Пожалеть розгу - Мари Секстон

- Итак, с одной стороны, у тебя есть свой реальный жизненный опыт, ты каждый день бываешь в мире, видишь, как люди разговаривают друг с другом, помогают друг другу, вежливы друг с другом. А с другой стороны, в социальных сетях есть политические уголки, где мы все должны вцепляться друг другу в глотки из-за каждой мелочи. И первая из этих вещей заставляет тебя чувствовать себя хорошо, а вторая – дерьмово.

Эйвери кивнул.

- Да, думаю, как-то так.

- Так почему же ты выбрал то, от чего чувствуешь себя дерьмово, а не то, что делает тебя счастливым?

- Я думаю, возможно, это эгоистично. Например, я предпочитаю сидеть и играть на пианино, вместо того чтобы бороться за то, что правильно.

- Как ты думаешь, кричать на кого-то в Твиттере действительно считается «борьбой за справедливость»? На самом деле это дает обеим сторонам разрешение унижать друг друга. Думаю, это звучит не так уж плохо, если не учитывать, что дегуманизация была первым и самым важным шагом в каждом злодеянии, которое когда-либо совершало человечество. - Он пересчитал их по пальцам. - Концентрационные лагеря. Рабство. Геноцид. Торговля людьми. Каждое из этого начиналось с убежденнности, что «эти люди» - вовсе не «люди». - Он покачал головой. - Нет. Это никогда хорошо не заканчивается. Глупо думать, что на этот раз все будет по-другому.

Эйвери откинулся на спинку стула, размышляя об этом. Многое из того, что считалось дискурсом в социальных сетях, на самом деле сводилось к дегуманизации друг друга или к решению, что ненавидеть друг друга, основываясь на широких, огульных стереотипах, это нормально. Многое из этого было сосредоточено на том, насколько неправы были «те люди».

Но иногда «эти люди» действительно были неправы.

- Мы обязаны противостоять хулиганам и расистам.

- Конечно, если ты видишь, что кто-то подвергается травле или нападению в реальной жизни, ты, конечно, должен встать на его защиту. Но противостоять хулиганам лично, это самоотверженный поступок. Для этого требуется мужество. Но это не то, о чем ты говоришь. Ты говоришь о том, чтобы присоединиться к онлайн-мафии, скрываясь за анонимностью экрана компьютера, чтобы найти какого-нибудь несчастного козла отпущения, который в девяти случаях из десяти даже не плохой человек. И все это для того, чтобы почувствовать свою значимость. Это не бескорыстно. Это эгоистично. Противостояние толпе требует мужества. Но присоединиться к толпе, это просто трусость. Это не борьба с хулиганами. Это хулиганство.

- Но мы должны что-то делать.

- Что-то делать? - Спросил Чарли. - Или чего-то добиться?

- Это одно и то же, верно?

Подошла официантка с заказом. Чарли подождал, пока она уйдет, прежде чем продолжить.

- Много лет назад, когда мы с Тедом еще были вместе, я взял кошку. И каждый вечер, примерно в три часа ночи, эта кошка начинала мяукать. Теду нужно было рано ложиться спать, и я чувствовал себя виноватым, что эта чертова кошка его будит. Поэтому каждый раз, когда она мяукала, я заставлял ее замолчать. - Рассказывая, Чарли вылил на свою тарелку целую реку соуса для стейка и кетчупа. - И вот мы, ходим туда-сюда ранним утром. Мяу. - Ш-ш-ш. - Мяу. - Ш-ш-ш. -Мяу! - Ш-ш-ш! - Мы оба кричали это все громче и громче. И, наконец, Тэд сказал: «А что, черт возьми, хорошего в том, что ты так на нее шикаешь? Это ее не останавливает». - Чарли усмехнулся, вспомнив об этом. - Честно говоря, я задумался на минуту. Что я пытался сделать? Не то чтобы я думал, что кошка меня послушается. Я сделал это, потому что мне нужно было, чтобы Тэд знал, что я пытаюсь. Я успокаивал кошку, чтобы поднять себе настроение. Тэд сказал: «Прекрати уже! Я могу не обращать внимания на кошачье мяуканье. Это ты не даешь мне уснуть!» - Он взял вилку, не сводя глаз с Эйвери. - Ты понимаешь, о чем я говорю?

Рот Эйвери был набит гамбургером, что избавило его от необходимости отвечать, но он думал, что понял. Споры с людьми в Интернете, возможно, тешили его самолюбие и заставляли чувствовать, что он вносит свой вклад, но, подобно тому, как Чарли утихомиривал свою кошку, это, черт возьми, ничего не меняло к лучшему. Да, он мог убедить себя, что делает что-то полезное. Но у него ничего не получалось.

Несколько минут они не разговаривали, слишком поглощенные едой. На полпути от стейка к яичнице Чарли заговорил снова.

- Послушай, Эйвери. Когда-то я думал так же, как и ты. Я каждый день ходил на работу и видел, как страховые компании и правительственные постановления убивают здравоохранение. Я видел, как система издевалась над людьми, и часами по ночам сидел на Фейсбуке и МайСпейс, рассказывая миру, как они были неправы. Пытаясь заставить их понять, что, возможно, вместо того, чтобы отдавать все в руки тех самых людей, которые создали проблему, нам следует попытаться вернуть наше здравоохранение в прежнее русло. Каждую ночь я ложился спать злой. Я лежал без сна, не в силах заснуть, потому что размышлял над каким-нибудь интернет-спором, который у меня возник в тот день. У меня развилась язва. У меня начались головные боли от напряжения. Я буквально довел себя до тошноты из-за этого. И вот однажды меня осенило, я делал все это, но ради чего? Я не помог ни единому чертову человеку на планете. Единственными людьми, которые меня слушали, были придурки, с которыми я спорил, и другие люди в индустрии, которые и так уже соглашались со всем, что я хотел сказать. Я мог часами спорить с кем-нибудь о том, улучшит или ухудшит ситуацию система здравоохранения с единым платежом, но, в конце концов, никто не собирался менять свое мнение по этому поводу.

Эйвери обмакнул картошку фри в кетчуп.

- Итак, что ты сделал?

- Прежде всего, я удалил все свои аккаунты в социальных сетях.

- Я не уверен, что хочу это делать.

- Затем я начал медитировать.

Эйвери покачал головой.

- Я не уверен, что хочу делать и это.

- Как только в моей голове прояснилось, я понял, что вся эта шумиха в социальных сетях служила только одной цели - подпитывала мое эго. Поэтому я решил, что пришло время прекратить обвинять и бессмысленно демонстрировать добродетель и найти решение. Начать меняться, понимаешь? Так что я завел кое-какие контакты, запасся медикаментами и открыл клинику в собственном доме.