Лилии распускаются в полночь - Маргарита Малинина

– Первым был некий Геннадий Еремеев. Вообще говоря, темная личность. Это его тело было украдено из морга, помнишь, я говорил? – Катя отмахнулась, дескать, давай дальше. Про Генку мы и сами все знали. – Потом была женщина средних лет, жена музыканта, Анастасия Филиппова. – Я вспомнила: в новостях что-то такое говорили, что жена Филиппова скончалась, но подробностей не знала. – Но у нее было плохое здоровье, потому она старалась все время проводить на свежем воздухе. Так что никто не удивился.

– Где ее нашли?

– На палубе. Недалеко от входа в люкс. Затем был бизнезмен. – Гость сверился со списком. – Имя его Алексей Игнатенко. Тоже внезапная остановка сердца. Остальных вы знаете.

– А он был найден…?

– На лестнице. Пассажиры были на экскурсии, остальные отдыхали, поэтому свидетелей не было. Видимо, ему стало плохо от подъема. Я же говорил, что последний список пассажиров сохранил и потом тщательно изучал. Так вот, я копнул его биографию и даже связался с некоторыми родственниками. Говорят, Игнатенко был озабочен физическими упражнениями. Хотя врачи ему запретили усиленно заниматься, потому что спортсмены это делают с раннего возраста, а он раньше из-за полноты занятия не любил. Потом после сеансов у новомодного столичного диетолога похудел, хотя к тому времени ему уже было хорошо за сорок, и кинулся восполнять пропущенные в школе уроки физкультуры. Родные сказали, что он помешался: его офис расположен на тринадцатом этаже, так он каждый раз поднимался пешком!

– Ого! – восхитились мы. – Так, значит, у него здоровье отменное.

– Да нет, секретарь говорила, что он приходил на работу на полчаса позже, притом весь мокрый и с трудом дышавший, хотя человеком являлся пунктуальным и до возникновения любви к ступенькам никогда не опаздывал. Непонятно, если подъем отнимал столько времени и сил, зачем это делать? Вот я и подумал, что он по ступенькам… вы же заметили, какие они крутые?.. Вот, что он бегом спускался в трюм и поднимался обратно наверх, и так без конца, пользуясь тем, что все ушли. Вот сердце и не выдержало. То есть опять никакого криминала. Катя, ты понимаешь? – вдруг обратился он к ней одной и накрыл ее руку своей ладонью. А меня будто и вовсе здесь нет! – Это необъяснимо с научной точки зрения. Просто все умирают, сами собой. Тебе нужно съезжать, пока не поздно.

– У меня прекрасное здоровье, – резко выдернула она руку и грозно воззрилась на капитана. – И по ступенькам я не бегаю. Посмотрим, как это ваше проклятье устроит, чтобы моя смерть выглядела достоверно.

Мы немного помолчали. Затем я вспомнила про кулон, найденный в водостоке, описала его в двух словах Вадиму Михайловичу и спросила, не знает ли он, кому такая вещь может принадлежать. Он на миг задумался, но тут же отмахнулся:

– Юля, ты же знаешь мужчин! В особенности таких мужланов, которые посвящают свою жизнь прогулкам по воде, а не по магазинам. Я совершенно невнимателен к одежде, обуви, всяким красивым штучкам, которые женщины на себя цепляют, и так далее. Но вы отдайте администратору, она поместит в ящик для находок, мало ли, вдруг отыщется владелец?

Я только рот открыла, чтобы бесхитростно сообщить, что данной вещью мы уже не располагаем благодаря Владлену Громову и Катькиной к нему слабости, но последняя таким взглядом меня одарила, поняв как-то, что именно я собираюсь сделать, что мне делать это вовсе расхотелось.

Мы еще немного помолчали. Затем Любимова решила подвести резюме:

– Итак, первого убивают в номере. После того, как был повешен домофон и поставлен «глазок», убивать стали на палубе. Почти всех жертв нашли возле люкса. Тот, который на лестнице, в каком пролете его нашли?

– Между прогулочной и шлюпочной палубами.

– Вот, опять же неподалеку от входа в люкс! Только Богдана была найдена на главной палубе в гладильной комнате. Это странно. Вторая странность: зачем жертв вообще убивать, коли в люкс таким образом не попадешь? Просто места, где были найдены тела, подсказали мне, что преступник или преступники хотели попасть в люкс и где-то возле него караулили жертву. Но, убив, они не могли поднести палец человека к считывающему устройству, так ведь? – Капитан кивнул. – Значит, что у нас получается?.. – Мы пожали плечами. – А ничего не получается! – в отчаянии воскликнула Катя и стукнула чашкой о блюдце, едва его не разбив.

– Поэтому повторю еще раз: беги с лайнера, Катя! И подругу забери с собой! Пока не поздно!

– Боюсь, уже поздно. Скажите спасибо вашему дружку директору.

– Он мне никакой не друг. И все-таки здесь твоей вины не меньше. Я же предупреждал тебя столько раз!

– Вам не пора на вахту? – злобно улыбнулась Катя. Вадим все понял, горестно вздохнул и распрощался.

Оставшись вдвоем, мы продолжили думать.

– А что твой Громов считает по поводу этих смертей и в частности смерти… Гены? – вспомнила я имя.

– Он полагает, что Еремеева отравили ядом, который содержался внутри медальона. Помнишь, я рассказывала, что мы смогли открыть его?!

Я ужаснулась. Но не словам, произнесенным подругой, а тому, что она не стала поправлять меня, крикнув: «Он не мой!» или что-нибудь вроде того.

– Но там же ничего не было?

– Он решил, что там был яд и его использовали полностью.

– Тогда он прав, поможет только экспертиза.

– Громов всегда прав, – кивнула Катька с каким-то благоговением.

Тут уж я не выдержала:

– Я тебя не понимаю! Ты всю жизнь была феминисткой, ругала меня за веру в мужчин и т. д. и т. п. и что теперь? Появляется этот загадочный господин и поворачивает твое мировоззрение на сто восемьдесят градусов!

– Ничего и не поворачивает, просто он не относится к тем мужчинам, которых я всю жизнь ругала.

– Как это? Он что, человек иной расы?

Подруга посмотрела на меня, как на несмышленое дитя, да еще и отстающее в развитии даже от своих малолетних сверстников.

– Юля, мужчины делятся на две категории. Одни отведут тебя в сторонку и зашепчут на ухо: «Беги!», при этом будут судорожно осматриваться по сторонам, абы не подслушал кто. Иные, спасая честь дамы, открыто ринутся в бой, не думая о последствиях. Так вот, между благородным трусом и хамоватым воином я выберу второе.

– Громов не похож на хама, – поспорила я, просто потому что не знала, что еще на это ответить.

– Ты бы видела, как он вел себя с Ефимом, – усмехнулась Катерина. – Когда надо, Владлен умеет хамить, поверь мне.

Не скажу, что аллегорическое сравнение капитана с Громовым пришлось мне по душе, потому что, как ни крути, первый мне импонировал больше чисто как человек, но все же с какой-то частью ее монолога я была согласна. Вадим Михайлович, несмотря на свои устойчивые моральные принципы, отчего-то не стремился вступать с директором круиза в открытый конфликт. Даже взять этот момент с открытием люкса после исчезновения Лавинина. Что это было? Он, как капитан, обязан знать обо всем, что творится на вверенном ему судне, а он даже не заметил, как Ефим собирал вещи несчастного парня, чтобы потом можно было выдать его за «отбывшего». Или заметил, но опять же решил не связываться.

Так ничего толкового и не придумав, мы приняли душ и легли спать.

Посреди ночи Катька разбудила меня тем, что принялась ворочаться. То есть, может, она это делала уже давно, не знаю, но, проснувшись, я уже не могла это игнорировать. Учитывая, что спали мы на одной кровати, вновь заснуть было нереально.

– Что ты извертелась?

– Я не помню его лицо, – ответил мне в темноте голос Любимовой. – Это нормально, что, когда я его вижу, я знаю, что это он, а потом не могу представить в подробностях его лицо?

– Господи, о ком ты?

– О Громове! Я никогда не могу с точностью воспроизвести в памяти его лицо, получается только какое-то размытое пятно, и поэтому я хочу снова его увидеть, только чтобы вспомнить лицо.

– Катька, ты что, влюбилась?

– Нет. – Потом, минуту помолчав: – Но в Женьку я влюбилась с первого взгляда и всегда помнила его лицо и могла себе его представить.

– Послушай, это бред! Мы никогда не можем точно вспомнить лица тех, кого видели всего несколько раз. Через пару лет знакомства уже можешь вспомнить каждого достаточно подробно, а в начале этого не бывает. Успокойся. Спи наконец! – А про себя подумала: «Это не к добру».

Глава 21

Катя

Я посмотрела на электронный будильник. Три часа ночи. Заснуть уже не удастся, зато можно кое-что прояснить. Среди собравшихся на теплоходе есть один человек, способный абсолютно на все (если принимать людей с форума за достоверный источник информации), и имя ему – Горгон. На теплоходе есть только один человек, который может им быть. Я не говорю, что Горгон и является нашим убийцей, тем более что плывет он в первый раз (иначе бы его вспомнил капитан), ну на худой конец не в первый, но на предыдущем рейсе его точно не было – это подтверждает сохраненный список пассажиров. Однако как человек (или не человек – сущность, создание, существо), обладающий неограниченным перечнем способностей, он может помочь. Он должен помочь.