Сладкий грех. Разрушение (СИ) - Мур Лина

— А если я такой же? Он растил меня. Я видел многое, находясь рядом с ним, и у него научился управлять взглядом. Дед ни перед чем не останавливался, когда шёл к цели, никогда не прощал врагов. Он шёл дальше, очищая имя семьи, и никому не позволял его запятнать. У него не было принципов. Он был справедливым.

— Вряд ли. Ты не такой же. Нет-нет-нет. Слэйн, — обхватываю его лицо ладонями и заставляю посмотреть на себя. — Вспомни, куда его привела жестокость? Ему вырезали сердце, наверное, чтобы проверить, что оно у него, вообще, было. Ему ответили самой жестокой смертью. А ты живой. Ты должен жить, понимаешь? Ты имеешь право выбрать себе будущее не по чьему-то приказу, а по зову сердца. Оно внутри тебя. Оно горячее, большое, и в нём есть место твоему свету, который всегда меня согревает. Ты уникален для меня. Ты больше, чем какая-то картина. Ты настоящий.

Слэйн хмурится, обдумывая что-то важное для себя. Я боюсь, что он решил пойти по стопам этого ужасного человека. Я знаю, что его дед был ужасен. И уже догадалась о том, что Слэйн тоже не всегда говорил мне правду, но я не виню его. Страшно доверять свои тайны человеку, которого совсем не знаешь. Страшно открывать своё сердце, в котором так много тьмы. Страшно быть собой, потому что никто не знает, к чему это приведёт.

Слэйн накрывает мои ладони, лежащие на его лице, своими и проводит кончиками пальцев по моим рукам, пока не добирается до моей шеи. Его прикосновения вызывают жар в теле. Он притягивает меня к себе ближе, и мои ладони безвольно ложатся ему на плечи. Мы смотрим друг другу в глаза, наши лица всё ближе и ближе. Я чувствую его дыхание на своих губах.

— Ты искушаешь меня, Энрика, — шепчет Слэйн. — Знаешь, чего я хочу? Трахнуть тебя прямо перед ним. Чтобы он видел то, как я упиваюсь красивым, горячим телом женщины, являющейся врагом его семьи.

— Слэйн, — выдыхаю я. Он втягивает воздух между нами и склоняется ниже, касаясь губами кожи на моей щеке. Это едва ощущается, но мне достаточно, чтобы вспыхнуть.

— Дед учил меня тому, что враги должны лежать в земле. Я не имею права прощать их. Они всегда враги. У них нет будущего. А ты, Энрика, мой враг. Ты самый притягательный враг, но я не могу позволить, чтобы ты легла в гроб. Он злился, когда я находил причины тому, почему люди достойны прощения, бил меня за это и думал, что никто не сможет показать мне другое. Ты смогла. И я не могу перестать касаться тебя, Энрика, — его шёпот скользит по моей скуле, и он дышит мне в ухо. Моё тело немного дрожит, а пальцы сжимают его пиджак. Сухость во рту становится сильной проблемой для меня.

— И я бы трахнул тебя перед ним, уложив на этот ковёр и разорвав на тебе это платье.

Закрываю глаза, ясно представляя всё это: как он целует меня и заставляет забыть о том, где мы находимся, как хватает моё платье и разрывает его, вызывая тихий вскрик.

— Твоё тело освещено тусклым светом, но ему видно, насколько ты совершенна для меня. Я бы показал ему, как ты отзываешься на мои прикосновения. Как твоя спина прогибается, когда я вылизываю тебя. Ты течёшь так сильно, Энрика. Твой вкус на моих губах, и я наслаждаюсь им. Я смешиваю его со своей кровью. Этот аромат потрясающий. Возбуждающий. Голодный. Твои пальцы хватают меня за волосы, вжимая в себя. Ты издаёшь стон за стоном, а он смотрит и ничего сделать не может. Он злится, оттого что я боготворю врага и преклоняюсь перед ним. Перед тобой. Это была бы хорошая месть. Правда? Месть за то, что я не могу быть нормальным. — Слэйн выпрямляется, и мне приходится приоткрыть глаза. Они покрыты порочной пеленой желания. Чувствую, что мои трусики промокли, ноги немного подрагивают, а клитор пульсирует от желания получить удовольствие.

— Ты нормальный… тебе не нужно мстить, — хрипло отвечаю.

— Ты права. Не нужно. Не с тобой. Ты делаешь меня другим. Эта слабость перед тобой меня злит и вызывает зависимость. Ты чувствуешь это? — спрашивая, Слэйн прижимается к моему телу, и я чувствую ЭТО. Я чувствую его твёрдый член, трущийся о мой живот.

— Я… да, — шепчу.

— Это так больно и хорошо. Правда? Ты чувствуешь это удовольствие?

Моё дыхание нарушается, и я дышу быстрее ему в рот. Облизываю губы, изнывая от желания умолять его поцеловать меня. Да хоть что сделать со мной, потому что жар внизу живота и пустота сводят с ума.

— Я… это… плохо.

— Плохо желать врага? Плохо хотеть его? Плохо получать удовольствие от близости? Плохо кричать от возбуждения? — Слэйн проводит ногой между моих ног, едва касаясь моей промежности. Я вскрикиваю и кусаю губу от волны удовольствия, окатившей тело.

— Тебе нужно сказать мне только одно слово, Энрика. Одно слово, и оно сломает все стены, обнажит наши души и сделает нас единым целым. — Он проводит пальцами по моему позвоночнику, словно играет на каком-то инструменте.

— Я… я…

В моей голове туман, который не может рассеяться. Я хочу его. Господи, как я хочу его прямо сейчас. Это желание делает меня сумасшедшей. Стискиваю пальцами его пиджак, сильнее прижимаясь к нему. Мои ноги подкашиваются.

— Скажи мне одно слово, Энрика. Скажи мне его. Прошу, — шепчет Слэйн, касаясь своими губами моих.

Боже мой! Я так хочу… так…

Внезапно раздаётся какой-то шум за спиной Слэйна, и он отодвигается от меня.

— Вот вы где. Время десерта. Мама отправила меня за вами, хотя я говорил ей, что вы очень заняты. Чёрт, я готов был поклясться, что меня пригласят на оргию, — улыбается Бриан. Что? О чём он говорит? Десерт. Да, я бы не прочь сливок. Терпких. Резких. Густых.

— Свали отсюда. Передай маме, что мы уезжаем. Энрика плохо себя чувствует, — рыкает на него Слэйн, придерживая меня за талию.

Господи, моё тело словно полыхает в огне. Не могу думать ни о чём другом, кроме как о сексе со Слэйном. О быстром, голодном, убийственном сексе.

— Конечно, — закатывает глаза Бриан и закрывает дверь.

— Ты готова ехать домой, Энрика? Думаю, на сегодня с нас хватит, — Слэйн коротко улыбается мне и ведёт за собой обратно.

Я не могу идти. Пытаюсь, но ноги не слушаются. Между моих бёдер мокро, и при каждом шаге я чувствую, как половые губы трутся друг о друга, а клитор, требующий немедленного внимания, истекает соками.

Я не особо помню, как попрощалась с Сальмой. И попрощалась ли вообще. Не помню, как дошла до машины Слэйна и упала в неё. Или он меня усадил. В моей голове всплывают воспоминания. Его руки. Его поцелуи. Его глаза. Это всё преследует меня, и я медленно умираю. Я вся покрываюсь потом от усилий не думать, но тщетно. Мне плохо. Так плохо.

Я не в силах приоткрыть веки, ощущая, жар мужского тела рядом с собой. Слэйн несёт меня на руках, и я дышу его ароматом. Мои губы касаются его шеи, и мне хочется целовать её. Укусить её. Сделать своим этого мужчину.

— Энрика, доброй ночи.

Холодные простыни касаются моей обнажённой и горячей кожи. Издаю возмущённый стон, но темнота и лёд пронизывают меня прежде, чем я делаю попытку схватиться за спасительную соломинку, чтобы вырваться из этого ада.

Глава 23

Резко распахиваю глаза и сажусь. Моё сердце сильно и мощно бьётся о грудную клетку. Всё моё тело мокрое от пота, который пропитал нижнее бельё. Волосы не менее влажные. Тру лицо, чтобы понять, что со мной происходит, но чувствую лишь своё сиплое дыхание, дрожь тела и то, как пульсирует между ног.

— Энрика? Ты в порядке? — у меня за спиной раздаётся сонный голос Слэйна. Вокруг нас темнота, но она озаряется тусклым светом.

Слэйн садится на кровати, и одеяло спадает на его бёдра, обнажая сильную, крепкую и мощную грудь. Его тёмные соски манят мой взгляд, как и линия волос, ведущая вниз и скрытая под одеялом.

Хмурясь, он кладёт ладонь мне на лоб.

— Вот чёрт, ты вся горишь, Энрика. Я вызываю врача. — Слэйн тянется за телефоном, лежащим на тумбочке, но я перехватываю его руку.

— Нет… нет, — шепчу, облизывая губы и задерживая взгляд на его губах. — Всё нормально. Я приму душ.