Красавица - Робин Мак-Кинли

Гладкая светлая дорога, что привела меня обратно к задней двери дома, исчезла, словно ее и не было. Тем утром, когда Жэр обнаружил свои новые меха, я гуляла по краю леса. Нашла там следы копыт Великодушного – на месте, где он перепрыгнул колючую живую изгородь, неравномерно растущую на опушке леса, но за ней – ничего. Ничего, кроме камней и листвы, грязи и хвойных иголок: ни дороги, ни отпечатков копыт, ни одного знака, что огромное животное проходило здесь сквозь заросли.

Я все еще смотрела на следы Великодушного, словно на древние руны, когда прибыли первые гости (с заказами для Жэра и Отца) и обнаружили, что заблудшая овечка вернулась домой. Дом был полон людей в тот день, и последующий, и в день после него; я позабыла, что в Голубом Холме жило столько народу. Но мой загадочный приезд взбудоражил их любопытство, многие помнили силу Великодушного и пришли с добрыми пожеланиями, а еще - чтобы выпить сидра.

На третий день Молли прибыла вскоре после ухода мистера Лори, якобы для того, чтобы принести мне огромную банку знаменитых маринованных огурчиков Мелинды, которые, как она помнила, я очень любила. Но, вообще-то, она пришла, чтобы порасспрашивать меня о Городе.

– Она, наверное, тебя на чердаке держит, – с чувством заявила Молли. – Ты же ничего не видела.

– Ну, я в основном учусь, – извиняясь, ответила я.

Молли покачала головой в изумлении; а затем несколько мужчин, которые пришли поговорить с Отцом и Жэром, зашли, чтобы выпить чаю. И только после ужина в тот вечер, когда посуда была намыта и зажжены свечи, мы остались одни и смогли поговорить. Робби стоял у меня перед глазами весь день, с тех пор как ушел священник: узкое лицо капитана светилось от его старой доброй беззаботной улыбки, знакомой мне со времен жизни в Городе, когда он заканчивал последние приготовления к плаванию, которое должно было принести ему богатство и жену.

Мы сидели у камина, все занятые чем-то, как сидели в те дни до судьбоносной поездки Отца. Я чинила сбрую: в семье не хотели, чтобы я работала, ведь мне отведено здесь лишь несколько дней, но я настояла; было приятно снова заниматься домашними делами, хотя мои пальцы действовали медленнее, чем когда-то. Все выглядело примерно так, как я помнила: я чувствовала себя уютнее от того, что видела вокруг, и я повторяла это себе. Мне хотелось увезти с собой как можно больше этой уверенности и чувства защищенности.

Хоуп закончила шов на платье, которое мастерила, и утащила меня прочь от кожаных заплат, чтобы использовать в качестве манекена, пришпиливая волны зеленого хлопка вокруг меня.

– Это тебе особо не поможет, – заметила я, неловко раскинув руки, пока она прикрепляла булавками полоску ткани мне на грудь. – Размер не тот.

Хоуп улыбнулась и заговорила со ртом, полным булавок.

– Вовсе нет, – ответила она. – Все, что нужно – это подшить подол. А в твоем огромном замке разве нет зеркал? Не понимаю, как ты не могла не заметить...

– Она никогда не замечала ничего, кроме книг или лошадей, еще с тех пор, как была ребенком, – произнесла Грейс: ее золотистая голова склонилась над рубашкой, которую сестра шила для Ричарда.

– Уродливым ребенком, – добавила я.

– Не начинай снова, – попросила Хоуп. – Не вертись, я скоро закончу, глупышка, если ты будешь спокойно стоять.

– Булавки колются, – пожаловалась я.

– Не кололись бы, если бы ты стояла спокойно, – твердо ответила Хоуп. – А разве ты не вырастаешь из своей одежды и тебе не шьют новую?

– Ну, нет, – сказала я. – Лидия и Бесси всегда следят за моим гардеробом, и тем или иным способом, они всегда одевают на меня то, что сидит идеально.

– Уфф, – удивилась Хоуп. – Вот если бы с одеждой близнецов было также.

– Ммм, – согласилась Грейс, перекусывая нитку.

– Но ты – не ты, если хоть чего-то не замечаешь, – заметила Хоуп, опустившись на колени, чтобы подогнуть подол.

– Что ж… в день, когда я приехала домой, я посмотрела на седло Великодушного, – услужливо начала я, пытаясь помочь. – Я помню, что стремянные ремни заменили в первый день моего пребывания здесь. Теперь я использую их на три петли длиннее, чем тогда. Как странно, я не помню, чтобы я их перестегивала.

– Что я вам говорила? – Грейс начала другой шов. – Только Красавице придет в голову измерять себя длиной стремени.

Все засмеялись.

– О, Боже, – сказала Грейс. – Я потеряла булавку. Она точно отыщется завтра, когда Ричард ступит на нее. Ладно, глупышка, теперь можешь его снимать.

– Как? – жалобно спросила я.

После того, как меня вынули из платья, я присела на камень у камина, куда поставила свою чашку с сидром, рядом с Грейс. Ненавижу нарушать уютную тишину.

– Я… есть еще одна причина, по которой я вернулась домой сейчас, – начала я.

Все бросили то, чем занимались, и посмотрели на меня. Тишину пронзили не только мои слова. Я уставилась на дно чашки.

– Я откладывала разговор с вами. Это о Грейс.

Моя старшая сестра уткнулась миниатюрным подбородком себе в колени и скрестила руки на них, прежде чем поднять на меня взгляд; глаза ее выражали нетерпение.

– В чем дело?

Я не знала ни одного подходящего способа, чтобы начать разговор.

– Робби вернулся домой, – очень медленно произнесла я. – Он прибыл к причалу в Городе утром того дня, когда я приехала домой. Я приехала, чтобы рассказать тебе – чтобы ты не вышла замуж за мистера Лори, пока снова не увидишься с Такером.

Грейс ахнула, когда я впервые упомянула Робби и вытянула руки, я схватила их.

– Ох, правда ли это? Не могу поверить, я так долго об этом мечтала. Красавица, это на самом деле так?

Я кивнула и она уставилась на меня, а затем ее взгляд остекленел и она упала в обморок, прямо мне на руки. Я аккуратно положила ее обратно в кресло, все остальные поднялись со своих мест, засуетившись. Отец подложил подушку под голову Грейс, а Хоуп исчезла на кухне и вернулась с бутылочкой, наполненной чем-то зловонным. Грейс пошевелилась и привстала, наблюдая, как мы хлопочем вокруг нее.

– Лучше бы это было правдой, – мрачно произнес Отец.

– Знаю, – полушепотом откликнулась я. – Так и есть.

Грейс медленно огляделась, затем ее взгляд упал на меня и прояснился.

– Откуда ты знаешь? Расскажи мне все. Ты его видела? Но ты упомянула, что он был в Городе. Прошу…

– Я видела его также, как и вас с Хоуп за беседой в гостиной в то утро, – объяснила я, глаза Грейс расширились и я услышала, как она переводит дыхание. – «Белый Ворон» полностью разрушен, не знаю, как Робби смог вообще привести корабль в порт. И выглядит капитан больным и усталым. Но он жив. Не ведаю, что он сделает, когда узнает, что случилось с тобой – со всеми нами.