Ринг за колючей проволокой - Георгий Свиридов

Андрей опустил голову.

— И теперь, когда на тебя возлагается большая надежда, ты хочешь бежать. Так не годится, друг. Бежать легче, чем бороться. Ты пока здесь нужен. Даже не представляешь, как нужен! Это не просто бокс. Это… — Каримов сделал паузу. — В общем, когда-нибудь сам узнаешь.

Андрея не удовлетворил этот разговор. Конечно, в словах Каримова была правда. Бурзенко во всем с ним согласен. Даже как-то на душе стало приятно, с ним говорили, как в армии: строго, требовательно, серьезно. Вместе с тем в словах ферганца Андрей ясно видел какую-то недосказанность.

И Андрей, оставаясь при своем мнении, решил еще поговорить с Иваном Ивановичем.

Глава двадцать пятая

Степану Бакланову спать не хочется. Он выглядывает в окно: рассвет почти на носу, солнце вот-вот выкатит. Проклятое оружейное масло хуже дегтя. Степан сладко потягивается и снова сует руки под струю воды. Чернота, оставленная на пальцах и ладони промасленными частями пистолетов, отмывается с трудом. Вода холодна, и мыло почти не мылится — скользит в руках.

На душе радостно. Еще бы! Пять новеньких «вальтеров» прибавится в потайном складе. Их только надо испытать.

У каждого пистолета, у каждой даже самой маленькой их части — героическая биография, трудная судьба, путь, полный драматизма. Сколько отваги и изобретательности проявляют подпольщики, антифашисты разных стран, чтобы под носом у эсэсовцев, в цехах военного завода «Густлов-Верке», расположенного рядом с Бухенвальдом, рискуя своей жизнью, сделать лишние детали пистолетов, лежащих сейчас перед Степаном. Охранники и надсмотрщики зорко следят за каждым шагом заключенных, мастера ведут строгий учет каждому кусочку металла, каждой изготовленной части.

Уполномоченный центра Леонид Орлов стал форарбайтером в пистолетном сборочном цехе, «правой рукой» известного нацистского оружейника Вицмана, того самого, который изготовлял именные пистолеты Гитлеру, Гиммлеру, Геббельсу и Кальтенбруннеру. Товарищи предупреждали Орлова: смотри, будь осторожен, такого мастера не проведешь! Но советский патриот, будучи прекрасным специалистом, сумел завоевать доверие Вицмана и за его спиной развернул подрывную работу.

Орлов поставлял самую основную деталь пистолетов: корпуса.

Но добыть детали оружия проще, чем пронести их в лагерь. Узников, возвращающихся после работы на заводе в Бухенвальд, сопровождает конвой. В главных воротах эсэсовцы прощупывают зоркими глазами рабочие команды. Малейшее подозрение — и обыск. Обыскивают и без подозрения, выбрав заключенных наугад из каждой команды. Иногда подвергают тщательному обыску и всю команду заключенных. В этих случаях подпольщику с оружием — смерть. Даже маленького безобидного винтика достаточно для отправки в «хитрый домик».

И все же храбрецы проносят оружие. Уполномоченный центра по внешним командам офицер Николай Сахаров, которого подпольщики в шутку называли министром иностранных дел, подобрал группу отчаянных храбрецов. И опять пригодились познания бывшего сотрудника уголовного розыска Александра Позевая. Части пистолетов прятали в деревянных подошвах, в рукавах курток и других местах одежды. Рискуя жизнью, подпольщики доставляли в Бухенвальд оружие.

Ночами в умывальных и уборных, на чердаках и в подвалах из принесенных частей собирали пистолеты, винтовочные обрезы и гранаты. Но будет ли это оружие стрелять? Сборка происходила при свете коптилки, без надлежащих инструментов. Кроме того, отдельные детали порой не соответствовали марке оружия, и их приходилось подгонять вручную. Такое оружие требовало тщательной проверки, испытания боевых качеств. Но как это сделать в концлагере?

Подпольный интернациональный центр решил считать достаточным, если оружие подает патроны и подающие механизмы работают слаженно. Степан Бакланов не мог согласиться с таким решением. А вдруг в решающую минуту оружие откажет или, что еще хуже, взорвется в руках? Нет, с этим он никак не мог примириться. И Степан нашел место для испытания. Это была запасная канализационная труба, проходившая в центре лагеря. Ее люк находился за Малым лагерем возле небольшого сарайчика рядом с мусорным ящиком. Но неподалеку от люка находилась сторожевая вышка. С наступлением темноты каждый клочок земли освещался мощными прожекторами. После нескольких неудачных попыток Бакланов понял, что ночью к люку не пробраться.

И тогда он предложил сделать это днем. На него посмотрели, как на сумасшедшего. Но, выслушав доводы Бакланова, подполковник Смирнов оценил правильность отчаянного замысла.

Оставалось выбрать день и час.

— В воскресенье, — предложил Левшенков, — когда за Малым лагерем на поляне идут боксерские состязания. Тогда и людей там много, и шуму больше чем достаточно.

И вот сегодня после обеда Бакланов должен провести испытания. Успешно ли они пройдут? Удастся ли незаметно опуститься в люк? Как далеко будет слышен звук выстрела? Все эти вопросы волновали Степана. Он уже давно вымыл руки и лежит в блоке на своем месте, накрывшись одеялом. Но разве заснешь, когда сердце тревожно колотится, а мысли одна за другой проносятся в мозгу? Степан отвернулся к стенке и натянул одеяло на голову.

В то самое время, когда Бакланов ворочался с боку на бок, пытаясь уснуть, в седьмом блоке встретились подполковник Смирнов и Николай Кюнг. Они обсуждали важный вопрос: как организовать охрану Бакланова и обеспечить безопасность испытаний.

— Все будет сделано, товарищ подполковник, — в голосе Кюнга звучали твердость и решительность.

— Я надеюсь на тебя, Николай, — Смирнов пожал ему руку, — а то у Степана горячности много. Видимо, в детстве был сорви-головой. Отчаянный и рискованный!

Но Степан Бакланов в детстве не был ни отчаянным, ни сорви-головой. У сына курского крестьянина было тяжелое, трудовое детство. Он вырос в селе Каплино, что в пяти километрах от города Старый Оскол. Село насчитывало более семисот дворов. Но расположено оно на берегу реки, которая своими старицами, превратившимися в заводи и затоны, разделила село на небольшие островки, на капли. Отсюда и пошло название — Каплино.

Осенью 1928 года сверстники Степана пошли в школу. Очень хотелось учиться и ему, Степану. Но его не пустили родители: надо малолетних нянчить.

В один из дней сверстники, соседские ребятишки, направляясь в школу, позвали и Степана.

— Степ, айда с нами в класс. А потом вместе домой пойдем.

На вопрос учительницы, что это за мальчик, ребята ответили шуткой:

— Анисья Ивановна, это новый ученик! Степан сидел весь съежившись: сейчас его выгонят. Но учительница не выгнала. Она расспросила его, чей он, как зовут, потом погладила ласково по голове: