Под другим небом (СИ) - Гринерс Эва

Ключ остался у Дилли, но дверь открывалась и без ключа.

Дома было прохладно и я с наслаждением вздохнула. Немного пыльно, но в остальном всё было как прежде. В мастерской тоже всё оставалось на своих местах.

Я стянула пыльную одежду, и прохлада дома окутала моё тело. Намочив полотенце, обтёрлась и прошла на второй этаж, чтобы подобрать себе одежду и обсохнуть.

Войдя в спальню в таком виде, естественно, вспомнила все ночи, проведенные здесь с Джастином. Коснувшись невольно своего плеча, я почувствовала, как горечь наполняет мой рот.

Нет, распускаться нельзя. Это просто не поможет.

Развернувшись, я повернулась к платяному шкафу и стала перебирать платья. Конечно, все были зимними. Однако одно домашнее было легче других. Если не надевать под него нижнюю рубашку, сойдёт и для лета.

Нужно съездить в город и купить одежду себе и Лисе. Кстати…

Я полезла вглубь шкафа и нашла там деньги, которые на всякий случай оставляла здесь. Это не просто, кстати, а даже очень.

Одевшись, я вышла, стараясь не смотреть на постель.

Около церкви я немного замедлила шаг. Было видно, что она работает. Стоит ли заходить?.. Нет, может быть позже. Всё узнаю у Эннет. И заспешила к её дому.

Пожилая женщина стала совсем крошечной, старенькой. Она закрыла рот рукой от изумления, увидев меня, а потом засеменила навстречу. А я кинулась к ней, роняя цветы. Обняв её, я наконец-то смогла заплакать.

Она поглаживала меня по спине и приговаривала:

— Ну ничего, ничего…

Мы сели в её театральной гостиной на диванчик. Я всё не могла отпустить рук Эннет. С ней у меня всегда была какая-то особая связь.

— Рассказывай, моя девочка. — мисс Джеймс поднялась и попросила принести нам холодного чая с мятой.

Я, не торопясь, рассказывала подробности моего возвращения. Эннет я могла рассказать всё без утайки, поэтому и про Марка не стала скрывать ничего. И про его воздействие на меня, и каким образом была зачата Лиса, и о его внезапно открывшихся чувствах ко мне.

Эннет с негодованием затрясла головой:

— Вот же поганец! Еще и о любви смеет говорить!

Я выразила опасение, что Марк вполне может заявиться сюда и она тяжело вздохнула.

— Не сомневаюсь что может…Но пока его здесь нет и давай, голубка, по мере поступления проблем.

— Эннет, что мне делать? Как Джастина найти? Я же не могу сидеть здесь и ждать его, ничего не предпринимая…

Эннет задумалась.

— Детка, ты не можешь не понимать, что это опасно. Если Кэтрин скрутила Джастина, значит, она тебя близко не подпустит.

— Вы знали, что между ними что-то есть, — не выдержала я.

Мисс Джеймс развела руками.

— Догадывалась, что что-то было. В любом случае сейчас это не важно, Наташа. Мы все знаем, что он тебя любит, и ты его — раз ты здесь.

— Так и что мне делать? — нетерпеливо спросила я.

— Ехать, — снова развела она руками. — Лорд Ангус считается благородным человеком, возможно, тебе стоит попасть лично к нему.

Тут она с шумом вздохнула, а затем посмотрела на свои руки, скрюченные артритом.

— Если бы мы могли помочь тебе…Разве что Доусон может отвезти тебя.

Я помотала головой:

— Нет, это долго. Я поеду верхом. Так будет быстрее.

Эннет укоризненно посмотрела на меня.

— Ты не должна думать только о себе, у тебя здесь дочь. Кто-то должен быть рядом, чтобы защитить тебя.

Пора было возвращаться к Феломене, чтобы не идти по темноте.

На прощание я снова крепко обняла Эннет.

— Дорогая, всё разрешится обязательно. Тебе придёт ответ, дай время. За Джастином ехать нужно, но не наделай ошибок, как в прошлый раз.

Она была абсолютно права. Я попрощалась и пошла быстро по дороге к усадьбе.

У Феломены всё было спокойно, девочки играли в саду. Я решила пойти посмотреть, прижились ли мои черенки.

Деревья уже отцвели, ветки выглядели очень здоровыми, крошечные завязи плодов уже можно было разглядеть в листве. Фанни-ма всё сделала как надо.

— Мамочка! — заметила меня Лиса и они с Дилли подбежали одновременно, обхватив меня с двух сторон. — Мы здесь останемся?

— Сегодня да, Лисёнок. А завтра возьмём Дилли и пойдем уже к себе домой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А сюда мы будем приходить? — обеспокоенно продолжила Лиса выяснение наших локаций.

— Конечно, детка, — подхватила я её на руки. Глазки у неё были сонными — слишком много впечатлений.

Дилли молча, с обожанием, смотрела на нас, а я вдруг заметила, как она повзрослела.

Жара спадала, послышался голос Фанни-ма, зовущий нас ужинать. И мы двинулись к дому.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я подумала о Марии, которая сейчас была под другим небом одна, и вздохнула. Ну почему я каждый раз оставляю что-то очень дорогое для себя?..

И я сильно-сильно пожелала, чтобы оба дорогих моему сердцу человека оказались здесь, рядом с нами.

Глава 59

В усадьбе Олдина Ангуса царила атмосфера надвигающейся беды. И хотя внешне всё было спокойно, уравновешенно — словно на весь дом была наброшена серая удушающая вуаль.

Кэтрин отказывалась разговаривать с кем бы то ни было, кроме Джастина. Тот был с ней внешне ровен и заботлив. Помогал совершать туалет и мыться, приносил еду в спальню — его жена категорически также отказалась от услуг прислуги и горничных.

Возможно потому что слуги, не смотря на свою вышколенность, не могли сдержать ужаса в глазах при виде Кэтрин.

Она никак не могла обрести хотя бы тень прежнего вида, когда блистала своей русалочьей красотой.

Олдин предлагал попытаться помочь ей, однако первые же попытки закончились ничем — у Кэтрин начиналось что-то наподобии токсикоза, приступы были ужасающими. После тех попыток она и отказалась видеть отца и Маргарет.

Джастин же стоически выносил свою добровольно-вынужденную епитимью.

Если бы не Маргарет, Олдину пришлось бы совсем худо. Он мучился чувством вины и раскаянием. Он, взрослый, убелённый сединами, почтенный лорд, могущественный маг — с чего он взял, что можно было давать принимать дочери решение?

Сейчас он был убеждён, что у Кэтрин просто какое-то психическое нарушение, мания, одержимость. А он, старый дурак, хотел дать дочери свободу, не запрещая ничего.

Он невольно застонал вслух, вдавливая кулак в лоб.

— Олдин, не надо… — проговорила Маргарет, обнимая его голову и чуть покачивая, как успокаивают детей, — уже ничего не поделаешь. Пусть всё идёт, как идёт. Джастин рядом с ней, ты сам видишь — он даёт ей хоть какие-то силы, чтобы просыпаться каждое утро. Скоро пойдёт вторая половина беременности и ей может стать лучше.

Олдин со слабой надеждой внимал её убаюкивающим словам. Он чувствовал себя по отношению к Маргарет отвратительным потребителем, но не мог ни отпустить её, ни попросить остаться навсегда.

Хотя такой разговор возник между ними однажды, когда Кэтрин с Джастином уже вернулись.

— Марго, — нервно сказал тогда Олдин, побуждаемый страхом, что теперь она не захочет находиться в этой странной тяжелой атмосфере, которая только усугубилась с приездом молодоженов. — Марго, я наверное должен теперь просить тебя стать хозяйкой этого дома… — и замолчал, понимая, как убого звучат его слова, как это неблагодарно по отношению к ней.

Маргарет внешне легко и иронично усмехнулась:

— Олдин, твоё ключевое слово “должен” удивительно нелепый способ сделать предложение. Хотя, если ты хотел услышать “нет” — то в общем вполне рабочий.

— Марго, прости, ты же понимаешь, я не это хотел сказать, — Олдин готов был прямо сейчас покончить с собой от того стыда, который он сейчас испытывал перед этой женщиной, которая была достойна всего самого лучшего, но только не того, что происходило сейчас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Маргарет смотрела вдаль, сощурившись по своему обыкновению. Ситуация была крайне неприятная — чем ближе они становились, тем невозможнее, как виделось ей, был их союз.