Бесноватый цесаревич - Александр Яманов

крамольного Николай Иванович и его товарищи в своем журнале «Трутень» не выдвигали. Все это императрица знала и без его подсказок. Но кто знает, во что превратятся ваши ложи лет через двадцать или тридцать. Хорошо, если они выродятся в таких же болтунов, как жирондисты. А если они станут походить на якобинцев или каких-нибудь кровожадных сектантов и утопят Россию в крови? Кто-то из ваших соратников задумывался об этом, князь? А если учесть, что ваши руководители, пусть и формальные, обитают в Лондоне, Стокгольме и Берлине, то картина получается совсем нехорошая.

– Но позвольте, ваше высочество, идеи вольных каменщиков противоречат любому насилию. Поиск истины есть наша наипервейшая задача. – От волнения Куракин начал заикаться.

Затем он нервно протер вспотевшую лысину платком. Судя по лицам гостей, мало кто испытывал к нему сочувствие. Я решил его добить.

– Я не сомневаюсь в вашем здравомыслии и законопослушности, Александр Борисович. Как верю в здравомыслие князей Трубецких, Воронцова и других влиятельных масонов. Но первые христиане были кроткими овечками, мечтающими о добре и справедливости. А христианство распространялось исключительно добровольно, Крестовые походы были уже потом. В результате большая часть мира завоевана или контролируется потомками кротких овечек. Про религиозные войны, инквизицию, жуткие секты и прочее мракобесие даже говорить не хочу. Нет, я не выступаю против христианства. Просто привожу вам пример, что самое здравое начинание можно повернуть в любую сторону.

Я замолчал, приложился к бокалу и посмотрел на притихших гостей. Масоны выделялись повышенной бледностью и растерянностью. Вряд ли они ожидали, что я сразу начну им шить статью по измене Родине. Меня же ситуация веселила, но нужно было держать серьезное лицо. Грех не воспользоваться удобным поводом прищемить хвосты всяким придуркам.

– Я уже вам говорил про диалог в обществе. Для того чтобы обсуждать недостатки нашей страны, а тем более начать их исправлять, не обязательно создавать тайные общества, мистические ордена и секты. Не нужно надувать щеки и на каждом углу вещать, как достичь всеобщего благолепия, благополучия и благонравия. Надо просто честно служить, в армии или коллегиях. Если человек не на государевой службе, то никто не мешает ему помогать развитию державы в частном порядке. Строй больницы, школы, театры, библиотеки или создавай мануфактуры. Главное, меньше трепать языком и больше делать. Зачем тянуть к нам из Европы всякую гадость? При этом организовать что-то полезное нашим радетелям о благе государственном в голову почему-то не приходит. Не нравится служба, не устраивает жалованье? Значит, не сиди на месте и постарайся изменить этот мир. Бери семью, единомышленников и направляйся на юг или восток страны. Империя сейчас бурно развивается, ей необходимы деятельные и образованные люди. Но я не заметил, чтобы сотни радетелей за благо Руси направлялись из столицы на ее бескрайние просторы. Отчего-то нескончаемый поток направляется в обратную сторону, поближе к столице и желательно к трону.

А если вы совсем не можете без пафоса и мистики, то кто вам мешает создавать ордена и общества с уклоном в православие и опорой на наши русские культурные особенности? Например, орден Святого Георгия Победоносца, объединяющий отставных военных и помогающий увечным и оказавшимся в затруднении служивым людям. Или общество Николая Чудотворца, куда могут вступить не только моряки, а небезучастные к страданиям христианских душ, и также помогать обездоленным. Да хоть орден Романа Сладкопевца, который могут создать любители пения и музыки. Как никто не мешал нашим дамам создать Фонд помощи сирым и убогим. Сейчас они хотят назвать его честь усопшей императрицы Екатерины, царство ей небесное. – Я перекрестился, что сразу повторили все присутствующие. – Но это должны быть русские и православные общества, Александр Борисович. Вы можете вводить там свои цензы, внутренние правила и тешить свою склонность к мистике, как угодно. Но ваши общества не будут, пусть и формально, подчиняться государствам, являющимся нашими противниками, а иногда врагами.

Князь так и не смог ответить на мои слова, а по сути обвинения. Куракин больше напоминал рыбу, выброшенную на берег. Как бы его удар не хватил, а то обвинят еще в убийстве друга императора. Разговоры постепенно перешли на другие темы, но думаю, обсуждения поднятых мною вопросов будут самые жаркие. Главное, чтобы мой посыл дошел до думающей части публики. Хватит бездумно копировать все, что идет к нам из Европы. Это не только неумно, но и часто приносит вред собственной стране.

Удивительно, что моя пламенная речь не имела последствий на следующий день. Хотя с утра я принял участие в очередном заседании Сената. Возможно, Павел сам не был в восторге от количества расплодившихся масонских лож. А может, разговор ему передали в разных трактовках, и он запутался, казнить меня или помиловать.

По словам Юли, которая постоянно общалась с дамами из Фонда и знала самые свежие сплетни, на Куракина мои слова произвели неизгладимое впечатление. В его особняке начались какие-то собрания русских масонов. К его чести, императору он на меня не жаловался. Хочется верить, что хотя бы часть его сторонников сделает выводы и перестанет заниматься чушью.

Как я и подозревал, настроение Павла меняется каждый час. Наверное, про мое очередное выступление он услышал несколько раз и не мог не отреагировать. Пока он не показывал свое явное неудовольствие, но попросил меня прекратить посещение вечеров у Александра. Просьба меня особо не расстроила, дела я почти закончил. Все, что нужно, сказал и, надеюсь, кому надо меня услышали и сделали выводы. Далее буду действовать поступательно. Главное, что зерно сомнений брошено, позже подумаю о сборе урожая. Народ в это время впечатлительный, особенно разного рода бездельники, пусть и на государевой службе.

Беседа с Новиковым прошла как-то буднично. Не стал приглашать его в Мраморный дворец и встретился с ними в Зимнем. Александр с Лизой присутствовали при разговоре. На людях они сохраняли видимость нормальных отношений, никакой отчужденности я не заметил.

Журналист получил амнистию от Екатерины, но с некоторыми оговорками. По сути, он был рекрутирован в газету, еще и под надзором. Александр обсудил этот вопрос с отцом, и никакого послабления этот мутный персонаж не получил. Хотя после смерти Екатерины он бросился к императору просить полного прощения. Но тот не являлся почитателем таланта разного рода либералов, и указ менять не стали. Осадочек от этого «борца за счастье народное» у меня остался. Вообще, чем больше я узнавал радетелей за реформы и перемены, тем большее недоумение они у меня вызывали. Вроде образованные и неглупые люди, но даже не знаю, как назвать большинство их них. Это даже не идеализм, а какое-то