До полуночи одна минута - Галия Сергеевна Мавлютова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Даром ты его поцеловала. Без процентов. Называется, напутствовал на дорожку, гаишник недокормленный! – злился Карачун, возясь с кобурой.
– А он прав. Фомин – смышлёный мальчик, хоть и неповоротливый. Мы в Янино устанем отслеживать «ауди» без номеров. Даже за год не найдём, – засмеялась Кузина, наблюдая за хитроумными манипуляциями Карачуна. – Что она у тебя вечно сваливается? Я тебе на двадцать третье февраля подарю новую кобуру!
– Судя по результатам нашей совместной работы, к двадцать третьему февраля от нас в отделе даже следов не останется, – рассудительно заметил Карачун, справившись с оружейными принадлежностями. – К двадцать третьему февраля Панкратов развеет наш прах по Суворовскому проспекту. Прямо у главка.
– Ой, страшно-то как! – поёжилась Алина. – Пойдём, поедим чего-нибудь. В машине есть бутерброды. Чай закончился, воду выпили. Придётся всухомятку. Перекусим – и что-нибудь придумаем!
И взявшись за руки, они побежали, забыв о неблагоприятных обстоятельствах и плачевных результатах совместной оперативной работы.
* * *
Шли часы, бежали минуты, пролетали секунды. Алина сидела за компьютером, вникая в смысл каждой цифры. Иногда она задирала голову и смотрела в потолок. Нужно найти хоть какую-то зацепку. Сейчас нельзя распыляться на мелкие детали. Исследовательские мероприятия подождут. Хоть бы какая-то ниточка! Тоненькая, непрочная, но она должна быть. Иначе не выйти на след Белова. Карачун копался с ворохом справок из адресной картотеки.
– Юра, а что остальные опера делают? – спросила Алина.
От щемящей тишины звенело в ушах и голове.
– Носом землю роют. Главк поставил невыполнимую задачу. Наши трясут фирмы, организации. Допрашивают людей, охрану. Смотрят видеоплёнки. Захаров улетел на Багамы. Хасанов хотел допросить Захарова ещё раз, но не успел. Панкратов отправил Рустама в другое место.
– Вот как? Странно.
– Страннее не бывает. Кстати, Панкратов отправил Рустама к Быкову, тому самому. Хасанов должен его допросить.
– Я сама допрошу Быкова! – обиженно протянула Кузина. – Это мой Быков!
– Твой-твой! Не отвлекайся, собственница!
И они снова опустили головы в груды бумаг.
– Кажется, у меня что-то есть! – воскликнула Алина и выскочила из-за стола, кружась по кабинету с листом бумаги в руках.
– Что у тебя есть? – Карачун вырвал бумагу и долго всматривался в текст. – Что это?
– Ты когда злишься, Юра, у тебя от злости глаза застилает. Просто пелена гнева. Смотри, читай!
– Ничего не вижу! Паспортные данные Ромашковой. Ну, родилась, ну, прописалась, ну, зарегистрировалась, прибыла, убыла…Что тут читать?
Алина подошла ближе и ткнула пальцем:
– «Прибыла: пос. Янино, улица Лесная, дом 19. Убыла: в неизвестный адрес. Дата, подпись». Не научили тебя читать в школе, старший лейтенант Карачун!
– Подожди, Алинка, это получается: у неё был дом в посёлке? А квартиру она позже купила? Или наоборот? Слушай, давай сначала пробьём адрес в Янино! И собирайся, едем туда!
– Юра, никуда мы не поедем, – нахмурилась Алина, – мы поедем после того, как проведём установку.
– Времени у нас нет на установку! Понимаешь, лейтенант Кузина? Если хочешь подарить мне подарок на двадцать третье февраля, слушай мою команду!
– Ладно-ладно, раскомандовался тут, – проворчала Алина и начала собирать бумаги.
Сунула планшет и зарядку в сумку, хотела посмотреть в зеркало, но передумала. Не хотелось встречаться со своим отражением. Настроение не то.
* * *
Машина изрядно промёрзла. Алина зябко передёрнулась:
– Холодно. И еда закончилась. Что за жизнь?
– Нормальная жизнь! Держись, лейтенант Кузина!
Через полтора часа они были в Янино на улице Лесная. Алина разложила на коленях распечатку.
– Юра, участковому я позвонила. Он сейчас подойдёт к дому. Адресный выдал мне данные на Бакину Елизавету Владимировну. Елизавета Бакина зарегистрирована в доме вместе с малолетним сыном Вадимом. Елизавета 1980 года рождения. Приезжая из Саратова. В городе давно, но работала в основном на подсобных работах. А тут, бац, и выкупила дорогущий домище в ближайшем пригороде. Впрочем, дом пустовал после того, как его продала Ромашкова.
– Странное явление! Думаю, что в этот раз нам здорово повезло, – сказал Карачун, высматривая укромное место для парковки.
Они долго звонили, но в домофон никто не отвечал. Ни собачьего лая, ни шагов не было слышно. Огромные ворота в створе немного отошли, и Алина заглянула в щёлку.
– Свет горит, на крыльце мальчик стоит, раздетый… смотрит сюда, – шептала Алина, пытаясь раздвинуть створки ворот. – А-а, женщина вышла, наверное, это и есть Елизавета Бакина.
– Кто там? – окликнул голос с крыльца.
– Полиция! – затарабанил по металлу Карачун. – Открывайте!
– Я не вызывала полицию!
Алина видела, как женщина втолкнула мальчика в дом и сошла с крыльца на дорожку, затем остановилась, словно размышляя, стоит ли идти дальше.
– Откройте, Елизавета Владимировна, иначе я прострелю замок! – Карачун изо всей силы загрохотал кулаками по воротам.
– Не шумите! Я сама вызову полицию! – послышалось в ответ. Елизавета Бакина остановилась на середине пути.
– Алинка, звони участковому! Где он?
– Тут я! Тут.
Из темноты выдвинулся парень в чёрной куртке. Посмотрел удостоверения оперативников, посветив телефонным фонариком.
– Елизавета Владимировна, откройте! Я ваш участковый.
– Сергей Петрович?
– Да, я.
Тишина, только слышно, как скрипит снег под ногами, недавно выпал, свеженький, хрустящий. Жаль, скоро растает. Погода стала ненадёжная, то снег, то слякоть.
– Сергей Петрович, почему без звонка, что за спешка такая? – ворчала Елизавета, кутаясь в мохеровый шарф.
– Да вот, Елизавета Владимировна, люди из главка приехали. Надо на вопросы ответить, – пробурчал участковый, косо взглядывая на Алину.
– Я вам ещё нужен, Алина Юрьевна?
– Нет, Сергей, спасибо! Справимся!
«Как она умудряется овладеть любой ситуацией? Только что была нежной козочкой, и тут на тебе, Алиной Юрьевной себя назначила! Сама решает, отпускать участкового или нет. А вдруг он нам понадобится?»
– Будь на связи! – сказал, как отрезал, Карачун.
– А я всегда на связи, – хохотнул участковый. – Сутки у меня. Дежурю по отделу.
И Сергей Петрович растаял в ночи. Карачун усмехнулся. Ни лица у полицейского, ни характера. Неприметный, смазанный, серый. Как декабрьская ночь.
– Елизавета Владимировна, мы ненадолго, – стараясь выглядеть дружелюбным, сказал Карачун, – предъявите документы на дом.
– С какой стати? Лучше предъявите постановление на вторжение в частное пространство. Если не предъявите – напишу жалобу в прокуратуру!
– Елизавета Владимировна, нам лучше знать, что лучше. Достаньте бумаги. Мы посмотрим, и если всё в порядке – уйдём подобру-поздорову.
– А если нет?
Миловидная, рано погрузневшая женщина лет сорока. Когда-то была красивой, но запустила себя: на губах ранние морщинки, волосы неухоженные. Кузина рассматривала убранство гостиной. Кругом остатки былой роскоши в виде пыльного ковра, кухонного встроенного гарнитура и дорогой техники, местами пришедшей в негодность.
– Если нет – поедете с нами!
Елизавета Бакина задумалась. Алина улыбнулась мальчику, со страхом наблюдавшим за происходящим. И вдруг Алина засмеялась. Господи, какое счастье: они с Карачуном выдернули из колоды
