Светован. Штудии под шатром небес. - Мирослав Иванович Дочинец

— Куда ведет путь?

— Путь ведет к двум самым важным на свете вещам: примирению и служению

— В чем заключается примирение?

— Во всем. Живи в согласии с миром зримым и внутренним. Принимай все, как надлежит, как твое. Тогда не будет работы ненавистной, беды непоправимой, судьбы горькой. Принимай открыто и благодарно, как подаренное только тебе, приготовленное только для тебя. И заметишь, что во всем можно найти смысл, пользу и радость надобности. Это и называется примирением.

— А служение?

— В этом холодном, равнодушном и распахнутом мире всегда есть те, кто протянет руку помощи. Так почему бы такими не быть нам?! Каждый может честно служить на своем месте, по возможности своих сил и умения. Высшим служением есть умение поддерживать в человеке божественную сущность, не жертвуя при этом человеческой.

— Как к этому придти?

— Ищи наитием. Служи ему. Заслужи его. Чин служения надобно заслужить.

— В чем смысл вашей жизни?

— Жить в согласии с духом. В суровой чистоте души. В душевном равновесии. Это обеспечивает солнцестояние моей жизни.

— С чего это началось?

— Со смерти. Чтобы ощутить полноту жизни, надобно в себе что-то умертвить. Я умертвил страх. Это было на Красном поле, когда мы, невооруженные и растерянные пацаны, обороняли Карпатскую Украину. Возле меня под насыпью лежал товарищ, и его настигла пуля. У меня закончились патроны, и я тоже вытянулся на земле рядом с убитым парнем. Еще минуту назад мы были совершенно одинаковыми, у нас были одни и те же стремления. Теперь его сердце стало холодным и спокойным, а мое — переполненное страхом и растерянностью. Я вдруг понял, что мне хуже, чем ему. И я шептал-просил, чтобы он поделился со мной тем холодным спокойствием. Но так, чтобы я не умер, а только чтобы умерло во мне то, что мешает достойно прожить отпущенные минуты, часы или дни… И я молился: "Да будет воля Твоя!" Потому что более длинной молитвы для таких минут нет. И я жил. Я поднялся со смертного ложа и начал с новым смакованием проживать то, что мне отпущено. Смертию смерть поправ…

— Что такое смерть?

— Об этом долго говорить. А ежели кратко, то за смертью стоит самая большая тайна мира. И совсем не печальная. На моих руках умер не один человек. Обычно умирающие жалеют об одном и том же: не хватило смелости жить на полную, заниматься тем, к чему лежала душа; чересчур много сил отдано скучной работе, добыванию хлеба насущного; не насмелились открыть свои сокровенные чувства; растеряли друзей; боялись перемен; слишком прислушивались к чужим оценкам и советам; мало позволяли себе свободы…

— А сколько свободы нужно для человека?

— Сколько и воды. То есть, сколько может употребить. Себе для укрепления, миру на пользу. Нельзя быть полностью свободным от мира, как хотел этого наш великий мудрец Сковорода. Потому что безграничная свобода есть разновидностью рабства. Рабства досуга, праздного духа. А это — оборотная сторона неволи. Точно также, как и полная победа над чем-то. Тогда победитель одиноко остается перед пустотой, перед кладбищем. Как Александр Великий… И чтобы ты знал: свобода заключается не в том, чтоб обязательно быть свободным от всего и всех. Высшая свобода в том, чтобы быть там, где все и как все, но оставаться при этом самим собой.

Мир не изменится, если не изменишься ты

— Какая же воля, какое освобождение нам нужны?

— Освобождение сердца. Освободи его от гнева и ненависти — прости всех, на кого ты тратишь свое сердце. Освободи его от переживаний — в большинстве они напрасны. При этом веди простую жизнь и цени то, что имеешь. Отдавай больше, ожидай меньше. Если служишь… Все, что надобно знать коню, — вес своего всадника.

— А с чего начинать?

— С намерения. С намерения стать другим, лучше. Мы, как и детеныши зверей, рождаемся животными. Но познавая мир и себя в нем, можем меняться, освящать себя Духом. Тогда только начинается воспитание внутреннего человека. Мир вокруг не изменится, если не изменишься ты. День играет красками не солнца и не тучи, а твоего настроения. И куда бы ты ни пошел, найдет тебя только то, что несешь с собой.

— Чем есть каждый из нас?

— На треть человек есть тем, что он делает. На треть тем, что думает. И на треть — что думают о нем другие. Три вещи определяют нас: труд, честность и достижения. Три вещи разрушают нас: гордыня, злость, пьянство-разврат. Три вещи, которыми не смеем пренебрегать: любовь, дружба и честь. И три вещи, ненадежные и временные: власть, удача, богатство.

— За что нас любят?

— Любят нас не за то, что имеем в себе самое лучшее, а за то, что лучшими возле нас чувствуют себя они сами.

— А если нас не любят?

— Тебя любит Господь, и ты должен себя полюбить, поверить в себя. Если нету в тебе стержня, то будешь его искать при ком-то. Если нет у тебя цели, будешь работать на того, у кого она есть. Но это не есть служение, это — прислуживание.

— Кому можно доверять?

— Доверяй тому, кто умеет увидеть в тебе три вещи: печаль, прячущуюся за улыбкой; любовь, скрытую за гневом, и причину твоего молчания. Но что здесь гадать? Тот, кому ты нужен, — рядом.

— Что есть самое ценное в человеке?

— Умение сочувствовать ближнему. Это высшая мера любви и признак здорового духа.

— А что такое болезнь?

— Не знаю. Никто не знает. Осмеливаюсь думать, что болезни вообще нет. Возможно, это нарушение телесной либо душевной природы под напором мира. Тогда страдает наше самочувствие. Но именно тогда наша природа ведет борьбу на свою защиту против преждевременного разрушения. Это почему-то называют болезнью. Тогда как это, скорее, течение оздоровления, которое нуждается разве что в легкой, мудрой помощи извне… Когда мы больны, ущербны, потеряли кого-то или ощутили дыхание смерти-мы остаемся наедине с собой. Тогда мы ближе всего к Богу. Поэтому я и не считаю болезнь, бедность, смерть несчастиями.

— Получается, врачевание очень тонкая и загадочная вещь?

— Врачевание это не счет на пальцах, оно не может быть точным, потому как это живое дело, вместе с живым телом и душей. И те, кто врачуют, должны находиться очень близко к природе. Быть врачом не просто. К сожалению, большинство становятся ими, чтобы удовлетворить свое любопытство к болезням, а не через любовь к людям. Я уже говорил: доктор помогает, лечит природа, а врачует Бог.

— В чем наибольшая радость?

— В помощи. Это