дали ей бессмертие, чтобы она навеки узнала, что такое быть одной.

Печаль, жажда любви пронзили ее грудь, вызвали слезы на глазах. Она хотела, чтобы хоть кто-то любил ее, пусть даже пару мгновений. Только бы она не была одна.

— Они звали ее ведьмой, но она была Гекатой, матерью луны, богиней магии, и она дала нам силу, которую мы хотели, а они сожгли ее. Ты ощущала тот огонь раньше, ты знаешь боль, которую она ощутила, стоя у того шеста, глядя на людей, которые признавались ей в любви, а потом смотрели и смеялись.

Айслинг снова ощущала огонь у своих ног, но в этот раз ее не спас бы Неблагой. Кожа ее ног сгорала, боль была неописуемой.

— Клеопатра и Елена, самые красивые женщины в истории. Они не были ведьмами, просто знали, что у них есть власть из-за их красоты. Они заставляли мужчин вставать на колени перед ними, и из-за этого их убили ножом между ребер. Они смотрели на звезды и молили кого-то спасти их, но никто не захотел, — Кэрман снова прижалась губами к ее уху, обжигая этим поцелуем. — Они издевались над их телами перед сожжением, потому что красивыми вещами нужно было обладать, и они не могли существовать без синяков от руки мужчины.

Айслинг замотала головой, пытаясь врываться из древней печали, идущей не только от ее магии, но и от ее пола.

— Хватит.

— Моргана ле Фэй, Жана Д’Арк, Тиамат, Серсея, Медуза — женщины во все времена, которые родятся, родили, жили и умирали, потому что ты им не поможешь. Мы можем порвать ткань времени и избавить их от боли, разрушения их разумов и тел. Ты лишаешь их этой жизни.

— Хватит!

Вопль Айслинг разбил магию, которой Кэрман держала ее, и ударил по мавзолею. Обсидиан посыпался плиткой с потолка, трещина побежала по черепу одного из ее сыновей.

Стон раздался из застывшего гиганта. Он пошевелился, пробиваясь сквозь чары, что удерживали его руки, а потом магия снова впилась в него.

Айслинг отпрянула от ведьмы-королевы, споткнулась о камень за собой и рухнула на спину. Она смотрела на свет, падающий с потолка, и пыталась вспомнить, где была.

Она подняла ладонь во тьме, надеясь, что ее глаза сосредоточатся на чем-то ближе, но не смогла отличить свое тело от темноты. Глаз на ее ладони моргнул, а потом стал истекать, и она видела лишь тьму, боль и обиду.

Куда она попала? Ее тело было там, она его ощущала, но и не было. Даже пальцев, которые она хорошо знала. Только тень, которая порой двигалась, когда она на нее смотрела.

Воспоминания женщин ее рода и тех, что были похожи на нее душой, звали ее. Некоторые уже погибли в ветвях дерева-виселицы, другие знали, что направлялись туда, пока некоторые даже еще не сделали первый вдох.

Их были тысячи. Женщин, которых ненавидели бы, как бы они ни пытались объяснить свое достоинство. Женщин, которых всегда будут видеть только опасными.

Тихий вздох донесся до ее ушей, и Кэрман прошептала:

— Откуда тебе знать, дитя? Поэты будут петь веками о женщинах, умерших от удара копьем. Наш жизненный путь всегда заканчивается в реке слез друг по другу, по нашим детям, любви, а они говорит, что мы никак не можем изменить судьбу. Можем.

— Вечная слава не стоит крови, — выдавила Айслинг, язык прилипал к нёбу. — Что ты сделаешь, когда мы все сгорим на костре? Когда от нас останется только пепел?

— Я напомню им, что всегда будут внуки сгоревших ведьм. Что магия передается не по крови, а через желание видеть изменения. Я вижу твое сердце, Айслинг, знаю, что ты понимаешь. Мы не просто женщины, мы — ведьмы. Мы выбирались из сложностей, ползли сквозь боль, и мы восстанем с гневом и поглотим все на пути.

Что-то в ее разуме сломалось. Весь вес, который она несла на плечах как женщина, как ведьма, давил на ее душу, пока она не разбилась на миллион осколков у ног ведьмы-королевы, которая хотела прекратить все это.

— Что ты от меня хочешь? — прошептала она, двигаясь, пока не оказалась на коленях перед Кэрман.

Кэрман смотрела на нее и нежно улыбалась.

— Мы уничтожим всех, кто стоит на нашем пути. Но многие из них — боги, которые боятся нашей силы, того, что мы можем сделать. И есть лишь один способ убить бога.

— Как?

— Другим богом. Лишить их вены ихора, выпить его и дать ему спуститься по твоему горлу, пока ты не станешь чем-то большим.

Печаль сделала ее плечи тяжелыми. Ее пальцы ощущались хрупкими и слабыми, она коснулась цепей, что держали Кэрман в плену. Они упали с ведьмы-королевы, и та обняла Айслинг.

Кэрман гладила ее волосы, убирала темные пряди с ее плеч за спину.

— Ты сделала правильный выбор, дитя мое. Теперь покончи с этим.

Айслинг посмотрела на веревку на своем запястье и увидела, что это было на самом деле. Лестница ведьмы. Чары, которые можно было разорвать лишь смертью.

Она сделала еще два узла, пальцы дрожали.

— Восьмым узлом я принимаю судьбу. Девятый узел: все, что сделано, мое.