Муж, любовник, незнакомец - Сюзанна Форстер

Но Софи уже доверила Маффин все, на что смогла решиться. Возможно, в этом последнем замечании таится то самое ее скрытое намерение, о котором Софи смутно догадывалась, а возможно, Маффин и впрямь беспокоится за нее. Как бы то ни было, Маффин добилась своего — Софи запаниковала.

После ухода Маффин Софи нескоро очнулась от задумчивости. Интересно, сколько же она просидела вот так на кровати, скрестив ноги и уставившись на вязаный кардиган, лежавший у нее на коленях? Но не о нем она, разумеется, думала. Она прислушивалась к тому, как растет в ней параноидальный бред, семена которого посеяла Маффин.

Сначала она решила, что Джей подталкивает ее к самоискушению. А если так, если это действительно было частью его плана, то он дьявольски умный человек, потому что это был идеальный способ погубить такую мечтательницу, как Софи Уэстон. Безусловно идеальный. Одной этой догадки было достаточно, чтобы породить в ее голове бредовые фантазии. Но гораздо большее впечатление произвел на Софи другой вопрос Маффин.

Ты вообще задумывалась над тем, как он снова попал, сюда?

Страх Софи касался вещей куда более существенных, чем это. Вот уже довольно долго у нее было ощущение, о котором она не хотела никому рассказывать и в котором боялась признаться даже себе самой, вероятно, из-за мании, которой страдала во время болезни. Но как бы настойчиво она ни уверяла себя, что все это глупости, избавиться от ощущения, что за ней наблюдают, не могла. Не то чтобы ей казалось, будто ее преследуют — ничего зловещего в этих ощущениях не было, — скорее, что кто-то смотрит на нее, словно где-то на периферии ее жизни, вне пределов видимости, постоянно присутствует нечто.

Это началось в тот день, когда она увидела отражение Джея в витрине магазина. Она выкинула из памяти то происшествие, так же, как и странное чувство, которое ее тогда охватило, но с тех пор постоянно испытывала желание оглянуться в поисках тени.

Вот и теперь Софи оглядела комнату, чувствуя себя полной дурой, поскольку знала, что никого здесь нет. Ее отношения с Джеем и так уже стали достаточно сложными, чтобы отягчать их еще и страхом. Она представить не могла, зачем бы ему понадобилось наблюдать за ней, и больше всего на свете хотелось избавиться от неприятного ощущения, описав его на бумаге как следствие сверхвозбудимости воображения. Во время лечения ей предписывалось так поступать, иначе она никогда не поправилась бы. Образ Джея преследовал ее днем и ночью. Она видела его повсюду, и теперь было естественно предположить, что она снова «видит» то, чего нет.

Вязаный кардиган согревал похолодевшие руки. Софи поднесла его к лицу: ах, если бы можно было спрятаться в нем так, как она пряталась в детстве, — натянуть одеяло на голову и отгородиться от демонов. Как бы это было просто! Каким бы простым стало все вокруг, если бы существовали волшебные одеяла, под которыми можно укрыться, когда дела поворачиваются плохо.

Она уткнулась в кардиган, стремясь найти в нем хоть какое-то успокоение, но ощущение холода в животе говорило о том, что теперь все не так просто. Она может защититься от собственных страхов и фантазий, стряхнуть их с себя, чтобы не слышать зловещих нашептываний, но вопрос Маффин так легко не сбросишь:

Глава 15

— Итак... вы хотите сандвич с пастрами?

— Да, черт возьми, я хочу сандвич с пастрами! Я всегда хочу пастрами, это для меня нормальное состояние, и никакие духи «тутти-фрутти» этого не изменят. Вероятно, этого не сможет изменить даже смерть.

Маффин не сумела скрыть разочарования, оно наверняка было написано у нее на лице. Джерри Уайт оказался одним из самых трудно поддающихся влиянию «едоков», с которыми ей приходилось иметь дело. Он с удовольствием провел время в грязевых банях Делайлы, катаясь в лечебной грязи, словно слоненок, однако фруктовое масло «Ветреная танжерка» потерпело полное фиаско.

Делайла с ног до головы обмазала его душистым средством для подавления аппетита, но Джерри твердил, что умирает от голода, даже когда все другие способы лечения тоже были испробованы. В конце концов, пришлось доставить в салон целый гастрономический магазин, чтобы ублажить его. Надо было что-то придумывать на ходу, и Маффин сказала, что результат якобы наступит со временем. Действие препарата непременно скажется, но постепенно Делайла даст ему с собой флакончик.

После недели упорных усилий Маффин удалось получить согласие Джерри на сегодняшний обед в ресторане на Ньюпорт-Бич, где готовили лучшее пастрами, но, похоже, толку от этого было мало. Кто бы ни был тот, кто сказал, что упорство всегда вознаграждается, он не знал Джерри Уайта и его страсти к этому кушанью.

Устало вздохнув, Маффин опустилась на подушки скрипучего деревянного дивана, стоявшего в отдельной кабинке ресторана. «У Берни» был шумным, суматошным заведением: официантки громко выкрикивали заказы, а их помощники сваливали грязные тарелки на лязгающие тележки. Обычно восхитительные запахи сами по себе поддерживали Маффин. Пастрами, которое готовили у Берни, славилось на весь мир, и нигде больше на всем побережье не делали такого нью-йоркского пирога с сыром и свежей клубникой. Но сегодня у Маффин не было аппетита, и это не имело никакого отношения к «Ветреной танжерке».

— Только потому, что духи на вас не подействовали, — говорила она, — нельзя делать вывод, что они не действуют ни на кого. — «О Господи, Маффин, неужели ты не можешь быть смелее», — подумала она.

Джерри потер руки и лукаво улыбнулся.

Он был могущественным человеком, и какой-нибудь лизоблюд, вероятно, мог бы назвать этого скалящегося идиота обаятельным, но для Маффин он был чавкающим толстяком с непомерным аппетитом и суровым чувством юмора.

— Я вовсе и не говорил, что оно не действует, — сказал он с самодовольной улыбкой, обхватывая губами соломинку, торчавшую из стакана диетической кока-колы.

— Простите?

Джерри в два глотка осушил полстакана:

— Вы спросили меня, хочу ли я пастрами. Разумеется, хочу. Но это не означает, что я голоден. В последние два дня у меня вообще нет аппетита.

— А вы душились фруктовым маслом?

— Фанатично.

— И?.. — с опаской произнесла Маффин.

— И... Что там внутри этого варева?

Хихикая, он откинулся на спинку дивана. Темное дубовое дерево издало громкий стон; к этому моменту Маффин уже находила толстяка совершенно очаровательным, пленительным мужчиной. В полном восторге она тоже откинулась на спинку и весело смеялась вместе с ним до тех пор, пока он не начал исподтишка поглядывать на нее. Он ждал ответа, поняла Маффин. Но проблема состояла в том, что... черт!