Карта и территория. Риск, человеческая природа и проблемы прогнозирования - Алан Гринспен

Широко распространенное в конце 1970-х гг. мнение о том, что подавление инфляции обходится слишком дорого с точки зрения безработицы, — мнение, которое впоследствии было признано ошибочным.

Часть D программы Medicare, в соответствии с которой лекарства, исключенные из системы свободной конкуренции, оказались значительно менее дорогими, чем показывал предыдущий опыт, в то время как некоторые утверждали, что изначальные оценки могли быть завышены.

Здравоохранение, особенно субсидируемое государством на основе оказанных услуг, является важным примером. Ни предложение, ни спрос на медицинские услуги не реагируют на изменение цены так чутко, как, скажем, спрос и предложение в бакалейной лавке за углом. Во-первых, вход на рынок профессионалов в области медицины усложнен долгим и дорогим периодом обучения и сертификации. Таким образом, численность медиков не может быстро изменяться в ответ на неожиданный всплеск спроса. Результатом становятся более высокие цены. Точно так же врачи не покидают профессию с готовностью при падении цен на их услуги. Короче говоря, предложение медицинских услуг относительно неэластично. Спрос на медицинские услуги тоже неэластичен, пожалуй даже больше, чем предложение. Когда мы сталкиваемся с серьезной болезнью, медицинское обслуживание становится нашим главным приоритетом. При субсидировании, как в случае Medicare, спрос особенно безразличен к цене, поскольку услуги становятся практически бесплатными для получателей. Цена обычно не останавливает индивидуальных пациентов.

Эта тенденция довольно очевидна для всех товаров и услуг, на предложение которых и особенно спрос влияют зависимые от правительства компании. Результатом становятся более низкая эластичность спроса и предложения на рынках, которые правительство пытается поддерживать. Зависимые от правительства компании и услуги особенно склонны к выходу на рынок по политическим соображениям: субсидии, гарантии, привилегии, поддержка цены, контроль, предоставление в аренду правительственных земель и другие меры правительства, лишающие рынок гибкости. Когда рынок гибок, монополии не могут поднимать цены.

Конечно, не все правительственные программы увеличивают нерыночное использование продуктов и услуг. Правительство иногда ограничивает рыночный спрос, сокращая, например, потребления табака, а также бесчисленных лекарств и продуктов питания. Но в основном поддержка правительства стимулирует использование продуктов и услуг, которые, в сочетании с выбором политических фаворитов (особо приближенных) порождает неэластичный спрос и/или предложение, искусственно повышает цены, сокращает производство и, в конце концов, снижает уровень жизни.

Созидательное разрушение

Темная сторона капитализма заключается в том, что богатство20 создается только тогда, когда устаревшие технологии и компании могут уходить с рынка и заменяться на новые. Этот процесс протекает неизбежно болезненно. Только экономический рост, низкая безработица, доступность новых рабочих мест могут снизить уровень экономической тревоги, по крайней мере, отчасти. Невозможно полностью устранить страдания, которые испытывают жертвы созидательного разрушения. Если мы хотим, чтобы уровень жизни повышался, нужно повышать производительность. Но это требует непрерывной замены «старых» низкопроизводительных капитальных активов и связанных с ними рабочих мест. Правительственная политика, направленная на ограничение болезненности и стресса экономического подстраивания через защиту стагнирующих или неэффективных компаний от созидательного разрушения, подавляет экономический рост и, по иронии судьбы, в конечном итоге создание рабочих мест, которые нужны потерявшим работу. В последние годы слишком многие компании, которым нужно было позволить обанкротиться (и реструктурироваться) или уменьшиться, получили поддержку в виде регулирования или финансовой помощи из средств налогоплательщиков.

Но экономический рост принципиально необходим для создания рабочих мест. Компании нанимают людей не из благих побуждений, а потому, что в период экономического подъема у них нет другого выбора. Экономический рост требует гибкого изменения источников ресурсов компании. Для это нужно созидательное разрушение. Цель получения конкурентного превосходства — выживание. Но если в конкурентной битве есть победитель, то должен быть и проигравший. Боль — это, таким образом, побочный продукт созидательного разрушения и экономического прогресса. Экономический рост, который создает новые рабочие места, успокаивает боль от потери работы, но только в определенной мере. В течение большей части XX в. мы искали способы смягчения страданий, связанных с капиталистической системой. Самой стабильной работой всегда была переподготовка потерявших работу. В 1992 г. президент США Билл Клинтон, правда, назвал правительственную систему профессиональной переподготовки «бессвязным набором финансируемых государством программ»21. К сожалению, мой опыт показывает, что политической проблемой является не результат программы переподготовки, а то, повысит ли она популярность поддерживающего ее политика. Именно поэтому у нас так много пересекающихся программ переподготовки, основанных на книгах, которые потеряли актуальность годы назад и которые стоило бы выбросить. Муниципальные колледжи, похоже, в этом намного эффективнее (см. «Эпоху потрясений»).

Капиталистическая «справедливость»

Критика «справедливости» рынков стала звучать после Гражданской войны, когда субсидированные железные дороги прокладывались на Великих равнинах в направлении Западного побережья, а лишенные поддержки конкуренты (дилижансы и речной транспорт) ничего не могли противопоставить им в борьбе за обслуживание фермерских хозяйств к западу от Миссисипи. Это порождало недовольство фермеров, страдавших от высоких железнодорожных тарифов, установленных монополией. На этих настроениях и был принят в 1887 г. закон о торговле между штатами, первый федеральный закон, регулирующий деятельность частного сектора22.

По большому счету, рынки начала XIX в. были сельскохозяйственными, где ценообразование носило местный конкурентный характер (почти все, конечно, к востоку от Миссисипи). Роль правительства в этом процессе, как отмечено в главе 6, в основном сводилась к контролю исполнения договоров и, в более поздние годы, антимонопольного закона и закона о чистоте продуктов питания и лекарств. Но мир практически полностью свободных рынков изменился после Великой депрессии, принятия Нового курса и особенно закона о восстановлении национальной промышленности. Он определял цены и уровень зарплат до тех пор, пока не был отменен Верховным судом в 1935 г. Огромное количество регулирующих органов, существующих и поныне, появилось на свет в те годы: Комиссия по ценным бумагам и биржам, Федеральная корпорация по страхованию депозитов, Товарно-кредитная корпорация, Национальное управление по трудовым отношениям, Федеральная комиссия по связи и многие другие.

Рынки в США перед Гражданской войной в целом считались «свободными» и, в этической концепции тех времен, «справедливыми». Даже сейчас, когда мы покупаем что-то в розничном магазине, в котором указаны цены, мы можем выбирать — либо отказаться от покупки, либо заплатить в соответствии с указанной ценой. Можно даже поторговаться. Но в конечном итоге сделка является добровольной, и это многое значит для общества, которое верит в существование права собственности, равно как и права личности. Действительно, мы определяем свободный рынок как рынок, на котором подавляющее большинство сделок совершаются обеими сторонами добровольно, а не по принуждению со стороны монополий или государства. Если у нас недостаточно денег, мы не покупаем. Но мы не ожидаем, что розничный продавец или другое частное лицо удовлетворит наши потребности бесплатно. Этот принцип работает везде — от бакалейной лавки до покупки домов и промышленных компаний. Очень немногие считают такой добровольный обмен иным, чем «справедливым»23,24.

Многие согласны с тем, что свободные рынки создают максимум материальных ценностей, нужных потребителям, но в центре этой системы находится не гражданин, не голос, а доллар, и, таким образом, она имеет уклон в пользу состоятельных. Это считается «несправедливым». Наверное, не существует системы, которая была бы одновременно «справедливой» и продуктивной. Имущественное неравенство при капитализме, конечно, отражает степень экономической одаренности людей, а также является результатом наследования состояний. Как отмечено в главе 1, склонность помогать детям и родственникам, а не чужим людям способствует передаче состояния от поколения к поколению в пределах семьи. Более того, состоятельные люди даже благотворительные взносы предпочитают направлять тем, кто разделяет их ценности.