Вестник в старом мире - Revan

город за покупками для новогодних балов. А ему предстояли еще важные дела. Вадим зашел в кабинет, закрыл дверь на ключ и подошел к ковру на полу. Под ковром лежал настильный пол из лакированных досок. Вадим наклонился, вынул неприметный гвоздик из плинтуса и провел им по узкой щели. Послышался щелчок, и Вадим осторожно открыл потайную дверь, которая вела по лестнице в подвал. Прежде чем наступить на площадку перед тяжелой металлической дверью, Вадим встал этот же гвоздик в маленькую дырочку на стене. Он так блокировал самодельную мину, которая срабатывала бы при соприкосновением с дверью. В подвале Вадим зажег масляный фонарь, чтобы осветить химическую лабораторию. Здесь он готовил не только лекарства, но и сложные яды. Все оборудование приходилось покупать через посредственников или делать самому на заводе. Ввиду технической ограниченности, Вадим не мог сделать хорошие центрифуги или синтезировать редкие токсины, но у него еще оставался набор проверенных средств, например, на фосфорной основе. Во время работы приходилось носить специальную одежду, не потому, что Вадим боялся яда, а чтобы не вынести случайно что-то из заготовок на себе. Пожмешь потом кому-нибудь руку, а он возьмет и умрет, нехорошо. Вадим набрал в пару шприцев два новых синтезированных состава в виде растворимого геля. Отдельно он спрятал несколько капсул антидота в спичечном коробке, прежде чем закрыть лабораторию и вынуть гвоздик. Двадцать килограмм динамита — должны удивить любого незваного гостя.

Дальше Вадим пошел на завод. Конкурс среди кузнецов будет проходить целую неделю, но нужные детали у него уже имелись.

Дежурная бригада рабочих закончила с трубами для котла. Котел для паровой машины собирали из листов на заклепках. Вадим решил не мелочиться и сделать сразу котел с водотрубным питанием и повторной прогонкой пара через котел для повышения давления. Под топкой оставляли место для зольника, для сборки зал, шлака и подгонкой воздуха. Шестерни, над которыми трудились мастера на конкурсе, были нужны для станков, для коробок передач, изменения скорости работы станка от вала правой машины.

Собираемые в этом механическом цеху паровые машины Вадим отнес к высокому давлению, но из-за недостаточности размера цеха, в котором он налаживал производство, не получалось строить паровые котлы больше пяти метров в длину. Дальше завод должен был наладить выпуск второй модели с изменяемым режимом вращения. Такие он хотел поставить на строительную технику, транспортную и металлопрокатные станки.

Пока же рабочие закончили проверку швов и начали нагнетать давление, увеличивая жар в топке. Вадим следил за приборами, ему было важно показать мастерам, как работать с новой техникой. Рядом стоял Лев Уманский и записывал весь ход строительства.

— Все записал?

— Да, вашблогородие.

— А теперь учи, как я тебе говорил. Как выучишь, проверю.

Вадим заставлял учить главных инженеров и мастеров инструкции наизусть. Все чертежи для паровых машин он делал сам и не спешил выдавать на руки. Самым трудным он считал не придумать технологию, а уберечь ее от конкурентов. И если лекарства или яды никто в мире повторить не мог, то его наработки в машиностроении продвинутая британия могла скопировать. Но для этого с работниками заводов беседы проводил капитан Захарченко, Вадим поднатаскал его в противодействии промышленному шпионажу. Для борьбы с совсем отпетыми лихачами вокруг Заводского и на его территории дежурили вооруженные патрули, которые проверяли гостей поселка.

Первый двигатель решили поставить на лифт, который грузил тележки с обработанной породой в печь. А сухой пар под высоким давлением перенаправили в печь с выжиганием из чугуна лишнего углерода.

Вадим сменил рабочую одежду и отправился в город, навестить одного митрополита. У Сампсониевского собора собирался народ на сочельник. Шла служба состоящая из Великих Часов с чтением Евангелья, потом священнослужители читали молитвы. Вадим стоял среди паствы. Максим, Василий и Анна пришли раньше, поэтому стояли ближе к митрополиту.

Вадим не успел стоя уснуть, как все закончилось. Люди медленно потянулись к выходу, покупая свечи домой. Анна с покрытой головой ущипнула Вадима за ногу, проходя мимо.

— Я задержусь. — он прошептал ей на ухо и пошел к митрополиту, который остался у икон. Стройный человек с опрятной бородкой, густыми бровями и глубоко посаженными глазами. Он выделялся на фоне тучных священников и казался интеллигентом не в своей упряжке.

— Дорогой Вадим, — Лаврентий дружественно улыбнулся.

— Владыка. — Вадим поклонился.

От митрополита пахло маслом и воском. Он жестом предложил пройтись, отводя Вадима в сторону.

— Сын, о тебе ходят неприятные слухи, недостойные богобоязненного христианина.

Вадим молча шел рядом.

— Но есть и хорошие: в поселке намерен ты храм построить. Думаю, что тебе не нужно объяснять, как плохо строить храм Божий на кровавые деньги?

— Объяснять не нужно, — Вадим заглянул в глаза митрополиту, — вы покажите.

— Сын, тебе стало душно? Нужно проветриться? — Лаврентий даже не сразу нашел чем ответить.

— Я прекрасно знаю, кто вас послал и для каких целей.

— Ну хорошо. С какой целью Музыканта перед честным народом повесили? Мещан ваши разборки не касаются. — митрополит приспустил свою маскировку.

— А вам не, — Вадим покрутил рукой, подбирая слово, — фиолетово, как я разбираюсь с врагами?

— Мне будет фиолетово, когда я наконец получу мебель. А то мы сорок седьмые в списки и жена уже всю плешь проела. — Лаврентий почесал бороду.

— Намек понял. На счет храма не волнуйтесь деньги там чистые.

— А со старейшинами пойдешь договариваться?

— А они готовы на мир? — Вадим задал встречный вопрос.

— Этого я не могу знать.

— Вы вмешаетесь? Вернее, чего мне это будет стоить? — поправил себя Вадим.

— А это, отличный вопрос, — митрополит взял паузу, чтобы подумать.

— Я предлагаю, а вы говорите горячо или холодно, идет?

— Да, сын мой.

— Школа при храме.

— Тепло.

— Что, две школы при храме? — удивился Вадим.

— Ну нет конечно. И одной хватит. Вернее одной не хватит, но не школы.

— Ребусы какие-то пошли.

— Что такое ребусы? — не понял митрополит.

— Загадки.

— Жизнь полна загадок.

— А пути господня неисповедимы?

— Не богохульствуй.

— В общем, будет школа, большая. Для детей и взрослых, вы будете учить божьему слову, а я другим наукам. Человек на пятьдесят.

— Хорошо, я выберу наставника.

— Нет, кого попало к детям я не пущу, будет собеседование, — Вадим остановился, — Это принципиальная