Под другим небом (СИ) - Гринерс Эва

Маргарет не стала даже пытаться завоевать его сердце. Тогда она думала, что эти её чувства пройдут и она выбросит Олдина из головы, радуясь тому, что сохранила дружбу их обоих.

Однако, годы шли, а любовь её только крепла. И совершенно была лишена эгоизма.

Когда Роури так внезапно покинула их, и Олдин нуждался в поддержке, она ни словом ни взглядом не выдала своих чувств, соблюдая границы и храня подруге верность даже после того, как её не стало.

— Всё еще может наладиться, Олдин.

Ей показалось, что его плечо под её ладонью немного обмякло.

— Марго, ты не представляешь, как я благодарен тебе. Иногда мне кажется…

Тут он замолчал, боясь признаться себе в том, что его благодарность давно уже переросла в нечто иное. Но как он мог сказать ей об этом, когда Роури и Кэтрин всё равно были в его сердце сначала. А уже потом Маргарет.

Конечно, он не мог не заметить её тогда, они обе пленили его — одна своей нежностью и кротостью, другая как экзотическая птица с переливающимся оперением.

Но Роури ему захотелось сильнее. Он задавал себе потом этот вопрос — почему? Потом уже, когда он возмужал и появилась Кэтрин, он понял в чем причина — ему сразу захотелось защитить её от всех. Её ранимость и трепетность перевесили безупречную красоту подруги.

А может, он испугался. Так подумал он сейчас и тут же ответил себе: нет, его любовь к жене была чище и прозрачней бриллианта.

Рука Маргарет была почти невесомой на его плече, однако от неё шло тепло и он невольно отогревался рядом с ней.

— Олдин, мне пора возвращаться, — негромко сказала Маргарет. Он вздрогнул. Нет. Пожалуйста, не сейчас.

— Марго…

— Послушай, — перебила она, — я могу остаться еще на три дня. К тому времени они уже вернутся. А я смогу уехать.

— Зачем тебе уезжать? — бесцветным голосом спросил Олдин. Если бы Маргарет могла на него злиться, она бы так и сделала. Но она испытывала к нему только всепоглощающую нежность. Он был таким большим и уязвимым.

Олдин снял её руку со своего плеча и приложил к своей груди. Сердце билось часто и неровно.

— Маргарет…

Она вдруг испугалась — что может последовать за этим? Стоило ли что-то менять, когда они столько лет были друзьями?

Однако, он заговорил, казалось, о другом.

— Ты, конечно же помнишь тот день…

Маргарет знала о чем он. Тот день, когда он, веселясь и ликуя по случаю трехлетия дочери, уговорил Роури поехать с ними на охоту. Но вспоминать об этом она не хотела — слишком было больно.

Подруга её недолго пробыла женой и матерью, в тот день она оставила мужа и дочь. Как говорили все их друзья и близкие: “Ангела забрали небеса”

Олдин не простил себе никогда, что настоял в кураже на том, чтобы Роури присоединилась к ним. Он осиротил дочь и осиротел сам.

Когда в последствии ему предлагали привести в дом новую хозяйку, он даже не понимал как — разве он имел право быть счастливым? Он должен только растить дочь и любить её за них обоих.

Долгие годы провел он аскетом, забыв о том, что он мужчина. Лишь сегодня он посмотрел на Маргарет другими глазами — он ни за что не хотел отпускать её. Он понимал, что скорее всего он не нужен ей. С проблемной дочерью и разбитым на всю жизнь сердцем.

— Марго, не уезжай. Я виноват кругом перед всеми, только перед тобой моя совесть чиста. Ты не представляешь, насколько ты мне дорога.

Маргарет понимала, что от отчаяния он сейчас сделает ей предложение, но разве так оно должно было прозвучать?

— Хорошо, я останусь, — торопливо сказала она. С этим мужчиной она готова была провести всю свою жизнь, но даже страшно было подумать, что он сделает её своей не по велению сердца, а из страха остаться в этот момент одному. Уж лучше избежать этого унижения. Она останется дальше держать его за руку и защищать его так, как она всегда хотел защищать Роури и Кэтрин.

Олдин выдохнул, не скрывая облегчения. Он действительно готов был сделать предложение единственной, с кем ему было хорошо и спокойно. И в глубине своих чувств, он желал её. Но сначала пусть всё разрешится с Кэтрин. Маргарет не заслужила жеста его отчаяния. Нужно содрать с себя этот панцирь, через который он не впускал в своё сердце любовь к ней. Но, видимо, время пришло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он посмотрел на неё взглядом, которым словно просил: “Подожди еще немного, еще совсем немного”

Они стояли в безмолвном диалоге, и не заметили, как изящная карета съехала с холма и стала приближаться к дому.

Глава 54

После ухода Марка я еще долго сидела там же, на полу, думая о том, что он открыл мне. Значит, можно вот просто так взять Лису и вернуться с ней домой?

Я поймала себя на мысли, что незаметно для себя назвала Англию своим домом.

Но можно ли было пускаться в эту авантюру, полагаясь только на слова Марка? Я очень хотела ему поверить, дочерью он бы никогда не рискнул, значит это было безопасно для неё.

А как я оставлю Марию одну?.. С другой стороны она и так посвятила мне и Лисе все эти годы, может ей хочется своей жизни?

В общем, мне предстояло принять важное решение. Сердце заныло от желания увидеть скорее Джастина и прекратить его мучения, которые выливались в каждой строчке его письма.

Я, наконец, встала и порылась в сумке, разыскивая телефон. Мессенджер показывал, что есть непрочитанные сообщения. И все от Марка.

“Я прошу тебя очень хорошо подумать и не делать этого”

“Натали, поверь моему слову: ты совершишь большую ошибку”

И всё в таком духе. Совершенно непонятно, зачем он тогда мне вообще открыл эту информацию, раз не хотел отпускать. В нем словно две стороны боролись — темная и светлая. Причем они как-то перемешались внутри него.

Я набрала номер Марии.

— Господи, наконец-то! — воскликнула моя темпераментная подруга, — Ну что у тебя там?

— Ты не представляешь даже…Приезжайте завтра с самого утра, хорошо? Есть очень важные новости и нам всем нужно поговорить.

Завершив звонок, я сунула телефон в карман и прошлась не торопясь по дому. Сейчас я поняла, что была привязана к нему, Не только из-за Лисы с Марией. Светлый и уютный, с ухоженным задним двориком, очень комфортный.

Я вспомнила жестковатый быт того места, куда так отчаянно стремилась. Понятно, что передо мной лично не стоял выбор, но ведь у меня был ребенок…

Телефон в кармане завибрировал, я нехотя достала его, чувствуя кто это может быть. Конечно же…

Голос Марка звучал лучше, чем когда он был здесь.

— Натали, ты что-то решила?

Я постаралась, чтобы голос мой звучал твёрдо и уверенно.

— Нет, Марк, я жду Лису. Но неужели ты думаешь, что я откажусь от этой возможности? Я через столько прошла, чтобы вернуться туда. И вот еще что. Ты внезапно раскрыл мне свои чувства, так вот тебе стоило сделать это раньше, а не укладывать меня в постель в бессознательном состоянии!

В трубке послышалось какое-то рычание и Марк отключился. На что он сейчас был способен, я не знала. Только бы не приехал. С его способностью затуманивать мне рассудок и превращать в нимфоманку… Надо было по возможности быстрее уносить от него ноги.

Я искренне не понимала, почему он не открылся мне раньше, ведь моя привязанность к нему была очевидна. Это потом уже всё прошло…

Пройдя в свою комнату, я сложила всё, что хотела бы взять с собой. Увлекаться было нельзя, иначе не остановишься. Уходить надо налегке. Только тетради и шкатулка, которую мне отдали вместе с письмом Джастина.

Я открыла её и взяла в руки рисунок Дилли, который полностью повторял тот, что нарисовала на озере Лиса. Две девочки, поле с одуванчиками, домик. Меня снова пронзило желание оказаться там, причем навсегда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Позвонила Лиса и мы поболтали с ней тоже. Поколебавшись, я всё-таки не стала спрашивать её ни о чем по телефону, хотя от нетерпения меня даже потряхивало.

Потом еще два раза звонил Марк, но сил у меня слушать его уже не было. Я решила выключить телефон и лечь спать.