Лекарство от зла - Мария Станкова

Самоучитель начинающего убийцы

Наступила осень. Осень — это послеобеденное время. Солнце устает постоянно нас согревать и начинает готовиться к зиме. Зима — это вечные сумерки. Весна — это рассвет. Лето — это полдень.

Только после распределения сезонов я могу ориентироваться в пространстве. В моем времени. Вот угасает день, а значит, осень уходит и наступают сумерки, а с ними приходит зима. Еще одна зима в сутках.

Курю. Я не всегда могу курить. Когда муж дома, у меня нет прав. Я замужняя женщина. Я кому-то принадлежу. В сущности, я принадлежу всем, кроме себя. Душа замужних женщин похожа на голландскую брынзу. Тело замужних женщин — бугристое поле. Я слышу, как хозяин идет и ругает эти неровности. Бугристое поле требует ухода. А человек ненавидит прикладывать усилия. И бугристое поле ругается. Я его слышу. Усталая осенняя ругань.

Смотрю на пожелтевшие часы. И забываю, что я человек. Я забываю все, что есть в этом мире. Я смотрю на время как загипнотизированная и получаю приказ действовать. Что-то управляет мною. Что-то копило смелость целых три года и теперь командует мною строгим голосом. Моим строгим голосом.

Бывает, что механизмы ломаются. Люди тоже ломаются. Интересно, только женатые? Встретились мужчина и женщина, попробовали друг друга на вкус, понравились друг другу и один съел другого? А если не получается съесть — то получается испортить?.. Я испорченная, замужняя, побитая вечерне-зимними битвами женщина. Женщина ли я?

Я не знаю, женщина ли я, но ночью мне снятся рисованные мультики. Я сажусь в кровати и смотрю на огромный белый несуществующий экран. Смеюсь до того, что у меня перехватывает дыхание. Потом не смеюсь. Замужние женщины не имеют права смотреть рисованные фильмы, не имеют права смеяться ни во сне, ни наяву. Я ненавижу грустных замужних женщин. Курю. До восемнадцати часов еще есть время. Потом у меня не будет прав. Мне снятся анимационные герои с тех пор, как я вышла замуж. Когда я была нормальной, мне снились цветные приключения. Сейчас я вижу все черно-белым. Ночи серые. Я серая, даже, наверное, бесцветная. Хотя у меня есть и черная половина.

Сейчас я нахожусь в ожидании черного. Я скована ужасом. Сижу на кухне, курю и смотрю на себя со стороны. Сейчас я — это я и не я вовсе.

Стою в центре кухни, похожей на тысячи таких же кухонь, и два оголенных провода прилипают к моим рукам. Я знаю, как выгляжу со стороны. Похожа на огромную прыщавую жабу, застывшую в ужасе от ожидания. Влажные провода дрожат и извиваются. Жабьи языки выстреливают и возвращаются в розовый рот за мгновение. Искренне надеюсь, что прилипшие к ним мухи вообще не успевают понять, что с ними произошло. Надеюсь… Каждый имеет право умереть счастливым или по крайней мере ничего не подозревающим. Я стараюсь искренне в это верить. Убеждаю себя в этом, чтобы успокоиться, чтобы придать себе смелости. Нельзя отказываться именно сейчас. Я так много сделала. Сумела приобрести какой-то цвет, время от времени я даже вижу себя в зеркале…

Что-то случилось с моей жизнью. Перевернулось. Я ношу на пальце кольцо, как меченая курица. Моя одежда изнашивается от того, что болтается на вешалках в шкафу без толку. Она становится тесной, потому что я опухаю, зеленею и ровно в шесть часов вечера лопну. Интересно, чем тогда запахнет? Не будет ли зловония?

Три года я спрашиваю себя, где я. Где я нахожусь? И только ночью я могу закрыть глаза. Ночью перед моими глазами постоянно появляется образ дерева. Крона крепко сидит в земле, корни же стремятся прямо вверх. Я карабкаюсь по дереву и ищу главный корень. Мои ноги заплетаются во множестве разветвлений. Вместо главного корня я вижу крону нового дерева и начинаю паниковать. Господи, как можно забраться на дерево, ветви которого смотрят вниз. Я начинаю потеть. Мое сердце бешено бьется от страха. Мерзну, задыхаюсь, мой желудок сжимается в ожидании ужаса, а оказывается, все так просто. Нужно только перевернуться вниз головой и не забираться на дерево, а спускаться в направлении неба… я делаю это месяцами. Спускаюсь по деревьям, стоящим друг за другом, и уже приближаюсь к концу Млечного Пути. Еще совсем немного — и я покину Галактику. Еще совсем чуть-чуть…

Я многого не могу себе объяснить. Как может чего-то быть слишком и одновременно мало? Как может все это происходить именно со мной? И где, черт возьми, тот принц, которого мне обещали, вместе с огромным счастьем и другими хорошими пожеланиями? Где все это?

Месть и справедливость — может быть, именно в этом заключена суть сути, но я не знаю. Я совершенно обыкновенная, глупая, пугливая. Пахну страхом, животным ужасом. Моя слабость видна. Как на меня ни взгляни, я похожа на жертву. Я похожа на жертву в профиль, анфас, даже со спины, я жертва по-всякому. Мой взгляд становится безумным, и я перестаю существовать. Но иногда жертвы становятся непредсказуемы. Страх — это огромная сила. Страх — это приманка. Он превращает обыкновенного человека в героя, безмозглую тварь — в мыслящее существо, убийство — в случайность… Я — страх. Несчастный случай можно устроить. Все можно устроить, когда дикий страх дышит в твою дверь, а желание выжить подпирает тебя в спину… Мне необходимо выжить. Жизненно необходимо.

У меня все предметы оживают. У них есть голоса, глаза, они дышат, разговаривают на разные темы… По правде говоря, они отвечают мне, когда я о чем-то их спрашиваю. Дедушка разговаривал с ласточками. Я помню.