Хозяин жизни (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна

Машка смотрит мне в глаза, медлит, раздумывая. Затем прощается и привычно выходит из машины, оставив букет на сидении. Следую за ней. Широким шагом дохожу до крыльца. Там снова пытаюсь впихнуть цветы, она равнодушно мотает головой. И мое терпение лопается. Ну не могу я спасать наши отношения в одиночку. Мне хоть какие-то гарантии нужны. Авансы, что все мои потуги не зря. Но Машка непреклонна в своем желании избавиться от моей бородатой рожи. Психанув, я швыряю розы в соседнюю урну, засовываю букет, будто в вазу. Маша, почему-то, все еще на крыльце, в дом не заходит, медлит… Сажусь за руль и даю по газам. Злюсь на нее, очень злюсь.

А на следующий день, как верный пес, снова встречаю после работы. Погода хорошая. Тепло и необычно ярко светит вечернее солнце. Сегодня Маша выглядит гораздо лучше. Волосы распущены, блестят. На ней платье и узкий пиджак. Мне хочется верить, что преобразование со мной связано. Предлагаю пойти пешком, и Машка неожиданно соглашается.

— Только мне не домой. Мне к врачу надо, — отводит глаза в сторону.

И я понимаю, что это тот самый врач, которого она теперь до смерти боится. Девочка моя, да разве же я тебя одну отпущу?

Женская консультация расположена в двух шагах от ее работы. И хотя Маша предлагает мне подождать на улице, я не хрена не слушаюсь и иду за ней. И правильно делаю, потому что внутри оказывается толпа женщин с беременными животами разных размеров. Некоторых сопровождают мужья, которые эти самые животы умиротворенно поглаживают. При виде всего этого даже у меня сжимает грудь, а от горького кома в горле тяжело дышится.

Маша садится на краешек пластикового сидения, держа спину неестественно ровно. Я падаю рядом, прижимаюсь к ее телу, не оставляя между нами расстояния и забирая ее руку в плен своих больших ладоней. Глажу красивые, тонкие пальчики. Пусть не думает, будто переживает это одна, мы вместе через это проходим.

Медсестра вызывает Машку почти сразу. Немного нервничаю, почему-то мне кажется, что сейчас ее перепугают еще больше. Покидая консультацию, Маша запихивает в сумочку какие-то бумажки и выглядит растерянной.

А я хоть и заготовил речь, не хочу ничего говорить. Можно ее в платную клинику отвезти, пусть обследуют все еще раз. Но, думаю, сейчас ей нужно не это. Спускаемся со ступенек, и я, без спроса дергаю ее на себя. Секунду она напрягается, кажется даже сопротивляться планирует, руками упирается, но потом расслабляется, утыкаясь носом в мою грудь. Вздрагивает, будто плакать собирается. Тепло ее тела переплетается с моим, и Маша, расслабившись окончательно, обнимает меня двумя руками. Я обнимаю ее в ответ, зарываюсь пальцами в волосы и просто глажу по голове. Моя, никому не отдам. Сколько надо, столько и буду ждать, пока в себя придёт. Но ни с кем другим она не будет. И плевать мне, чьей женой она была до этого.

Глава 58 

Месяц спустя

Я знал, что Маша не решится пойти со мной на невероятно важный для развития бизнеса вечер в мэрии. Настроения у нее не то, пустота внутри. Но отказаться от личного приглашения мэра? Ну это равносильно поджогу штуки баксов над толчком и спуску горстки пепла туда же.

Мне не хотелось появляться на подобном мероприятии без нее. В интернет наверняка попадут фотографии, к тому же я не смогу забрать ее после работы. Она подумает, что я там дико развлекаюсь в компании других женщин. В общем, все мои старания могут пойти коту под хвост. Запарился я по этому поводу знатно. И в среду, ожидаемо, она с грустной моськой отказала мне. Но в четверг, неожиданно перезвонила, честно признавшись, что у нее нет подходящего платья. В итоге, в четверг, мы занялись поиском наряда. С этим я никогда не сталкивался. И понятия не имел, как и что должна надеть женщина на бал к мэру. Нам пришлось учиться вместе. Вначале проторчать полдня в бутике, потом вторую половину в салоне.

Но я не хрена не жалею потраченного времени, особенно сейчас, когда сижу с ней рядом на заднем сидении белого мерса и тупо пялюсь, как малолетний дегенерат.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Миша, — смущаясь, шепчет Маша, отрывая меня от приятного разглядывания, — Олег спрашивает, как лучше припарковаться?

— А? — ошалело оглядываюсь на водителя.

Он что-то спрашивал? Не заметил. Безотрывно наблюдаю за своим рыжиком. Она до неприличия хороша. Зеленого цвета платье отлично контрастирует с ее рыжими волосами. Все эти изгибы… Ладони так и чешутся, с трудом удерживаю руки в карманах. Машины плечи, шея и декольте открыты, притягивая своей белизной. Специально для нее я купил крупные серьги с таким же зеленым камнем, не помню, что за зверь, но от их вида у Машиной мамы поднялось давление.

Кстати, с последней мы общаемся. Редко, сдержанно и сухо, но думаю, когда-нибудь, у нас получится. Она женщина неплохая, решительная. Вон водителя моего трахает. Оба думают будто я не догадался.

— Красавица, — наклоняюсь к Машкиному уху, — очень красивая.

Забываю об Олеге. Да собственно, какая разница, где он там припаркуется? Мне главное Машку рассмотреть, как следует. На ее щечках под моим развратным взглядом появляются забавные пятнышки.

— Я не знаю, что надо говорить и как себя вести на подобных мероприятиях, я обязательно что-нибудь ляпну, и тебе будет за меня стыдно, — шепчет Машка, глядя в окно.

— Ляпай, рыжик, — подвигаюсь еще ближе, хотя ближе уже некуда.

И не сдержавшись... Ну не могу я больше. Наклоняюсь, губами припечатываясь к ее голому плечу. От девичьего запаха и вкуса моментально дурею. В паху болезненно тянет. Едва дотронулся, но вижу, как Маша чувственно приоткрывает губы. По ее груди, вниз к декольте, ползут мурашки.

Глубоко вздыхаю, с силой себя от нее отодвигая. Мы немного сдвинулись с мёртвой точки. Я по-прежнему хожу к ней после работы. Мы как дети часто гуляем в парке, а неделю назад, мать твою, катались на колесе обозрения. Мне сорок почти и я, ядрён батон, катался на колесе обозрения?! Весело кстати. Да и прогресс наметился, иногда Маша улыбается.

После того, как Машку домой отвожу, читаю перед сном книжки. В командировки не езжу, никуда толком не вылезаю. Жду, когда рыжик ко мне вернётся. Это охренеть как странно — проводить столько времени с женщиной, с которой у тебя нет секса.

Следующим шагом должен был быть наш совместный поход в ресторан — нормальное свидание. Но случился бал у мэра. Между нами по-прежнему ничего нет. Знали бы мои старые приятели, как давно я бабы не нюхал — засмеяли. Но я ничего, привык. Первое время на стенку хотелось лезть, постепенно отпустило. Я свою девочку жду, уверен, однажды ей захочется, и я с лихвой буду вознагражден за каждую минуту ожидания. Тяжело только непосредственно рядом с ней. Мне кажется, у меня даже от звука ее голоса член дергается.

— Ну и какого черта ты припарковался как олень? — ругаю Олега, открывая дверцу для своей девочки.

Беру ее за руку и веду ко входу в шикарное здание в центре.

— Десять раз спрашивал, — бурчит Олег.

— Ты еще поговори мне!

Маша едва заметно улыбается. Хватаюсь за это, как за соломинку.

— Тебе нравится, когда я его обзываю!? Олег ты олень, олень, олень!

— Миша! — рыжик неожиданно заливается самым настоящим смехом.

Мне кажется, что это впервые за долгий период времени. Внутри становится тепло и хорошо.

Зал ресторана забит нарядными людьми, от женских платьев и побрякушек рябит в глазах, но красивее моей спутницы никого нет. Раньше бы я оставил даму на кого-то, а сам пошел руки жать, для продвижения бизнеса, а теперь ни на шаг. К окружающим присматриваюсь, вдруг кто-то чересчур активно мою девочку разглядывает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я боюсь здесь что-то пробовать, еда такая необычная, вдруг эти штуки с клешнями оживут и поползут, — жмется Маша к моему локтю, хихикнув.

А у меня в груди будто воздушный шар раздувается. Машка расслабилась, ей хорошо, она потихоньку тает. И я счастлив от этого. Улыбаюсь ей, наклоняюсь и нежно целую в макушку.

— Это крабы и мне кажется они давно погибли в кастрюле именитого шеф повара из Франции. Хочешь, можем попробовать? — зависаем мы над фуршетным столом.