Парижская тайна, или Истина в вине - Наталья Андреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«А почему ты, Иван, думаешь, что это фальшивка?»
Года нет! На этикетке нет года урожая! А он там быть должен, потому что это вино марочное! Коллекционное! Тот, кто изготавливал этикетку, сей факт упустил. Все хорошо, все отлично. Замечательно. Подделка неплохая, но… Внимание изготовителя было сосредоточено на аппликации. На «автографе» барона. А такая «мелочь», как год урожая, выпала из поля зрения. Этикетку делал не знаток. Но остальные-то были знатоки! Те, кто сидел в тот вечер за столом.
– Фальшивка! – сказал Таранов. А ведь он почти не смотрел на этикетку. Он смотрел на огонь в камине.
Первым делом в глаза бросается аппликация и по-французски написанный девиз. Таранов ничего не объяснил. Отвел глаза и сказал:
– Мне так кажется.
– Когда кажется, креститься надо, – пробормотал тогда Сивко и зачем-то добавил: – Причем без комментариев.
Бутылку тут же убрали. Появилось настоящее вино, вроде «Бордо», и начался процесс дегустации. Тогда что же это было такое? Шутка Воронова? Не может быть, чтобы Дмитрий Александрович не знал о подделке! Воронов же отлично в этом разбирается!
Михаил попытался ногтем поддеть край этикетки. Поддалась. Да, ее наклеили на бутылку, довольно-таки небрежно обойдясь со старой. Возможно, что в ней и в самом деле неплохое вино, но только не то, за которое заплачен миллион евро. Значит, фальшивка!
Михаил аккуратно поставил бутылку на место. Значит, Воронова ограбили. И случилось это… О Господи! Он вздрогнул. До него наконец-то дошло! Почему они все умерли. Бейлис, Таранов, Елизавета Петровна. Последнюю он, «великий сыщик», убил своими же руками. Лопух! Как же все просто!
Вышел из комнаты и задумался. И что теперь делать? Надо их найти. Воронова и Сивко. Не исключено, что драма из-за бутылки вина продолжается. Вот что значит коллекционеры!
На башню!
И вновь он несся по коридору. У лестницы на смотровую площадку перевел дух. «Спокойнее. Ты можешь сделать только хуже, если поторопишься». Он прислушался: наверху звучали голоса. Здесь, в каменном колодце, слышно все, каждое слово. Говорят двое. Воронов и Сивко. Стоят у самой двери.
Он осторожно начал подниматься по ступенькам.
– …они идут сюда.
– Пусть идут.
Это Воронов. О ком? О деревенских?
– Не боишься?
– Чего мне бояться? Стены толстые, охрана надежная.
– Не будешь же ты в них стрелять?
– Я? Конечно, не буду. Охрана будет.
– У тебя, Дмитрий, крыша поехала, – Сивко сердито.
– Я в порядке.
– Послушай, давай договоримся, а?
– Договоримся?
Михаил замер на площадке. Остался всего один лестничный пролет. Ситуация вроде бы под контролем. Затаиться и слушать. Итак, они вступили в переговоры. Они же бизнесмены! Стола нет, сейчас усядутся за ящик. Интересно посмотреть. А договор подпишут? Или рукопожатием ограничатся?
– Ни тебе, ни мне скандал не нужен. Люськи больше нет. Таранова и Елизаветы Петровны тоже. Остались только мы с тобой. Это выгодная сделка, Дмитрий: договориться и разойтись с миром.
– Хорошо. Что ты предлагаешь?
– Согласовать наши показания. И… открыть ворота.
– Это невозможно! Ты сам видишь, что творится. Тебе отсюда все равно не выйти.
– Есть задняя калитка. Та, через которую вошла рыжая.
– Глупец! Ты думаешь, они про нее не знают? Послушай, почему ты все время смотришь на часы, Федор?
– Дай мне позвонить.
– Кому?
– Жене и детям. – Сивко раздражен.
– Хорошо. Но сначала, как ты сказал? Надо согласовать наши показания.
– Это дело. Я слышу голос разума. Моя версия: Люську и Таранова убила Лиза. А потом застрелилась сама.
– А чем тебя Зигмунд не устраивает?
– Твой лакей? Мелковат.
– Тогда Эстер Жановна?
– Экономка? Она же баба!
– А Лиза не баба? – Воронов говорит с усмешкой.
– Убить их могла и женщина. Но у Елизаветы Петровны был мотив. Поверь моему опыту: все пройдет гладко.
– Ну да. Ты же бывший следователь. Умеешь стряпать уголовные дела. Признайся, Федор, взятки брал? Или только проституцией промышлял? Притоны крышевал?
– Кто тебе… – Сивко хрипло.
– Миша. Он тебя узнал.
– Мы никогда раньше с ним не встречались.
– На старой фотографии. Его наставник когда-то с тобой работал. Фото в семейном архиве осталось. Знаешь, как он тебя называет? «Федька – оборотень в погонах». Спокойно, не дергайся. Стоять.
«Пистолет. Воронов достал пистолет. Но в нем же нет патронов! Они у меня». – Михаил положил руку на карман джинсов, где лежали патроны, и сделал несколько бесшумных шагов вверх по лестнице. Остановился у двери, прислонившись к стене. Она была ледяная, но от напряжения он этого не чувствовал.
– Блефуешь! Он не заряжен. – Хриплый смех Сивко.
– А ты попробуй. Помнишь, как я это сделал, когда мальчишка навел на меня пистолет? Единственный способ узнать, заряжен он или нет, заставить нажать на курок. Ну, давай!
– Ты знал, что пистолет не заряжен. Наверняка знал. Стал бы ты рисковать своей жизнью!
– Стал бы. Мне давно уже все равно: жить или умереть.
– Дурак! Ну, дурак! Из-за бабы! Столько дров наломать из-за бабы!
– Где ты был ночью? Отвечай!
– Я спал.
– Врешь! Где ты был?
– Э-э-э… Ты чего это?
– Нас ведь всего пятеро было. Помнишь аукцион в Париже? – Характерный лязгающий звук. Затвор передернули.
«Он сейчас выстрелит. Мать его! Он же выстрелит! Спокойно. Патроны-то у меня. А вдруг в замке есть склад боеприпасов и Воронов успел туда сгонять? Он же сумасшедший!»
– Воронов, опомнись! Я ее не…
Михаил выскочил на смотровую площадку и вцепился в руку Воронова с пистолетом. С другой стороны подскочил Сивко. Завязалась борьба. Выстрел оглушил обоих. Пуля ударилась в каменную стену, после чего, срикошетив, ушла в небо, все ж таки вдвоем они были сильнее, и руку с пистолетом Михаил держал мертвой хваткой, направляя оружие в сторону.
– Ах, ты… – выругался Сивко. – Он же мог меня убить, а?! Он же мог… Ах ты…
– Да помоги же мне!!! – заорал Михаил. Все никак не удавалось отобрать пистолет. А тот был заряжен.
Сивко понял и истерику тут же прекратил.
– Силен… – прохрипел Федор Иванович, заламывая Воронову руку.
Михаил ударил по ногам, пытаясь повалить того на землю. Наконец, Воронов сдался. Михаил завладел оружием и отшвырнул противника к самому краю смотровой площадки. Откуда только силы взялись! Хозяин замка головой ударился о каменное ограждение и на какое-то время затих.
– Дай сюда, – сказал Сивко, взглядом указав на «ТТ».
– Еще чего! Хватит уже. Наигрались.
– Щенок! – оскалился Сивко.
– Никакой благодарности! Я ведь тебе жизнь спас!
– Да пошел ты…
Воронов застонал и зашевелился.
– Надо его добить. – Взгляд у Сивко был недобрый. Он шагнул к краю площадки.
– С ума сошел?! Назад! – заорал Михаил.
– Скинуть вниз. Как Таранова. И сказать – сам.
– Назад, говорю!
– Слушай, ты кто такой? А? Указывать мне будешь!
– Полиция будет разбираться.
– Полиция?
Сивко вдруг осекся и стал пристально вглядываться в даль. А Воронов медленно начал подниматься.
– Ты спрашиваешь, где я был ночью? – спросил у него Сивко. – А ну! Смотри туда!
Федор Иванович подскочил к ограде и указал пальцем на группу людей, пересекающих пашню. Они направлялись не к воротам, а к задней калитке в заборе, через которую на территорию вошла Ника.
– Кто это?
– Мои люди! – с торжеством сказал Сивко. – Служба безопасности! Я связался с ними ночью. По компьютеру. Я нашел-таки, где он! Слышишь ты? – Федор Иванович с ненавистью посмотрел на Воронова. – Лиза мне помогла.
– Так вот о чем вы вчера договаривались! – сообразил Михаил. – Ну, конечно! Она же прекрасно знала расположение комнат! Вот о чем вы шептались!
– Что-то они припозднились, – сказал Сивко, кинув взгляд на часы. – Ну, все, господа. Финита ля комедия. Так, что ли? Я пошел.
– Стой! – крикнул Михаил. – А ну! Глянь-ка туда!
И пистолетом указал в другую сторону. Толпа деревенских мужиков шла по шоссе прямо к воротам. Похоже, вся деревня собралась, да еще из соседних добавились. Бабка-знахарка была в округе популярной личностью, все бабы ходили к ней лечиться да делать отворот-приворот. Видать, подбили мужиков. Все они были возбуждены, кричали, размахивали руками. Людей, идущих через пашню, деревенские тоже заметили. От толпы отделилось человек десять и двинулось им наперерез. Михаил был не уверен, но, кажется, пара-тройка охотничьих ружей в толпе была. Не с пустыми руками они шли на штурм замка.
– Погоди, Федор Иванович, – усмехнулся Михаил. – Еще не вечер. Я слышал, о чем вы здесь говорили. Не ты ли сказал, что пальба никому не нужна? Твои люди как, решительно настроены?
– Черт знает что! – выругался Сивко. – Что им надо?
– Кому?
– Мужикам!
– Я думаю, выпить, – усмехнулся Михаил. – Да и закусить бы не мешало. Похоже, единственный ларек в окрестностях закрыли, а до города далеко. Ну и классовая ненависть. Одни бутылки водки раздобыть не могут, а кто-то на складах со спиртным сидит, как собака на сене. Обидно мужичкам.
