Парижская тайна, или Истина в вине - Наталья Андреева

– Да, вижу, – рассеянно откликнулся Михаил, занятый своими мыслями.

Раритет раритетом, но как отсюда выбраться? Поискать инструмент? Топор или молоток? Отвертку? Он стал оглядываться.

– Такое вино производят всего три-четыре раза за десятилетие, – с уважением сказала Ника. – Когда урожай достаточно большой. Два года выдерживают в бочках, потом разливают по бутылкам. В них оно за десять-двадцать лет теряет жесткость и приобретает изысканный сладкий фруктовый вкус и неповторимый аромат. 1878! Ты подумай! Интересно, каково оно на вкус?

– Возьми да попробуй.

– Ты что!!! Ты знаешь, сколько это стоит?!!

– Не дороже, чем твоя разбитая коленка.

– Это вино перед дегустацией надо декантировать некоторое время, – с сомнением сказала Ника.

– Что делать?

– Открыть за некоторое время до того, как подавать к столу, балда! Дать ему возможность пообщаться с кислородом, чтобы раскрылись его лучшие качества.

– Времени у нас много, – тяжело вздохнул он. – Так и быть: декантируй. Воронов не обеднеет.

– С ума сошел! А если оно не успеет раскрыться? Если мы раньше отсюда выйдем?

– Ты предлагаешь мне ради того, чтобы оценить вкус «Порто», торчать здесь до завтрашнего дня? – съязвил он.

– Оно того стоит, – пожала плечами Ника.

– По истории тебе – пять баллов. По всем остальным предметам двойка. Ты не понимаешь, что происходит! Дай сюда! – Он отобрал бутылку и засунул ее обратно в шкаф.

– Осторожнее! Что ты ее так трясешь! Ей же больше ста лет!

– Да потому что это всего лишь вино! А там, наверху, бойня! Люди гибнут. Если, конечно, Воронов не образумился. И Сивко не спятил. А твоего отца… – Он осекся.

– Что ты сказал? Что с папой? – насторожилась Ника.

– Среди охранников замка есть люди?

– Они все – люди.

– Я говорю не о профессиональных убийцах. У Зигмунда были с кем-нибудь дружеские отношения?

– Папа добрый. Он ни с кем не ссорился.

– Я имею в виду не ссору, – с досадой сказал он. – Я имею в виду дружбу. Чтобы его приняли в качестве парламентера. Переговорщика. Может, он дружил с деревенскими?

– Я-то откуда знаю! Может, и дружил.

– Неужели ситуация такая безнадежная!

Михаил взлетел по ступенькам и плечом надавил на дверь. Бесполезно. Он еще в первый раз заметил, что дверь надежная. На совесть делали. Со злостью пнул ее ногой.

– Давай, я тебе помогу, – сказала снизу Ника.

– Обойдусь. – Он спустился вниз. – Помощница! Вес бараний, мозги куриные. Толку-то от тебя? – Он все еще на нее злился. Кто виноват, что они очутились в таком положении? Ника! – Топора здесь, разумеется, нет.

– Только штопор.

– Штопор? А ну, дай!

Он выхватил у нее штопор и вновь поднялся к железной двери. Может, удастся что-нибудь сделать с замком? Штопор был слишком толстый, в замочную скважину не лез. Но попыток Михаил не оставлял. Надо же что-нибудь делать! Не сидеть же сложа руки?

– Здесь есть другой выход? – крикнул он. – Ты не в курсе?

– Вряд ли. Зато мы можем открыть бутылку.

– Да уж, это плюс. Сидеть здесь и пить.

– Все не так скучно.

Он вновь спустился вниз. Сказал со вздохом:

– Незабываемое «Порто», неповторимое «Бордо». И незабываемые выходные. Дмитрий Александрович, я снимаю перед вами шляпу! Вы гений, а я лох! Ника, открывай бутылку! Нам надо выпить!

– Только не «Порто». Я «Бордо» открою, его здесь полно.

– Что угодно. А лучше бы водки.

– Водки нет. Есть коньяк.

– Давай.

Она встала и пошла вдоль ряда винных шкафов.

– Жаль, закуски нет, – прокомментировал он. – Сопьемся мы здесь с тобой. Надо успокоиться, Миша. Ты в винном погребе, в компании красивой девушки. Об этом можно только мечтать. Сейчас мы выпьем и займемся любовью.

– Еще чего! – фыркнула Ника.

– Неужто ты мне откажешь? После того, что между нами было?

– Ты обманщик!

– Спорим, часа через два тебе будет на это наплевать? Ты посмотри на эти запасы спиртного!

– Я не буду пить.

– Будешь. От скуки. Все в мире глупости делаются от скуки. Людьми, которым больше нечем заняться. От скуки влюбляются, от скуки разводятся, от скуки ложатся в постель с малознакомыми мужчинами.

– И не мечтай!

– Уж и помечтать нельзя, – надулся он. – Что ты там копаешься? Тащи скорее выпивку! Я начинаю скучать, сейчас буду делать глупости.

– Я выбираю. Ах, сколько здесь всего! Вот это возьму!

Она вернулась к столу с двумя бутылками: вино и коньяк.

– Где-то здесь были бокалы, – сказал он, поднимаясь.

Бокалы нашлись. Ника ловко открыла бутылки. Разлили вино и коньяк, Михаил поднял свой бокал:

– Ну, за скорое освобождение!

Они чокнулись, Ника пригубила вино, а Михаил сделал основательный глоток из своего бокала, где затаил до поры до времени все свои немалые градусы ароматный коньяк, после чего сказал с чувством:

– Дмитрий Александрович – гуманный человек. Мог бы и свет выключить, чтобы нам было страшно. А мог бы и пристрелить. Чтобы долго не мучились.

– Дурацкие шутки! – вздрогнула Ника.

– Это не шутки, – серьезно сказал он. – Мы же свидетели. – И зловеще: – Мы слишком много знаем. Нас надо прикончить. Я понял: он хочет уморить нас голодом. Мы будем пить, пить, пить… Потому что есть нечего. И в конце концов умрем. От отравления алкоголем.

– Перестань!

– А кто знает, что мы здесь?

– Мама и папа, – неуверенно пролепетала Ника. – Федор Иванович.

– У нас есть шанс! Надо за это выпить! – Михаил сделал еще глоток и сказал: – Мне это начинает нравиться. А хороший коньяк!

– Еще бы! Столетней выдержки! И вино отличное!

«Нельзя напиваться. Но ведь и выбраться отсюда нельзя. Когда-то нас хватятся? Сидеть и пить, что нам еще остается? Воронов – гуманный человек. Позаботился о том, чтобы нам не стало скучно. Тормози, Михаил. Что-то сейчас происходит там, снаружи?»

– О чем задумался? – настороженно спросила Ника. – Ой, не нравится мне, Мишка, выражение твоего лица! Симпатичного, надо заметить. – Она прищурилась. Выпила еще вина и сказала: – Кажется, и мне это начинает нравиться.

– Правильно говорят: если женщина пьет, уложить ее в постель только вопрос времени. Но-но! Не надо на меня кидаться! Не так быстро! Я все думаю, когда же нас хватятся? Приедет полиция, я им звонил. Они наверняка будут меня искать. Есть другие ключи от винного погреба? Ах, да! У Воронова есть! Они, должно быть, в его спальне. Лишь бы кто-то сюда пришел. Они будут стучать в дверь, и мы им скажем, где ключи. И тогда…

Штурм

…И тогда раздался удар в дверь такой силы, что они вздрогнули, а Ника даже закричала. Звук разнесся по погребу. В дверь ударили еще раз, и еще. Теперь в погребе гудело, как в винной бочке.

– Нас нашли! – закричал Михаил и ринулся вверх по ступенькам.

– Эй! Мы здесь! Возьмите ключи в спальне у хозяина! Это на третьем этаже!

В дверь ударили с новой силой. И еще раз. Было ощущение, что ее терзают чем-то железным. Причем не один человек, а несколько.

– Открывай! – заорали из-за двери.

– Что вы делаете?!! Возьмите ключи!

Его никто не слушал, атаки на дверь продолжались. Он невольно зажал уши. Теперь казалось, что в ход пустили стенобитное орудие. Грохотало, гремело, гудело. За дверью орали и матерились.

– Что это, Миша?!! – закричала Ника. – Что это?!!

– Боюсь, все не так радужно, как я предполагал, – пробормотал он, сбегая вниз по ступенькам. – Это не полиция. Спокойно.

Он крепко обнял Нику. Девушка дрожала.

– Тихо, тихо.

Дверь ходила ходуном, теперь топором (а это был топор) лупили в косяк. Потом другой человек набросился на дверные петли:

– Открывай!!!

Раздался выстрел. Целились в замок. И еще один. Ника отчаянно закричала. Михаил стиснул ее в объятьях и вжался в стену. Прошло какое-то время, и дверь рухнула. Сверху, как горох, посыпались люди. По виду это были деревенские мужики, некоторые на взводе, то есть в состоянии сильного алкогольного опьянения. В руках у двоих охотничьи ружья, у остальных ломы и топоры. Он крепко прижал к себе Нику. Пока мужики спускались, выйти из погреба они не могли. Лестница была слишком узкой.

– А! О! У! – заорали мужики.

– Вот это, бл… да!!!

Меж собой они общались исключительно матерными словами, а связками служили междометия и личные местоимения.

– Глянь, парень с девкой! – заржал кто-то. От комментариев Ника побагровела. Мужики заржали, как кони. Михаил напрягся: спокойнее. Их много, а он один. К тому же в руках у них топоры и ломы. Спокойнее.

Наконец, все они ссыпались в погреб, и Михаил осторожно сделал шаг по направлению к лестнице, сказав:

– Нас запер здесь Ворон.

– Во м…к!

– ….!!!

Он разжал объятия и тихонько подтолкнул Нику к лестнице. Сказал с деланым восторгом:

– А коньяка здесь – завались! – И добавил для убедительности: – Блин. Налетай, мужики!

Они с гоготом кинулись к бутылкам, а Ника к лестнице. Мужиков в данный момент интересовало только спиртное, за ним они и ломились с таким энтузиазмом в винный погреб.