Особенные. Элька-3 - Ольга Ильина

Неожиданно, мой Бог бросился к кровати и схватил меня за плечи. Сейчас, вблизи его лицо было искажено такой яростью, что все мысли о любви и романтике выветрились, оставив только страх и ужас.

— Что он у тебя забрал? — прошипел мой ночной гость.

— Что?

— Вещь, идиотка, какую вещь он взял?

Вместо ответа я попыталась сбежать все тем же способом, что и с вампиром. А что? Тогда получилось, и сейчас сработало.

В реальности я все думала, а каким был наш с Диреевым первый поцелуй? Теперь я нашла свой ответ. Он был потрясающим, феерическим, возбуждающим, вот каким. Для меня, а он.

В общем, я сбежала, но недалеко. Поймал, запугал, применил ко мне это жуткое заклинание, лишившее голоса. Блин, я даже не знала, что он умеет так запугивать, а еще не знала, что бывает с теми, кто ему безразличен. — А теперь я задам вопрос, с которого мы начали. Что он у тебя забрал?

— Ленту с волос. — буркнула я, глядя на нависающего Диреева.

И чтобы я начала сотрудничать он сделал то, от чего я проснулась с громким, ужасающим криком.

Не знаю, что это было за заклинание или воздействие, но. Оборотень пыталась его остановить, а он даже слушать не стал, просто подошел ко мне, снова до боли сжал подбородок и.

Словно калейдоскоп, в голове возникли видения, образы девушек, брошенных в неестественных позах в очередной подворотне города. Их было четыре, в разных одеждах, местах, но схожих цветом волос, таких же темных, как у меня, цветом безжизненных серых глаз, и с одинаково разорванным горлом. От увиденного я застонала, пыталась прервать контакт, выплыть из всей этой мерзости, но мой мучитель продолжал транслировать мне образ его последней жертвы. Девушка была еще жива, когда ее нашли. Из горла текла ярко алая кровь, и этот запах. Казалось, он проник даже в кожу. Запах крови. И я видела, как медленно угасает ее жизнь, как глаза тускнеют, превращаясь в два кусочка безжизненного льда.

— Достаточно.

Контакт прекратился, и я упала прямо на пол. И что-то мокрое застилало глаза, а я никак не могла проморгаться, не сразу сообразив, что это слезы.

Вернувшись в реальность, я бросилась в ванную. Ненавижу, ненавижу все это! Эти жуткие воспоминания. Если все и дальше так мерзко, то я понимаю теперь, почему их забрали. Такое нельзя вспоминать. Нельзя!

Я никак не могла успокоиться. Руки дрожали, в голове было пусто, а в душе… а в душе царил сумрак. Я там была совсем одна, а Диреев… был настоящей сволочью и вел себя со мной отвратительно, и, как и сейчас, тогда за мной охотился какой-то психованный маньяк. Так, стоп. Маньяк. Что он там говорил? Искра. Он сказал искра. «Скоро я пристращусь к вам».

— А что если эти девушки тоже были искрами, как я? Что если он искал кого-то особенного? Что если этого вампира кто-то подослал. Потому что не знал, кто именно ему нужен. Черт, мне нужна информация. Этих сведений мало, воспоминаний слишком мало. И единственный, кто сможет ответить на мои вопросы — Диреев. Вот только как я смогу посмотреть на него после всего этого? Какие чувства меня будут обуревать, смогу ли я вообще с ним говорить?

Глава 24

Соседки по комнате

Новый день принес суматоху в институт, а лично мне большую горку и маленькую тележку неприятностей. Все началось с того, что я, устав сидеть в комнате, решила прогуляться. Центральные ворота то и дело отъезжали, пропуская все новых и новых прибывающих, по одному и группами, с чемоданами и простыми дорожными сумками, пешком и… это что? Ковер — самолет? Да ладно! Офигеть. Какой-то темнокожий парень реально прилетел, причем не на большом полноценном ковре, а коврике, как в мультике Алладин. Спустился, свернул его и пошел вперед, к главному входу. Вот это да! Мой Малыш, конечно, тоже ничего, но коврик.

Пока я восхищалась неизвестным мастером, способным оживить ковер, не заметила, как ворота снова отъехали, явив моему взору Диреева и мой скутер. Сердце подпрыгнуло до самого горла при виде их обоих, а на лице расплылась донельзя счастливая улыбка. Глупая, как я могла поверить, что какие-то воспоминания могут перечеркнуть все те прекрасные месяцы, что у нас были, все наши разговоры, поцелуи, признания. Как я могла даже подумать о таком?

А потом я увидела ту, что шла позади, увидела, как она прикоснулась к его плечу, как он улыбнулся ей, взял чемодан. Моя улыбка увяла.

— Он с другой, — прошептала я сама себе. — Не забывай об этом, Элька. И не мечтай понапрасну.

Какой же он. С этими ночными воспоминаниями я словно прозревать начала и сейчас увидела другого Диреева, которым со мной он никогда не был. Там, в воспоминаниях был жестокий и чужой темный, и этой его стороны я не знала. Теперь понимаю, как он смотрит, когда ему плевать. И во все наши встречи, все разговоры, даже тогда, когда он злился на меня, я не видела такого взгляда. Никогда. А значит, ему не наплевать, значит, я все еще значу для него что-то.

И как же мне хочется в это поверить, убедить себя, но, глядя на эту идеальную во всех смыслах вампиршу, я не могу не видеть, что заметно проигрываю ей, если не во всем, то во многом. Уж в красоте-то точно. Они ушли, а я до самого вечера продолжала изводиться безрадостными мыслями. И когда почти убедила себя, что я уродка, от которой сбежали уже два парня, небо затянули жуткие почти черные тучи, и начался дождь. Прямо как мое настроение. Такое же черное и мерзкое.

Пришлось возвращаться в комнату. Пока шла, все думала, где они поселятся? И вроде хотелось, чтобы подальше, но сердце мечтало, чтобы рядом, прямо как в особняке Влацек, где нас бы отделяла одна тонкая перегородка.

Кто ж знал, что мои мысли материализуются, причем магия на этот раз здесь не замешана, да и сам результат. И ведь ничто не предвещало беды, я поднялась по лестнице, подошла к двери своей комнаты, удивилась, что в ней горит свет, и заодно обругала себя за забывчивость. Открыла дверь и у меня реально отвалилась челюсть, прямо до пола. Потому что на двух соседних кроватях расположились мерзкая вампирша Венера, похитительница чужих парней и моя давняя знакомая, Варя, которой встреча со мной принесла минус кучу баллов и целый день на допросе в инквизиции. В общем, обе наточили на меня громадный зуб, и обе слаженно воскликнули:

— Ты?!

Я же не нашла ничего лучше, чем захлопнуть дверь и попытаться ретироваться. Не получилось. Стоило только развернуться, как наткнулась на Диреева. И тут меня окончательно переклинило, и стало как-то не важно, откроют ли девицы двери, прибьют ли меня, спасет ли Диреев, не важно. А важно то, что нет, нет в его глазах безразличия, как тогда, беспокойство, недоумение, растерянность может, и как бы мне хотелось, чтобы еще там была любовь.