Месть донатера - Марти Сью
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Брату моему тогда тоже шанс дайте. — сказал Толян серьезно.
— Ну, если он хоть вполовину так хорош- улыбнулся покупатель.
— Он не вполовину. Он будет лучше. — звучавшая в голосе абсолютная уверенность заставила представителя серьезной конторы затребовать дело Александра Найденова. И в специнтернат улетели оба брата — двенадцати и восьми лет от роду. Потом была напряженная учеба и спецподготовка. А потом его брат исчез- потому, что это было нужно Родине. Но Сашка не заплакал и не взбунтовался- им дали попрощаться и брат сказал:
— Служи. Пробивайся наверх. По возможности- в генералитет. Цель- управление особых операций внешней разведки. Справишься- сможешь организовать нам встречу.
— Я понял, брат. Я все сделаю. Жди.
И сейчас генерал Найденов с улыбкой наполнял Абсолютом рюмку жующего брата.
— Хорош уже жрать-то, владелец заводов. Расскажи хоть в общих чертах- как оно было.
Томас Штельмахер сыто откинулся в кресле.
— Рассказать… да тут в двух словах и не расскажешь- но попробую. То, что тридцать лет назад начали торговать теми секретами, что нельзя- это ты и сам знаешь. По должности. Такая уж планида у нашей многострадальной родины — что у власти не только те, кто дела делают, но еще и всплывает всякое… и решено было делать запасной аэродром. Полюс силы, независимый инструмент, до которого не дотянуться шаловливые ручки.
— Почему в обход Первого?
— Потому, что Первый- это должность. Сегодня наш, завтра — чужой. А давать это в руки гражданским- ну, мы же не придурошные американцы. Демократия демократией…
— А гранаты от дураков запирать надо.
— Точно. Да и зависим он от олигархов, окружения. Кажется всемогущим, но опутан тысячами нитей.
— И брат мой исчез, а появился Томас Штельмахер.
— Ну, не только Томас. Хотя Штельмахер — это, конечно, сейчас центральная витрина.
— Черт в чужой стране, с нуля, без денег…
— Ну что еще за глупости ты говоришь! Без денег! Саша, меня засылала Контора — да, сейчас фонды здорово пополнились нашими трудами- но и тогда внешники были совсем не бедными. А по связям- я уже говорил, что был совсем не один — такой проект, как Шпилька не потянуть в одиночку даже гению- а вирт это, все же, не совсем мое.
— Знаю.
— Вот. В общем, тут еще тесть помог.
— Не жалеешь? Все- же брак ради службы… Штельмахер заливисто расхохотался.
— Сашка-Сашка. Досье на меня читал?
— Ну?
— Сколько у тебя племянников?
— Четыре.
— Ради службы? Да там вообще все смешно получилось.
— Расскажи.
— Да рядовой какой-то прием. Там даже все совсем не про нас- просто надо было, чтобы Штельмахер в бомонде примелькался. И она в углу- скромная, зажатая. Шампанское ударило в голову- и через полчаса я уже распушил перед ней хвост, а она делала большие глаза и заливисто хохотала над моими шутками и стоила глазки. Вечер удался и мы вдвоем прекрасно проводили время. А часа через три меня серьезно пригласили за серьезный стол и серьезный пожилой господин попросил меня объяснить мое дело в жизни и мои намерения.
— И?
— Мы с Эрмой периодически обновляли бокалы — в общем, шампанское еще работало. Как мне потом рассказывали- состоялась самая удачная презентация проекта за всю историю фирмы.
— А она?
— Эрма? Да как и сейчас- сидела рядом, жутко гордилась и блестела глазами.
— И что в итоге?
— Ну, меня спросили, серьезны ли мои намерения. Я сходу и выпалил, что абсолютно все мои намерения предельно серьезны.
— Шампанское?
— Оно. В общем, серьезный господин назначил мне встречу и сказал, что все мои намерения будут восприняты вполне благосклонно. Все намерения. И только подавая руку очаровательно порозовевшей Эрме я понял, что он имел ввиду. А потом Эрма рассказала мне, кто у нас папа. Так Томас Штельмахер стал абсолютным и единовластным теневым главой созданной им корпорации.
— Да уж, породниться с хозяином половины промышленности Германии…
— Ну, не совсем половины. Но и не только Германии, конечно. В общем, дело это сильно облегчило, да. Потом мы пришли в Россию- стало чуть проще. Я «зубрил» русский- Эрма хохотала, обзывала Russischer Bär, наряжала в ушанку и валенки и готовила борстч. Генерал ухмыльнулся:
— Веселая у тебя жена- повезло. Ну, даст Бог- поближе познакомимся.
— Добился-таки?
— Да, Толя. Я теперь твой официальный куратор, брат. Одного не пойму- почему именно немцы?
— Потому, что они наши немцы Саня. Вспомни хоть этот несчастный Северный поток- всего восемь ниток- и из-за каждой Германии приходилось вести настоящую войну против «просвещенного мира»-и она справилась! Шестьдесят процентов импорта забираем мы. Ресурсы- да проще перечислить то, чем мы их не снабжаем. Польша построила за наш счет огромный прямой автобан- шесть полос в каждую сторону- не справляется! А мигранты? Именно «понаехавшие» русские и белорусы прижали и выдавили эту черную пену. Думаешь, прагматичные дойчи промолчали, оттого, что не заметили? Нет, все было взвешено, учтено и оценено. Они ЗНАЮТ, кто им друг, а кто враг. Боятся просто открыто об этом сказать. Да и не нужно пока это. Саня- Саня… Они пьют водку, растят детей, плачут, когда больно и смеются, когда весело. Они такие, как мы.
— Онемечился ты, хер Штельмахер.
— Наверное. И я не допущу, чтобы два моих народа стравили между собой.
— Мы не допустим, Толя. Мы, брат.
— Я горжусь тобой брат — рюмки со звоном встретились в воздухе:
— За Родину, брат!
— За Родину!
Глава 45. Немного музыки
Реал. Москва.
В кабинете царствовала скрипка. Войдя, полковник вначале поморщился, но немудреная мелодия вдруг захватила его и он качнул головой капитану, рванувшему было к визору. Странно, но в пении скрипки ему вдруг услышалось что-то знакомое, родное, свое. Вот он, десяти лет. Выходит из панельной многоэтажки. А рядом его друг закадычный- Серега. Здоровый, на два
