Свой дракон - Галина Романова

Дракон тем временем поднялся высоко-высоко, под самые облака, а потом, сложив крылья, камнем пошел вниз. Не сразу до Готика дошло, что зверь не просто падает – он еще и выравнивает свой полет так, чтобы со всего разгона вписаться в камни внешней стены.

– Нет!

Образ изрубленной, искалеченной виверны встал перед глазами. Не укладывалось в голове, что и это существо тоже может превратиться в груду изуродованной плоти.

Зверь словно услышал его мольбу. Внезапно и резко вильнув в сторону, он пронесся вдоль дороги и камнем канул куда-то за крутой речной обрыв.

– Где? Где он?

На лестнице послышались торопливые шаги – кто-то из дозорных не поленился и сбегал, предупредил братьев-драконоборцев.

– В ту сторону полетел! К реке! Если на лед не сверзился, небось под обрывом затаился!

На стене торопливо зажигали факелы, разводили огонь под котлами со смолой, тащили камни для баллист. Несколько рыцарей, запомнив направление, бросились вниз, и уже через пару минут ворота приоткрылись, чтобы выпустить вооруженных до зубов всадников. На колокольне несколько раз звонко и яростно звякнул, словно взлаял, колокол. Тревога!

Готик не принимал участия в подготовке к возможному столкновению – и потому, что, как новичок, не знал, куда бежать и за что хвататься, и потому, что глаз не мог отвести от равнины. Внутри все похолодело и сжалось в тугой комок, словно вместо внутренностей был ледяной камень. Образ играющего с ветром дракона не шел из головы. «Ну почему, почему ты допустил, чтобы тебя увидели? Они же тебя убьют… – мысленно то ли ругал, то ли умолял он зверя. – Что тебе тут делать? Зачем ты сюда прилетел? Сидел бы в своих горах, никто бы тебя не трогал… А теперь…»

Братья-драконоборцы окружают севшего на лед дракона, атакуют со всех сторон одновременно, рубят мечами, уворачиваясь от ударов хвоста и огненного дыхания, а зверь скользит, цепляясь когтями, и лед трещит и плавится под его горячей тяжелой тушей, бегут трещины, ломаются льдины. Зверь падает в воду, беспомощно плещет крыльями, пытаясь взлететь, рыцари наскакивают все сразу, рубят мечами его крылья, плечи и шею. Кровь течет в черную воду реки, смешивается с нею, дракон слабеет, цепляется за лед из последних сил, но глаза застилает пелена – словно пеплом подернуло угли костра. Рыцари отступают туда, где лед толще, к самому берегу. Они стоят, ждут: ледяная вода все доделает за них. Через несколько минут все кончено. Остается только огромная полынья, как страшная рана на теле реки.

Его несколько раз пихали, толкали, окликали… Не видя и не слыша ничего, Готик стоял, вцепившись в зубец крепостной стены, и до рези в глазах всматривался в ту сторону, куда ускакали драконоборцы. Картина гибели дракона стояла перед мысленным взором – четкая, как будто все это он уже видел своими глазами. И он чуть не завизжал, когда полчаса спустя показались возвращающиеся всадники. Они скакали рысцой, и незаметно было, что им пришлось сражаться. Наверное, все произошло еще проще: лед под драконом треснул сразу, и рыцарям оставалось лишь смотреть, как тонет огромный зверь – сильный и красивый в воздухе, но совершенно беспомощный в ледяной воде.

Добрая половина дозорных бросилась вниз, чтобы расспросить разведчиков, что да как. Вернувшийся вскоре мастер Гогуж был мрачнее тучи.

– Квактол сказал, не нашли они ничего, – буркнул он в ответ на расспросы. – Зверь как в воду канул!

– Так, может, правда…

– Да не было там ничего! Ни на снегу, ни на льду! Следы какие-то возле рыбачьего домика – и только. Да следы человеческие. А драконьего ничего не было. Уж Квактолу-то я верю… Он, кстати, о тебе спрашивал. – Голос бородача немного потеплел. – Хотел знать, как ты держался, парень. Я сказал, что в штаны не наложил!

– Спасибо. – Готик смутился от похвалы.

– Но еще раз услышу что-то подобное, – крепкий кулак возник перед носом, – пеняй на себя! Хороший дракон – мертвый дракон! Запомни это!

Примерно то же самое твердили наставники на занятиях, и юноша послушно кивнул. А перед глазами все плескались на ветру перепончатые крылья.

Ближе к полудню пошел снег, а ветер затих совершенно, но все равно у Готика так замерзли от стояния на стене лицо и щеки, что он смог лишь кивнуть в ответ на разрешение мастера Гогужа спуститься в караулку и немного отдохнуть и перекусить. Растирая щеки рукавицами, юноша через две ступеньки сбежал вниз и только направился к караулке, как его привлек тихий свист.

– Пс-с-ст! Готик!

– А?

Он резко остановился, озираясь по сторонам, – и не поверил своим глазам. За углом прилегавшей к крепостной стене конюшни обнаружился совершенно голый Авидар. Обхватив себя руками за плечи, горец переминался с ноги на ногу, поджимая пальцы. Видимо, он стоял тут давно – щеки и лоб его совсем побелели.

Оглянувшись – не видит ли кто? – Готик подбежал ближе:

– Ты что тут делаешь в таком виде?

– Од-д-дежду м-м-можешь какую-н-н-нибудь п-принести? – стуча зубами, выговорил тот.

– Пошли в караулку! – Юноша решительно дернул друга за запястье. – Ты бы хоть прикрылся!

– Ч-чем?

– Тем! Не в бане же! А…

Толкнув дверь в караулку, Готик успел подумать, как глупо будут они выглядеть в глазах остальных дозорных, но, на их счастье, внутри почти никого не было. Лишь несколько человек дремали на нарах, отсыпаясь после ночной смены, да кто-то, пользуясь моментом, чинил меч, обматывая рукоять полоской кожи. В очаге горел огонь, и горец бросился к нему, едва не опрокинув по пути лавку.

– Ты откуда такой взялся? – Дозорный оторвался от своего занятия.

– Одежду стащили. – Авидар придвинулся к самому краю, блаженно прикрыв глаза. – Я н-на минутку отвернулся, см-мотрю…

– Так это твое барахло? – Порывшись за лавкой, дозорный поднял с пола узел.

Горец кинулся одеваться с такой скоростью, словно от этого зависела судьба мироздания.

Готик воспользовался минутой, чтобы пошарить в поисках еды. В одной из бочек нашелся эль, правда, теплый от стояния в помещении и не такой вкусный. На столе на больших блюдах лежали куски хлеба, несколько вареных яиц, луковицы, недоеденные куски ноздреватого ярко-желтого сыра. Набрав всего понемножку, он подсел к горцу, делясь запасами.

– А почему ты раздевался?

– Купался в снегу. – Авидар поблагодарил его кивком и вгрызся в хлеб так, словно его не кормили несколько дней. – У вав в говах ефть ов… кхе!.. обычай – это что-то вроде обряда очищения. Я должен был это сделать…

– И пропустил самое интересное! – Готик невольно улыбнулся. – Тут был дракон!

Набивший рот хлебом и сыром, горец поперхнулся и раскашлялся.

– Ч-что? – Голос его как-то странно дрогнул.

– Ага! – Дозорный, вернувшийся к своему занятию, кивнул головой. – Залетела же тварь! Я так жалею, что проспал… Вот пакость! Тьфу! – Сплюнув на пол, он энергично растер плевок сапогом.

– А ты его видел?

Готик кивнул.

– И какой он?

Юноша прикрыл глаза, вспоминая:

– Он… был великолепен!

Перед мысленным взором опять распахнулись перепончатые крылья. Лунные лучи посеребрили светлую чешую. Изящное тело, поджатые лапы, соразмерно маленькая голова… Почему-то подумалось, что рассыпавшиеся по плечам горца длинные светлые пряди – в кои-то веки они не были заплетены в тугую косу – точно такого же цвета. И юноша потянулся к ним рукой – потрогать, пропустить их между пальцами…

– Э-э, ты чего?

– Да так. – Готик прикусил губу. Ведь не поймут же!

– Давно в увольнении не был, а? – откликнулся из своего угла дозорный.

– Еще ни разу, – признался юноша.

– Понятно… Бывает! – произнес он таким тоном, что оба юноши покраснели.

– Мне пора. – Готик встал, начал торопливо собираться. – Мастер Гогуж на минутку отпустил, перекусить. Тебя проводить?

Дозорный глумливо хихикнул, не поднимая головы от своего занятия.

– Я еще посижу. – Авидар не двинулся с места.

– А как же занятия?

– Какие занятия, – фыркнул горец с непонятной горечью, – когда в небе драконы летают!

Глава 9

Видение

Северные горы. Практически в то же самое время

Подлетая к Скале Совета, Хуррак увидел, что почти все места уже заняты. Вожди других кланов собрались давным-давно, успели о чем-то договориться и даже поссориться – эфир звенел от мысленного напряжения, а ауры многих походили на костры. Еще бы чуть-чуть – и совсем невозможно было бы думать! А ведь почти все общение драконов строится именно на телепатии. Рев, рычание, утробные вздохи, тихое ворчание и тому подобные звуки – лишь способ выразить эмоции, но никак не мысли. Двуногие всегда все переворачивают с ног на голову!

«Переворачивали», – пришла мысль-поправка. Старый завис в воздухе над вождем, ожидая, пока тот найдет место для посадки.

Несмотря на то что прибыл с явным опозданием, Хуррак пользовался в горах таким авторитетом, что, едва тень перепончатых крыльев упала на Скалу Совета, все мысленные переговоры тут же смолкли. Вожди и шаманы – все, сколько ни есть, – задрали головы кверху, ожидая, пока, осторожно взмахивая крыльями, один из самых крупных драконов отыщет себе удобную площадку.