Василий III - Александр Филюшкин

Не то чтобы Серапион хотел заступиться за волоцкого князя. Его оскорбили прежде всего самоуправство Иосифа, его нежелание посоветоваться с новгородским архиепископом (за два года тот не счел нужным даже поставить Серапиона в известность о своем обращении к Василию III). Именно в этом он обвинял оппонента, который сделал монастырь разменной картой в политических играх светских правителей, пренебрег своими обязанностями духовного пастыря: «Что еси отдал монастырь свой в великое государство, ино де еси отступил от небесного, а пришел к земному».

Но и Иосиф не собирался сдаваться. Он попросил заступничества великого князя, изобразив дело так, будто его отлучили от церкви за сам факт обращения за покровительством к государю всея Руси. Он знал, что московские князья своих не сдают, даже если те не правы. Формально Иосиф был неправ: ему надлежало получить на свои действия разрешение Серапиона. Но Василий III рассудил иначе: специально созванный церковный собор в июле 1509 года отменил отлучение Иосифа, а другой собор весной 1510 года низложил новгородского владыку, принудительно доставленного на заседания. Основное обвинение, которое ему было предъявлено, — что он «учинил Волок небом, а Москву — землею», «князя Федора — небесным», а Василия III — «земным». Искажение смысла слов Серапиона здесь очевидно, но исход дела был предрешен.

Мы специально столь подробно остановились на этом неординарном деле, чтобы показать, как в отношениях между князьями и церковными иерархами были тесно переплетены политика, экономика, правовые вопросы, наконец, элементарные амбиции и эгоизм. И именно великий князь должен был выступать арбитром в подобных спорах, причем арбитром предвзятым — как никак, это было и «государское», и семейное дело: низлагая Серапиона и защищая Иосифа, Василий III унижал своего двоюродного брата Федора Волоцкого.

Переход Волоцкого монастыря под великокняжескую опеку бил и по другому удельному князю — Юрию. Монастырь владел землями в принадлежавших дмитровскому князю Рузском и Дмитровском уездах, и дмитровский правитель таким образом их терял. В чем именно заключалось возмущение Юрия, неясно, но ходили слухи о том, что он чуть ли не хотел «отступить» от Василия III, то есть отказаться признавать его власть. А Василий III якобы собирался его за это арестовать. Так или иначе, какой-то конфликт имел место. Положение спас сам Иосиф Волоцкий, который решил, что с него хватит одного врага — удельного князя, незачем игумену воевать со многими сильными мира сего. В июле 1510 года он сумел примирить Дмитрия и Василия и даже получил от первого в пожалование крупное село Белково.

По всей вероятности, к этому времени и относится знаменитый запрет Василия III своим братьям жениться, пока у него самого не появится наследник мужского пола. Первоначально речь шла лишь о том, что сын великого князя должен оказаться старейшим в роду. Но появление наследника затягивалось, и этот запрет стал оружием политической борьбы: братья умирали, так и не дождавшись разрешения вступить в брак, а их выморочные уделы Василий III забирал себе. К концу его правления выяснилось, что идея оказалась очень удачной: вместе с братьями физически почти вымерла сама удельная система.

У братьев оставалось крайне ограниченное пространство для политического маневра: они были слишком слабы, чтобы противостоять Василию III открыто. Ресурсы — военные, территориальные, экономические — не позволяли. При московском дворе они могли рассчитывать только на некоторую часть боярства, которое отстаивало права удельных князей не из особой любви к сыновьям Ивана III, но просто из приверженности к старине и охранению незыблемости традиционных порядков. Это могло помочь в случае какого-либо спора с великим князем, но серьезных политических дивидендов не приносило. Собственно, оставался только один способ взбунтоваться, попробовать резко улучшить свое положение — отъезд в Великое княжество Литовское. Для московских же властей обвинения в намерении отъехать (неважно, реальном или мнимом) были, напротив, инструментом в борьбе с удельными князьями — со времен Ивана III такой отъезд считался несомненной изменой.

В январе 1511 года обвинения в намерении бежать в Литву были возведены на князя Семена Калужского. Насколько они были справедливы, неизвестно, но князь пострадал сильно. Василий III произвел «перебор людишек»: «людей его, бояр и детей боярских всех переменил». В средневековье, учитывая тесную личную связь господина со своим двором, это была довольно действенная мера: на какое-то время Семен остался один, в окружении новых, чужих людей. У него также отобрали часть удела — Бежецкий Верх.

В том же 1511 году князь Василий Семенович Стародубский подал донос на князя Василия Шемячича Новгород-Северского с аналогичным обвинением — мол, тот собирается перейти на службу к правителю Великого княжества Литовского. Василий III вызвал Шемячича в Москву, причем его безопасность гарантировал лично митрополит. Неизвестно, ездил ли северский князь в столицу и как он сумел оправдаться, но в ближайшие годы с ним ничего не случилось: в тюрьму не посадили, земель не отобрали, людишек не перебирали. Зато сам Шемячич в годы Смоленской войны (1512–1522) будет активно воевать на стороне Василия III.

В 1513 году умер Федор Волоцкий, и тем самым его конфликт с Василием III был исчерпан. Его выморочный удел отошел к государю, а тело упокоилось в Волоцком монастыре. В 1518 году также бездетным умер Семен Калужский. В 1521 году скончался Дмитрий Угличский, главный соперник Василия III. Присвоение Угличского удела могло пройти не столь гладко, потому что еще были живы представители угличской династии князей: еще в 1492 году был арестован Андрей Васильевич Угличский, умерший в заточении (1494), но оставивший двоих сыновей, Ивана и Дмитрия. Эти двое несчастных, вся вина которых состояла в том, что они родились угличскими князьями, все правление Василия III скованными (!) просидели в тюрьме — сперва в Переславле, потом в Спасо-Прилуцком монастыре в Вологде. Иван Андреевич умрет в 1523 году и будет причислен клику святых. А Дмитрий Андреевич получит свободу уже при Иване Грозном, в 1540 году, проведя в заключении 48 лет…

Трудно было быть удельным князем при Василии III. Семейные дела своего рода он решал сурово и бескомпромиссно. Он мог бы торжествовать победу — собственно говоря, к 1520-м годам из реальных соперников оставался только его брат Юрий Дмитровский. Андрей Старицкий, получивший свой удел только в 1519 году, за годы юности насмотрелся на отношения внутри великокняжеского дома и вел себя тише воды и ниже травы, стараясь, чтобы Василий III пореже вспоминал о его существовании.