Когда красное становится черным - Цю Сяолун

– Спасибо, – сказал Юй и подумал: «Но ведь ты сама однажды мне это предложила».

– А теперь я пойду жарить ребрышки. Масло уже брызгает. Погуляй во дворике. Я позову тебя, когда ужин будет готов.

Юя ждал еще один сюрприз – неожиданный гость. Это был Цай, игрок в крикет, который был отпущен на свободу после того, как вмешался Юй. Он стоял на пороге, держа в руках бутылку водки «Маотай» и огромную живую черепаху с мягким панцирем. Когда он узнал, что Циньциню надо готовиться к тесту, Цай настоял на том, что непременно должен составить Юю компанию во дворике.

– Ваш сын учится. Это здорово. Это самое главное под нашим солнцем. Если бы у меня было хорошее образование, мой бизнес не развалился бы. Выйдем на улицу, покалякаем, – сказал Цай, оставляя Пэйцинь подарки. – Гражданин следователь, благодарю вас.

– Я просто делаю то, что должен делать полицейский. Вы не должны меня благодарить, и не надо было приносить подарки.

– Это за услугу, – искренне сказал Цай. – Теперь за мной должок.

– Не загружайте меня вашим блатным жаргоном. Я полицейский, ведущий дело Инь. Вы к этому делу не причастны, так почему вас должны держать в тюрьме?

– Побольше бы таких полицейских, как вы, а не таких, как Почтенный Лян, тогда было бы проще жить.

– Теперь, когда вы на свободе, сделайте что-то значимое в своей жизни, Цай. Вы не можете целыми днями играть в крикет. Задумайтесь о своей семье. Ваша жена Сю Чжэнь никогда не сомневалась в вашей невиновности.

– Я изменюсь весь, как если бы я отмыл сердце и переставил кости. Да, Сю Чжэнь очень хорошая жена. Она могла все свалить на меня, но она так не сделала. Она приходила ко мне каждый день, приносила еду, какую я люблю. Я ошибся, когда думал, что она вышла за меня только из-за денег.

– Да, когда попадаешь в беду, то обнаруживаешь, кто на самом деле заботится о тебе.

– У меня еще остались связи. Я вернусь в Восточные горы.

– Еще один вопрос, Цай. Когда вас взяли под арест, почему вы не сказали Почтенному Ляну, что вы в действительности делали тем утром? Мне просто интересно. Не важно, что вы мне скажете, вам незачем волноваться. Это между нами.

– Я доверяю вам, гражданин следователь. Той ночью я играл в мацзян в бане всю ночь. Мацзян – это не азартная игра, каждый знает. Это просто игра, в которой нужно положить несколько монет, иначе будет неинтересно.

Но я уже сидел за азартные игры в начале семидесятых. Если бы я сказал об этом Почтенному Ляну, он бы раздул шумиху.

– Понятно. Мацзян или крикет, ничего хорошего от них не будет.

– Даю слово, гражданин следователь. Я не упущу свой второй шанс. Если моя рука еще хоть раз дотронется до мацзяна или крикета, клянусь небом, пусть у меня разовьется рак кожи. Гадом буду.

– Тогда у меня еще один вопрос, – сказал Юй. – Пока вы были в заключении, неожиданно пришел Вань и взял всю ответственность за преступление на себя, хотя он не имеет к этому никакого отношения. У вас есть какие-либо соображения на этот счет?

– Я в тупике. Наверное, он спятил. Была у нас ссора не так давно.

– Почему?

– Вань не знал, сколько я даю Сю Чжэнь каждый месяц. А это не его дело. Эта старая страшная жаба просто мечтает сожрать белого лебедя.

– Что вы имеете в виду?

– То, как он смотрит на Линди, факт. Хочет угодить ей, совсем с ума сошел.

Следователь Юй вспомнил сцену, когда Вань сидел ничего не делая на бамбуковом стуле во дворике и смотрел, как Линди разрезает спиралевидные ракушки.

– Но я все еще не понимаю, почему он заявил, что убийца.

– Пес его знает, – сказал Цай.

– Уважаемый Цай, я только что положила черепаху в пароварку! – крикнула Пэйцинь из кухни. – Я очень долго чистила ее. Пожалуйста, оставайтесь ужинать. Черепаха будет готовиться недолго.

– Спасибо, Пэйцинь, но боюсь, что мне надо идти. Сю Чжэнь будет волноваться, если я не приду к ужину. Если что-нибудь надо будет сделать, гражданин следователь, дайте мне знать. Сделаю все, что смогу, как лошадь или собака.

Юй и Пэйцинь проводили Цая до выхода из переулка.

– Нужно немного подождать, – сказала Пэйцинь Юю. – Угольные брикеты, которые я сделала на прошлой неделе, плохо горят. Надо еще подождать, пока черепаха сварится. – Она вытерла руки о фартук, на котором была капли свежей крови.

– Ой, ты порезала руку?

– Нет, это кровь черепахи. Не волнуйся.

Юй не знал, как долго ему придется ждать, но уже немного проголодался. Он позвонил мистеру Жэню, чтобы искренне поблагодарить его за информацию о Ване.

– Я ничего не слышал о Ване и Линди, – сказал мистер Жэнь. – Люди не часто откровенничают со мной. Но дыма без огня не бывает: однажды вечером, несколько месяцев назад, я видел, как Вань сунул ей в руки пухлый конверт.

– Вы думаете, Вань сознался ради Линди?

– Ну, Цай – самая главная поддержка всей семьи. Если Цая осудят и казнят, вся семья разрушится. Так что это мог быть акт романтического самопожертвования, довольно запутанная история, – задумчиво произнес мистер Жэнь. – Но я все-таки не уверен. Вань – сильно разочарованный пожилой мужчина.

Я могу понять его. В начале пятидесятых, когда моя компания съехала, я подумал, что настал конец света. Я волновался за детей. А Вань здесь совсем один. Для него это, может, единственная возможность покончить со своей агонией политически надежным способом и в то же время сделать последний красивый жест в сторону Линди.

– Да, теперь здесь есть смысл.

– Я так рад результатам расследования, товарищ следователь. Настоящий убийца пойман. Все справедливо, – сказал мистер Жэнь. – Кстати говоря, рисовый пирог в ресторане Пэйцинь «Четыре моря» прекрасный. Я вчера там был. Знаете, я, наверное, лет сорок назад встретил ее отца. Правда, в этом мире красной пыли вещи могут быть запланированы.

В следующий раз я принесу к ней в ресторан полкило свинины. Если у вас есть мясо в холодильнике, то вам не нужно идти в «Старое предместье», чтобы поесть его. Но вам нужна хорошая лапша. Свинину лучше всего есть с лапшой в горячем супе.

– В следующий раз я представлю вас своему начальнику, старшему следователю Чэню. Он такой же гурман. Вам двоим будет о чем потолковать.

В этом мире красной пыли прослеживалось какое-то мистическое соответствие, как сказал мистер Жэнь. У Юя все еще был в руках телефон, когда позвонил Чэнь.

– Я разговаривал с городским жилищным отделом, – сказал Чэнь настойчивым голосом, – есть квартира, правда, из вторых рук в районе Лувань. Двадцать четыре квадратных метра, из двух комнат. Естественно, она не из тех новых фантастических квартир, зато в шикумэне и практически в центре города.

– Правда?

Юй был смущен, что Чэнь заговорил с ним о квартире, а не о деле.

– Я сделал пару звонков и узнал, что это неплохая квартира, – продолжал Чэнь.

– Квартира в шикумэне? – Юй не был уверен, что должен решиться на эту альтернативу. Но это было лучше того, где он жил сейчас: жилплощадь была на десять метров больше и уже разделена. Соответственно, выделится комната Циньциню. Юю теперь не придется делить дверь с отцом, Старым Охотником. Но там не будет ванной или кухни. И если он ее возьмет, ему никогда не достанется новая квартира.

– Вы можете подождать, следователь Юй. Я все сделаю для вас. В следующий раз управление получит новую жилищную разнарядку, и вы будете первым в списке, но…

Эту часть речи Юй слышал много раз, особенно про «первым в списке». Циньцинь был уже большим мальчиком. Сколько Юй еще может ждать? В конце концов, это будет птичка в руках – настоящая квартира, а не пустые обещания секретаря Ли.

– Кто знает, что произойдет в следующий раз? – усмехнулся Юй.

– Вот именно. Жилищная реформа в Китае неминуема, но… – сказал Чэнь, цитируя пословицу: – «Пройдя деревню до конца, ты не сможешь найти другого постоялого двора».

– Я подумаю над этим, – сказал Юй. – Обсужу с Пэйцинь.

– Да, обсудите с ней. Я тоже думаю купить маленькую комнату в том же месте. По-моему, это хороший район с огромным потенциалом. Это будет комната для моей матери. Вы можете стать соседями.

– Здорово.

Юй слишком хорошо знал своего начальника. Чэнь умел недосказать. С его связями от старшего следователя можно было ожидать сюрпризов.

– Дайте мне знать о своем решении как можно скорее.

– Я позвоню вам завтра, спасибо, начальник. Юй стоял во дворике и прикуривал очередную сигарету, комкая пустую пачку. Он основательно задумался о второсортной квартире.

В конце концов, в шикумэне было важное преимущество: дворик. Если они въедут в квартиру в новом районе Тяньлин, сможет ли он уже вот так покурить?

– Ужин готов, – позвала Пэйцинь.

– Иду, – ответил Юй.

После ужина он собирался сказать ей о новом жилье. Возможно, она повторит комментарий Чэня, слово в слово. Иногда Пэйцинь быстрее его могла читать чужие мысли, как в расследовании. «Я и вправду должен гордиться ею», – говорил он себе, открывая дверь. Но сначала он хотел насладиться ужином. На столе стояла отварная черепаха.