Франкенштейн: Мертвый город - Дин Кунц

Он вернулся в гостиную с серебристым подносом с двумя чистыми чайными чашками. Двухлитровая бутылка холодной «Пепси». Тарелка здоровских пирожков.

— Так мы проводим чаепития в нашем королевстве, — сказал Джоко.

Он налил «Пепси» в обе чашки. Ничего не расплескал по столу. Совсем ничего не выпил из бутылки. Зашвырнул четыре, выглядевшие обычными, печенья в камин. Запустил пирожок, как будто это была тарелка «Фризби», и поймал его, когда он облетел всю комнату, как бумеранг, и вернулся к нему. Вылитый Джордж Клуни.

Отодвигая свой чай в сторону, Принцесса Крисси сказала:

— Это прекрасно.

— Просто восхитительно, — согласился он.

— Принцесса Джозефина, расскажите мне новости из Вашего королевства.

Почти затолкав весь пирожок в рот, Джоко его все же отложил. Он всего лишь подменял Джозефину. Он ничего не знал о ее королевстве. Возможно, он должен лгать. Но лгать было неправильно. Он часто врал. Но это было неправильно. Он хотел быть лучшим Джоко.

Принцесса Крисси сказала:

— Расскажите мне о своих драконах.

— Там нет никаких драконов.

— А что насчет ведьм?

— Не-а. Нет ведьм.

— Тогда расскажите мне о Ваших волшебниках.

— Нет волшебников.

Он видел, что ей с ним уныло. Он был плохим собеседником. Плохим. Жалким. Презренным. Кошмарным.

Думай. Думай. Спасай момент. Переложи ношу беседы на нее.

— Твой отец — он король Монтаны. Сколько голов он отрубил?

— Глупости. Он не отрубал голов.

— Некоторые короли делают это, — сказал Джоко.

— Нет, он не делает.

— Некоторые делают. И пытают людей в темницах.

— Нет, он не делает.

— Они вырывают ногти.

— Что с тобой не так? — спросила Принцесса Крисси.

— Джоко просто рассказывает. Как в книгах по истории. Они клеймят раскаленным железом и втыкают иголки в язык.

— У тебя желтые глаза, — сказала Принцесса Крисси.

Теперь уверенно поддерживая свою линию беседы, довольный тем, что улучшил так быстро свои навыки общения, Джоко сказал:

— Они кладут тебя на эту штуку, которую называют дыбой, и растягивают твое тело до тех пор, пока не выскакивают суставы.

— Тебе достались страшные глаза, — сказала Принцесса Крисси.

Эрика со своего кресла у камина сказала:

— А ты знаешь, что у некоторых ангелов желтые, золотистые глаза?

— Правда? — спросили Крисси и Джоко одновременно.

— А ты знаешь, что ангелы должны знать, как бороться, потому что они всегда борются с демонами?

— Бастер Стилхаммер — ангел? — спросила Принцесса Крисси.

— Он слишком крутой, чтобы быть ангелом, — решил Джоко.

Снаружи становилось громче рычание двигателя, как будто на их подъездную дорожку заехал грузовик.

Отложив книгу и встав с кресла, Эрика сказала:

— Почему бы вам не поговорить об ангелах, обычных ангелах, пока я не посмотрю, кто это.

— Возможно, это не ангелы, — сказала Крисси. — Ангелы летают, им не нужны грузовики.

Эрика сказала:

— Вот поэтому я держу полуавтоматический дробовик под рукой, дорогая.

Глава 43

В интересах эффективности Член коммуны должен был справляться с неудачами, когда бы они ни случались. С настойчивой потребностью закончить приведение беспорядочного амбара в более упорядоченное состояние и, таким образом, внести свою лепту в уничтожение человечества, Нэнси Поттер использовала метлу как опору и прохромала в кладовку в задней части амбара.

В конце этого тесного места стоял небольшой стол, где настоящий мэр Эрскин Поттер сидел, ведя записи затрат на лошадей, а также делал записи о посещениях ветеринара и рекомендациях. У стола стоял старый деревянный офисный стул на колесиках.

Нэнси отломала спинку от стула, превратив его в табуретку на колесиках. Используя большой моток липкой ленты для наматывания на копыта, она примотала прижженную культю левой ноги к табуретке, что было непростой задачей, но она держалась ради Коммуны. Идя правой ногой, перекатываясь на культе от левой ноги без ступни, она проманеврировала из кладовки в основную часть амбара.

Она стала над останками Ариэль, размышляя над тем, не должна ли она что-то сделать. Это больше не выглядело как Строитель. Это было похоже на большую, большей частью гладкую структуру из известняка, в которой кто-то высек лица. В различных местах находились три лица, все вроде бы походили на Ариэль, но искажены. Она перевернула в руках метлу и постучала концом ручки по тому, что когда-то было Ариэль, и оно звучало тоже как камень. Она не нашла ничего, что ей требовалось сделать более срочно, чем мести и мести пол амбара, пока все следы от щетинок на земле не будут направлены в одну сторону, а не хаотически.

Приступив к работе, она поняла, что через два отверстия, которые Ариэль в режиме роя проделала в крыше, брызгают россыпи снежинок. Из-за того, что здание было обогреваемым, большинство хлопьев таяло и испарялось при падении. Те немногие, которые перенесли весь путь до пола, превращались в точки влаги, которые скоро высохнут.

Метла шуршала и шуршала, колесики от стула пищали, сиденье скрипело. Легкий ветерок шелестел в карнизе амбара и сопел в отверстиях в крыше.

Лошади снова успокоились. Коммандер уже не пытался на пике ужаса выбить какую-нибудь часть своего стойла. Куини и Валентайн изредка ржали. Жеребец пару раз фыркнул.

Добиваясь того, чтобы все следы от щетинок на земле были направлены строго в одну сторону, репликант Нэнси изредка отворачивалась от трудной задачи, которая перед ней стояла. Но каждый раз, когда она поднимала глаза, лошади держали головы поверх дверей своих стойл, наблюдая за ней, иногда в это время пережевывая щепотку сена, а в другой раз просто глазели.

Они были такими глупыми. Как и все в природе, они были по-настоящему тупыми, неудачно спроектированными, требовали слишком много трудных в добыче ресурсов, все время гадящие, все время мочащиеся, такие тупые, что будут просто стоять и наблюдать, час за часом, как она метет, просто стоять и смотреть, слишком тупые, чтобы понять, что она работала над полным уничтожением их, а также естественного существования, которое их поддерживало.

Лошади были глупыми, Нэнси хотелось над ними смеяться, но она не могла. В теории она очень хорошо понимала психологические и эмоциональные причины смеха, но смех был для людей, еще один симптом недостатка в них серьезности, их так легко можно было отвлечь. Члены коммуны могли притвориться смеющимися, чтобы их можно было принять за людей, которых они заменяли, но смех никогда не отвлекал их от обязанностей, от их смертоносного крестового похода. Смеющиеся или не смеющиеся, люди были невнимательными, неаккуратными, озабоченными, рассеянными болванами, не лучше лошадей.