Капкан для призрака - Ирина Глебова

– Готово! Понесли?

Когда они, сделав все быстро и тихо, вновь вернулись в комнату, Виктоˆр вздохнул с облегчением: хотя бы здесь повезло! Впрочем, дело еще не до конца завершено: нужно уйти самим и унести чемодан с вещами Лапидарова. Он приметил в кладовой окно – вот через него они и уйдут, а завтра через него же вынесут труп. Савелию он сказал:

– Я пойду первый, ты, с чемоданом, через несколько минут следом. Не пробирайся задворками – кто-нибудь обязательно заметит! Сделай так: затаись около улицы, подожди… Скоро прибудет первый поезд, пактрегеры понесут вещи приезжих, ты к ним пристройся и неси чемодан открыто.

Встретились они на своей второй квартире. Виктоˆр приказал Савелию, не мешкая, собираться в путь. Ему нужно было добраться в замок и прислать сюда, в город, Григория – и все успеть до вечера. Сам же Келецкий позволил себе лишь немного отдохнуть и стал переодеваться – преображаться в свое новое обличье. Скоро должен был явиться слуга, нанятый им к этому другому человеку…

Уже после полудня по городу поползли слухи: в пансионате «Целебные воды» – убийство! Келецкий, в своем новом обличье, крутясь среди публики у кургауза, в сквере – на променаде вокруг фонтана – ко всему прислушивался, испытывая двоякое чувство. С одной стороны, он был доволен: жертвой называли молодого аристократа Замятина, предполагали, что убил его другой русский, сосед по пансионату. Именно на это он и рассчитывал! Но почти сразу Виктоˆр понял, что ошибку все-таки совершил: полиция начала интенсивные поиски убийцы – Лапидарова! А это значит – начнут доискиваться, кто такой Лапидаров, копаться в его прошлом. Подключат русскую полицию, а тем личность Лапидарова знакома. Потянут за ниточку, и… кто знает, что могут вытащить! А вдруг он где-то наследил, кому-то называл его, Келецкого, имя? От такого человека всего можно ожидать! И если полиция хотя бы краем свяжет имя Лапидарова с изготовлением фальшивых денег… Не дай бог! Ведь они и так уже наступают на пятки!

Келецкий понял: Лапидарова должны быстро найти – мертвого. Но при этом чтобы в его убийстве не было никакой загадки. Вот убитый, а вот – убийца! Только в этом случае прекратятся не просто поиски, но и «копание» в прошлом.

Как только он подумал об этом, его тут же озарило: Грета и Ганс! Вот они – повод для убийства и убийца. Он, в облике Замятина, не раз видел, как Лапидаров приставал к толстушке-немке, и слышал однажды, как Ганс ему угрожал…

Не узнанный никем, Келецкий навестил табльдот, где служил кельнером Ганс, узнал его расписание, номера столиков, которые тот обслуживает: просто сел за один из этих столиков и поужинал. И лишь потом вернулся на новую квартиру, ожидать Григория. Тот, к его радости, появился через час. Они дождались темноты и отправились на телеге в сосновый бор, к той его стороне, которая примыкала к вилле «Целебные воды». Келецкий очень надеялся, что на этот раз операция «вынос трупа» пройдет успешно: окно кладовой выходило на глухую сторону двора.

Когда тяжелый сверток с телом Лапидарова благополучно был уложен на телегу и укрыт большим куском брезента, Виктоˆр наконец-то облегченно вздохнул. Он отметил даже, что тело почти не издает запаха, и догадался: оттого, что в подвале было холодно.

Они ехали по дороге, ведущей в деревню Лиденбах, – хорошо, что он, будучи Замятиным, не раз слышал, где живет Грета и по какой дороге возвращается домой. Теперь он внимательно всматривался сквозь темноту в придорожные кусты. Одет Келецкий был «под Лапидарова». На лежащем под брезентом мертвеце был клетчатый пиджак, брюки, заправленные в шнурованные башмаки. В своем гардеробе Келецкий отыскал и такие башмаки, и похожий пиджак, а детали в темноте кто же станет разбирать! Из вещей Лапидарова он взял франтоватую шляпу с большими полями. Во-первых, она прикроет лицо, а, во-вторых, – Лапидаров ее любил и часто надевал.

– Стой здесь! – внезапно сказал Келецкий Григорию. – Вот это место подходящее. Давай, пока на дороге никого нет, – потащили!

Они вдвоем подхватили тюк с трупом, понесли его через кусты, а потом, развернув, бросили в близкий овраг. Уложив окровавленные вещи – простыню и одеяло – снова под брезент, Григорий взял вожжи.

– Ты все помнишь, Гришка? – спросил его Келецкий. – Покрутись в этом трактире, в «Роге изобилия», присмотрись, убедись, что не ошибаешься, что это точно Ганс. Номера столиков я тебе назвал, но все равно убедись! А потом улучи момент, пристукни парня – так, чтоб из сознания вышел. Но гляди – не сильно! Живой сам в замок пойдет, своими ногами, а с мертвым опять возни… Хватит мне одного мертвеца!

– Не боись! – хохотнул Григорий. – Все сделаю как надо. Жаль, языка немчуровского не знаю: я бы этого Ганса отозвал, сказал бы что-нибудь про его девку – напали, мол, на нее… А так придется и правда «ловить момент». Ну ничего, поймаю!

Григорий гыкнул, стегнул кнутом и покатил в сторону города. Келецкий остался один на дороге, отошел к кустам и приготовился поджидать Грету. Он очень надеялся, что ему повезет: девушка будет одна. Надеялся он и на Григория – мужик толковый! Очень удачно получилось, что, расставаясь с Савелием, он договорился, что тот как раз к сегодняшнему вечеру спустится с горы и будет ждать около тайника, у бука. Он ведь поначалу предполагал, что они отвезут туда убитого Лапидарова и Савелий поможет спрятать тело. Теперь же Григорий привезет туда живого Ганса, а Савелий отконвоирует его наверх, в замок…

В себе Келецкий не сомневался. Он-то роль Лапидарова сыграет на славу, Грета ни на минуту не усомнится! Так потом и будет всем рассказывать: на нее напал русский господин Лапидаров! Пропавшего Ганса будут считать спасителем невесты и убийцей насильника. И Ганса, и «тело» Замятина, конечно, станут разыскивать, но Келецкого это уже не пугало. Главное, перестанут разыскивать и интересоваться прошлым Лапидарова. А значит, можно не бояться за свое дело – продолжать работать в замке. И оставаться в городе – никем не узнанным.

22

Гертруда фон Кассель сидела на мощной яблоневой ветке, болтая в воздухе босыми загорелыми ногами. Она срывала и бросала вниз большие краснобокие яблоки, где их с криками и смехом ловили Эрих и Катюша. Если Эриха она дразнила, заставляя его прыгать из стороны в сторону, то для Катюши опускала яблоко так осторожно, что оно падало прямо в подставленные ладошки девочки. Викентий Павлович подошел к ним, остановился чуть в стороне. Девушка вовсе его не смутилась, наоборот, коварно, без предупреждения, бросила яблоко в его сторону. Но реакция у Петрусенко всегда была отменною – он одной рукой поймал яблоко, надкусил его и второй рукой сделал жест: «Очень вкусно, благодарю!» Труди рассмеялась, а Катюша, увидев отца, побежала к нему:

– Папа, папочка, мальчики прислали письмо!

Викентий Павлович подхватил ее на руки:

– Ну, и что они пишут?

– У них все хорошо! Они ловят рыбку и читают книжки.

– Все ясно, – засмеялся Петрусенко.

Люся писала сыновьям в Харьков часто, они же прислали только второе письмо. Другого родители и не ждали – мальчишкам не до писем: последние августовские дни кончаются, вот-вот начнутся занятия, надо успеть вволю нагуляться! В первом письме Митя писал о том, что они ходят смотреть на звезды в астрономическую обсерваторию, построенную два года назад в Университетском саду. Саша же рассказывал об их лодочных прогулках по реке. Теперь, из слов дочки, Викентий Павлович понял, что Митя пишет о книгах, а Саша – о рыбной ловле.

Пока он разговаривал с Катей, Гертруда ловко соскользнула с яблони, держа в руках сумку, полную плодов.

– Угощайтесь, – протянула она яблоки Викентию Павловичу, а Эрих добавил: – Это самые лучшие яблоки в нашем саду!

– Скажи, Труди, а где сейчас твой отец? – спросил Петрусенко.

– Сейчас он, как всегда после обеда… О, это секрет! – девушка лукаво прижала палец к губам. – Но я вам скажу! Он пишет – что-то вроде дневника или записок. О нашей жизни в Африке.

– Мемуары? – Викентий Павлович одобрительно кивнул. – И правильно! Он ведь очень интересно рассказывает. Если сумеет также написать – может получиться отличная книга.

Немного помолчав, он сказал Гертруде:

– Вот что, девочка: пойди, предупреди отца, что я хочу с ним поговорить и минут через десять подойду. И, пожалуйста, сама никуда не уходи – этот разговор будет в основном для тебя. – Увидев, что Эрих быстро взял Труди за руку, улыбнулся, кивнул: – Конечно же, молодой человек, от вас секретов у нас не будет!.. Минут через десять ждите.

И он понес дочку к своей комнате, где уже на веранде стояла Люся, ждала их.

Нельзя просить человека пойти на рискованное дело и при этом скрывать от него саму суть этого дела. Отец и дочь Кассели слушали неизвестные им подробности со спокойным вниманием, Эрих же был более эмоциональным. Когда он услышал, что Ганс Лешке не убивал Лапидарова, а, наоборот, сам стал жертвой и заточен в «Замок Кровавой Эльзы», – вскочил с негодующим возгласом. Викентий Павлович остановил его жестом руки.